- Неужели не ясно?
- Нет... Причём тут планета?
Но продолжить разговор не получилось - вернулся Макс.
Он уткнулся в меня мокрой мордой, и я вынырнула из подсознания.
- У тебя опять с-с-странное лицо... Ты с-с-с кем-то говорила?.. Я кое-что принёс-с-с... для тебя.
- Макс, зачем было рисковать, я бы обошлась и так...
Хвост-рука извернулся и рядом упал мешок... Не мой... Я дёрнула мокрые завязки. Там были фрукты: красно-оранжевые артарии, зелёные лигги и наливные, полосатые вааксы. Объеденье!
- Ты обчистил сад? И даже мешок спёр?!
- Он валялс-с-ся на с-с-самом виду.
- Спасибо!
Абсолютно без всяких задних мыслей, а только из чувства благодарности, я схватила чешуйчатую морду и запечатлела сочный звучный поцелуй прямо в ложбинку между ноздрей. Если бы знала, чем это закончится, то хорошо бы подумала, прежде чем так делать! Ангалин дёрнулся, и по всему его телу пробежала сиреневая искра, ото лба до кончика хвоста. А потом... Его от меня будто отбросило, как током шибануло... и запахло озоном, как после грозы. Несколько секунд мы приходили в себя, таращась друг на друга. Ящер тряхнул головой и глянул так, что внутри всё похолодело, а после прошипел:
- С-с-сиди з-з-здес-с-сь до вечера и не выс-с-ссвывайс-с-ся... - и прыгнул в воду.
Полдня я мерила ногами камышовый остров. Мозг почему-то разговаривать не захотел, сослался на занятость, и добавил, что поговорит со мной тогда, когда я буду готова к разговору. Что за бред! А сейчас я, как ему, кажется, не совсем адекватна. Если кажется, креститься надо! Я страшно разозлилась: "Не адекватна, говоришь... Ну-ну... Посмотрим, что ты запоёшь, скажем, недельки через две. Умолять будешь... На коленях ползать, чтобы я обратила на тебя внимание. Вот живёт же в голове такая зараза! Ничего-ничего, и на моей улице будет праздник!"
От злости я слопала большую часть фруктов, а потом завернулась в одеяло и легла спать. И, как ни странно, заснула очень быстро. А вот проснулась от тяжести... На мне что-то лежало, вернее, обвивало. Это был хвост! Хвост ангалина. Он лежал рядом, обмотав мои ноги, а голова торчала у меня подмышкой. "Та-а-ак... Очень интересно... - я боялась пошевелиться, не хотелось, чтобы он проснулся. - И как он так близко подобрался, что я ничего не почувствовала... Даже умудрился ноги хвостом обмотать... Он боялся, что убегу? Ох, не нравиться мне это дело..." В голове пронеслось эхо:
- Любовь нечаянно нагрянет,
Когда её совсем не ждёшь...
- Мозг может, хватит уже...
- А я не про тебя, я про него...
- Что?!
Но в эту секунду Макс проснулся. Сначала я смотрела, в упор, в зелёные глаза, а потом спросила:
- Что это значит?
Он сразу же отпустил меня и отодвинулся:
- Ты подумал, что я могу сбежать?
- Нет... Я... Мне показалос-с-сь, что тебе холодно...
- А-а-а... Ну если с такой точки зрения... Тогда ладно...
Я решила больше не развивать эту тему и не спрашивать, что это было за непонятное свечение после моего дурацкого поцелуя и где его целый день носило. Сделала вид, что всё нормально, но последняя фраза Мозгового как-то насторожила.
Несколько часов до заката мы провели весьма продуктивно. Я перекусила фруктами и сладкими кореньями, которые Макс где-то откопал для меня, а потом мы разговаривали. Я дорассказала ангалину свою историю, в общих чертах, не вдаваясь излишне в детали. Когда же дошла до момента, как впервые услышала голос Гая, Макс презрительно сморщился:
- То ж-же мне... нашла, чем вос-схищ-щ-щаться...
- Но ты же не слышал... Почему так говоришь?
- Ангалины поют не хуже, а мож-жет и лучш-ш-ше.
- Поют?!
- А ты думала мы только плавать, да з-з-золото глотать с-спос-собны?
- Нет, конечно... Просто неожиданно как-то... Поющие ящеры... А послушать можно?
