Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич

- Это безумие, это самоубийство.

- Возможно. Но в глубине души ты, Микула, хочешь того же, что я, поэтому и пошёл со мной.

Единственной отрадой за последний месяц для Никиты был Пафнутий. Уже месяц колдун находился в плену у богатырей, и он всё ещё оставался жив. Почти каждый день Никита посещал его и повергал побоям и унижениям. Так случилось и сейчас, после беседы с Микулой. Пафнутий жил в яме рядом с шатром Никиты, и потому постоянно был грязный и пах мочой. Его достали из ямы по приказу воеводы.

- Ты ещё жив? – сделал вид, что удивился, Никита.

- Я смотрю, ты пока тоже, - отвечал ему колдун.

В ответ он получил сильный подзатыльник и свалился на землю под всеобщий хохот.

- И почему я не убил тебя тогда, много лет назад? – повторял уже в который раз Никита, - зачем столько лет сохранял тебе жизнь?

- Всё очень просто, ты боялся мести колдунов.

- Я боялся не за себя, а за свою семью. А теперь все колдуны здесь. Можно прихлопнуть их всех разом. Твоих друзей и родственников. Так что выходит, что теперь ты мне не нужен, Пафнутий. Пора уже с тобой разделаться.

И Никита взял свой меч из булатной стали. Колдун теперь потерял свой облик, издевательства над ним не доставляли никакого удовольствия.

- Постой! – вскрикнул Пафнутий, - я ещё могу быть тебе полезен. Если кого-то нужно будет послать на переговоры. Кого ты пошлёшь? Змей прикончит любого.

- О чём мне с ним говорить? Я хочу, чтобы он сдох, нам не о чем говорить.

- Только я могу уговорить его сдаться, - настаивал на своём колдун, - отправь меня в Змейгород, и скоро город будет твоим.

В ответ Никита лишь рассмеялся, а вместе с ним и прочие богатыри. Но смех их был не долгим. В этой войне они почти разучились смеяться. Тогда Никита не убил Пафнутия, а ночью на богатырей снова напал Змей.

- Эх, если бы знать наперёд, на кого он нападёт, можно было бы устроить ему засаду, - твердил поутру Никита.

- Это можно легко устроить, - отвечал ему Микула, - для этого кто-то из нас должен послужить приманкой. Нужно передать Змею послание. Используем Пафнутия.

И в этот же день Пафнутий был отпущен на свободу. Он шёл, не оглядываясь, до самых городских ворот. Колдун молился, чтобы его впустили, и вскоре ворота действительно открылись, и надо рвом опустился навесной мост.

Никита же принялся разыскивать Николу Северянина, чтобы потолковать с ним наедине.

- Расскажи мне про Евпатия, - велел он, когда убедился, что их никто не слышит, - как он попал к Змею?

- Я же уже рассказывал, Никита.

- Расскажи ещё раз. Почему Змей пощадил его? Мог ли Евпатий занять сторону Змея?

- Ты плохо знаешь Евпатия. Вместе с богатырями он пережил осаду Новгорода. Он хорошо себя показал после твоего ухода. Ни один чародей пал от его руки. Бил он и упырей. В бою под Змейгородом он не знал пощады к врагам, на моих глазах он разрубил двоих. А почему ты спрашиваешь? Тебе что-то известно о нём?

- Кое-что известно. Поговаривают, что принял он от Змея Горыныча служение, что служит ему верой и правдой, что помощи нам от него можно не ждать.

- Кто говорит? Я уверен, что это дурные слухи. Если бы я мог связаться с Евпатием, я бы уговорил его помочь нам. Но это совершенно невозможно, ведь он – пленник.

- А если я скажу, что знаю купца, который может связать тебя с ним. Ты сможешь уговорить Евпатия провести тебя в город? Ты бы рискнул пойти с Евпатием?

- Откуда ты знаешь этого купца?

- Не важно. Я знаю много купцов. Главное, что он связан с Евпатием. Он может провести тебя в Змейгород на торговой лодке. А там Евпатий тебя спрячет, если ты ему доверяешь. Ну что, пойдёшь?

- Ты – воевода. Если ты прикажешь мне, я всё сделаю.

- Тогда готовь людей, сегодня ночью ты пройдёшь в город, - говорил Никита, разглядывая небосвод, - эх, что-то тучи сгущаются, видимо, будет гроза.

- Гроза? - ужаснулся Николай.

- Ты что, грозы боишься? - усмехнулся Никита.

- Боюсь того, что может за ней последовать. В прошлый раз, когда Змей нас разбил, тоже была гроза. Это его стихия.