Он покачал головой:
- У меня с-спос-собности к пению не оч-чень... А вот нес-с-сколько моих братьев и сес-стёр... У них такие голоса... Рыбы дохнут!
Я захохотала:
- Ну, ты и сравнил! От настоящего пения никто дохнуть не должен!
Макс сжал челюсти и отвернулся.
- Обиделся, что ли? Прости, но ты очень смешно выразился. Не обижайся...
- Ну а дальш-ш-ше, что было? - процедил он сквозь зубы.
В том месте, где мой рассказ дошёл до встречи с северянами, его настроение ещё больше ухудшилось:
- Вот з-з-значит как... З-з-золота у них мало... Обманщ-щ-щики! Отец долж-ж-ен об этом уз-з-нать!
Я замолкла: "Ой-ёй-ёй... Опять лишнее сболтнула... Как бы из-за моего языка, без костей, какого межрасового конфликта не случилось... А Мозг меня предупреждал... Ну я и трепло!"
- Давай дальш-ш-ше...
- Хватит на сегодня. Вижу, что мой рассказ может обернуться проблемами и для людей и для ангалинов. Больше ничего не скажу.
Ящер зашипел:
- Но ты обещ-щ-щала!
- Когда я обещала, то не подумала о последствиях для кого-то, кроме меня. А теперь понимаю, что они могут быть... Поэтому все, что было дальше, могу свести к нескольким предложениям. Мы благополучно добрались до Маргоса, поселились в гостинице, ходили на ярмарку, я там немного прибарахлилась, а потом увидела тебя. И решила помочь, как ты знаешь, для этого была возможность. А так как я и до этого собиралась покинуть караван, то решила не откладывать в долгий ящик, и после концерта собралась и ушла из города. На другом берегу украла эту лодку, а дальше ты знаешь. Вот и всё.
Я видела, что Макс разозлился, и, возможно, обиделся. Такие резкие перемены его настроения очень настораживали. Реакция на мои слова и действия у него была непредсказуемой. "Как же Мозговой прав! Я расслабилась от заботы и помощи, а ведь, действительно, об ангалинах почти ничего не знаю... И история многовековой вражды между двумя разумными расами на этой планете, тоже мне почти неизвестна. С одной стороны хорошо было, когда я понимала речь, но сама не могла говорить. Помалкивала себе тихонько в тряпочку да мотала на ус услышанную информацию. А теперь надо постоянно думать, что говорить и кому говорить, а то не ровен час, такого наболтаю кому ни попадя, что не дай бог... Впредь надо быть осторожнее со словами...".
Теперь настала очередь Макса измерять лапами камышовый остров. Из-за густоты растительности то, что происходило на реке, нам было не видно, но и нас нельзя было увидеть внутри этих буро-зелёных зарослей. Сначала он ходил туда-сюда, потом начал круги наворачивать, пару раз сворачивался в шар, бурча что-то себе под нос. Смысла было не разобрать, но я не сомневалась, что он ругается.
Потихоньку наползали сумерки, несколько раз невдалеке слышались крики рыбаков, которые вроде как порвали сеть. Также, с завидной периодичностью, доносился плеск вёсел под ритмичные песни. Должно быть, мимо проплывали большие вёсельные шхуны. Банкор был близко.
Когда практически стемнело, и я уже подумывала о том, что если Макс не успокоится, то плюну на него и поплыву сама, он, не глядя в мою сторону, натянул на себя верёвочные поводья и начал стаскивать лодку в воду. Не говоря ни слова, я присоединилась к нему, и мы продолжили путь. "Ну, что ж... Бойкот, так бойкот! Посмотрим, кто первым заговорит...".
В эту ночь мы двигались, относительно, медленно. Макс не подсвечивался в темноте, возможно, из предосторожности, так как по берегам часто мелькали огни костров. Я держала вёсла наготове так, что если бы нас заметили, было бы не видно, что лодку кто-то тянет. И вот так всю ночь...
К утру я поняла, что цель достигнута, мы - в пойме реки. Берега были настолько далеки друг от друга, что в лёгком утреннем тумане, казалось, что это не река, а море. Макс направился к высокому скалистому острову. Хорошо, что был полный штиль, иначе, сидеть в утлом судёнышке было бы страшновато. Почти у самого острова Макс скинул упряжь и исчез под массивной скалой. "Наверно, тут тайник, про который он говорил..." - я взялась за вёсла, чтобы размять затёкшее тело.