- Полагаешь, что Змей хочет опять напасть на нас? Что ж, тем хуже для него. Позови ко мне Микулу.

Пафнутий же по прибытии в город отправился прямо к посаднику. Ратмир согласился принять его. Вид его был усталый, даже измученный. Видимо, расчёт Никиты оправдывал себя, и Змей начинал сдавать. Вид умирающих богатырей преследовал его.

- Почему богатыри отпустили тебя? – сухо спросил он у колдуна.

Пафнутий замешкался, страх исказил его лицо, но всё же заговорил:

- Они отпустили меня, чтобы я мог передать тебе послание.

- Какое послание? Ну же, говори!

- Я не знаю, что имел в виду Никита. Он говорил про какую-то Милану, жену Путяты. Он грозился расправиться с ней, если ты не сдашься ему лично.

- Этот лиходей возомнил, что сможет навредить жене тысяцкого? – усмехнулся лишь в ответ владыка, но усмехнулся больше через силу, Пафнутий заметил, как он побледнел.

- Он сможет, - уверенно отвечал колдун, - Путята уже не тысяцкий. Он впал в немилость у новгородского князя и отправился на свою родину в Ростов. Вместе с них уехала и жена его. Теперь они живут, как простые бояре. А в Ростове у Никиты хорошие связи. В прежние времена Кожемяка уже похищал знатных девиц, и никто не мог….

- Замолчи! – прокричал Ратмир, теперь лицо его исказилось в гримасе боли. Милана. Давно угасшая страсть, женщина, которая так и не принадлежала ему до конца. Ратмир ненавидел её, и всё же, слова гостя причинили ему страшную боль.

- Он хочет, чтобы я лично сдался ему и отдал ему город?

- Да, владыка, - старался не смотреть ему в глаза Пафнутий, - он обещал сохранить тебе жизнь.

- Больше он ничего мне не передавал?

- Ничего, владыка.

- Тогда ступай.

Пафнутий вышел спиной вперёд, каждую секунду ожидая от посадника вспышки ярости. И лишь когда покинул избу, то смог облегчённо вздохнуть. В это время гнев в душе Ратмира сменялся исступлением, которое сменялось гневом. «Я люблю тебя», - раздавались у него в голове слова Миланы. Её голубые глаза были прекраснее неба, её улыбка грела сердце. «Нет, она жена Путяты, она предала меня», - злился Ратмир. Но другой голос внутри него говорил: «Она спасла тебя. Она всего лишь женщина, и как бы умна она не была, она всё равно бы сделала так, как велит ей её брат – князь. Её нельзя ни в чём винить. В том, что случилось, виноват он, а также христиане, захватившие умы людей». И снова ненависть поднималась в душе Ратмира. Он ненавидел христиан, готов был уничтожить каждого богатыря, идти на них войной. И его чувства вызывали бурю, небо стало заволакивать тёмными тучами. Ратмир готовился к бою.

Горожане заметили резкую перемену в погоде, а те, что были чародеями, поняли и её источник. Вскоре в избу Ратмира, опираясь сморщенной рукой о свой посох, вошёл старый волхв Доброслав.

-Твоя аура вся полыхает, - заговорил он хриплым голосом, - ты хочешь напасть на богатырей?

- Сегодня всё решится, Доброслав, - отвечал Ратмир не своим, полным скорби, но твёрдым голосом, глаза его были уже зелёные - или я, или они.

- Ты приносишь себя в жертву? Но ради чего?

- Ради…. Ради Неё. Они теперь знают, кто я, они грозятся убить княжну Милану, если я лично не сдамся им. Теперь из меня плохой посадник, Доброслав, они знают, в чём моя слабость. И у меня теперь есть только один выход – убить Никиту Кожемяку. Я уже оправился от ранения, я снова могу сражаться. Если я убью его, он не сможет убить Её, некому будет играть на моей слабости. А если я погибну, то им некого будет шантажировать, и город опять только выиграет от этого.

- Но также нельзя, Ратмир. А если он просто дурачит тебя?

- Нет, Доброслав. Никита уже убивал женщин и детей. Он пойдёт на всё ради победы, я его знаю. Прежде, чем я уйду, я хочу кое о чём попросить тебя. Моя жена беременна, она родит мне сына. Я знаю, она носит в себе именно мальчика. Если я погибну, я хочу, чтобы вы назвали его Айратом, и чтобы он стал посадником в этом городе. Он будет ещё сильнее меня, я об этом позабочусь, а ты – Доброслав, заменишь ему отца. Ты будешь править, пока он не станет мужчиной.