Пылающий храм (СИ) - Танго Аргентина

— Бежим! — пронзительно закричала ведьма. Стены церкви посыпались, словно песчаные. Натан с криком «Валентина!» вскочил на ноги и бросился к порталу. Зубы пса вхолостую щелкнули за ногой комиссара.

— Стойте! — крикнул Лонгсдейл. Бреннона, едва приблизившегося к порталу, будто лягнуло в грудь гигантское копыто, и он свалился на пса. В руке консультанта вспыхнул искрящийся льдистый шар, и он швырнул его в основание одного из столбов. Гранитные осколки брызнули фонтаном; в яме комиссар мельком заметил светящийся сосуд, но Лонгсдейл мигом выдернул его оттуда и грохнул об стену. Дымный столб замигал и развеялся. Натан ринулся в щель.

Пол внутри был сухим, без следа крови. Бреннон подхватил Валентину на руки и метнул быстрый взгляд на отверстие над головой — там теснились всякие твари, пытаясь процарапаться внутрь.

— Бегите! — рявкнул Лонгсдейл, уничтожая второй столб. Комиссар помчался к выходу. Тело Валентины было очень легким и совершенно безжизненным.

Бреннон вырвался в свежую, прозрачную от мороза ночь, вдохнул полной грудью, сбежал по ступенькам и галопом пролетел по паперти. Он так хотел оказаться как можно дальше от церкви с ее проклятым порталом, что смог остановиться только в полусотне ярдов от храма. Собственно, у него стало кончаться дыхание, и он наконец ощутил пробирающий до костей мороз. Бреннон опустился в снег и бережно уложил Валентину к себе на колени; ее голова безвольно склонилась к нему на плечо. В длинных узких ранах не было видно крови, и Натан не чувствовал биения ее сердца, хотя прижимал к себе так крепко, словно она могла от этого согреться.

— Валентина! — с мольбой позвал он. — Валентина!

Хотя что проку звать? В ней не осталось ни капли крови — потому что он, слабоумный идиот, отдал ей нож, даже не задумавшись, что она может сделать.

«Валентина, — Натан поднес к ее губам ладонь в надежде уловить хотя бы слабый вздох, — ты же не одна из нас, разве ты можешь…» — она не дышала. Комиссар коснулся ее лица, обнял крепче, будто она еще могла замерзнуть. Горло вдруг сдавило, словно в него кто–то вцепился. Натан прижался щекой к ее волосам.

Вот так он ее уберег…

Он не сразу понял, что согревается. Спину по–прежнему кусал мороз, но по лицу, груди, рукам и коленям растеклось мягкое приятное тепло. Вздрогнув, Бреннон неверяще уставился на Валентину и густо покраснел. В его объятиях лежала высокая стройная женщина, окутанная лишь нежным золотистым сиянием и своими волосами. Куда делась вся одежда и почему — Натан не понял, но постарался не таращиться никуда, кроме лица, благо белокурые локоны были длиной почти до пят. Она была удивительна — одновременно и юна, и нет, прекрасна — Натан знал это точно, но не мог разглядеть черты ее лица за мягкой дымкой. А поскольку удерживать взгляд выше ее шеи становилось все трудней, то Бреннон закрыл глаза и не открывал, пока его щеки не коснулись теплые пальцы. Тогда он осторожно приоткрыл один глаз, дабы убедиться, что не увидит ничего откровенного.

— Не надо за меня бояться, — сказала вдова ван Аллен. Комиссар с облегчением обнаружил, что она вновь одета, и, хотя ее юбку и блузу покрывали пятна крови, на руках не было ни следа шрамов.

— Как вы себя чувствуете? — неловко пробормотал он.

— Гораздо лучше, чем…

До них донесся раскатистый грохот; земля задрожала. Бреннон обернулся к церкви и вскочил на ноги: одна ее стена сложилась, как карточный домик, и осела наземь грудой обломков, увлекая за собой крышу и остальные стены.

— Там же Лонгсдейл! И пес!

— Вы ничем ему не поможете, — Валентина удержала его за руку. — И вряд ли он нуждается в вашей помощи.

— Что значит — вряд ли?!

Над содрогающимися руинами храма взмыли четыре или пять ярких звезд и исчезли в темном небе.

— Это души, — сказала Валентина с облегчением. — Он освободил их.

Бреннон решительно устремился к церкви. Миссис ван Аллен поспешила за ним.

— Почему вы так о нем беспокоитесь?

— А что, нельзя? Чем он хуже любого из нас?

— Он не из вас, — возразила Валентина. — И даже если когда–то и был…

— Вот именно, — мрачно ответил комиссар. — И я выясню, когда и почему он быть перестал. А для этого мне нужно хотя бы допросить пострадавшего.

Чем ближе они подбирались к церкви, тем сильнее ощущалась дрожь земли. Бреннон раздраженно заметил, что зеваки, несмотря на глубокую ночь, опять повылазили из всех щелей и толпились поодаль от паперти.

— Чего стоим? — гаркнул комиссар. — Не толпимся, расходимся, расходимся!

— А что такое–то? — спросили из толпы.

— Снос здания, — сквозь зубы процедил Бреннон: церковь расползалась, как тесто из квашни. Толпа расступилась, пропуская карету, на козлах которой сидела Джен. Ведьма была серовато–бледной и опасно кренилась набок.

— Ох, дитя! — встревожилась вдова.

— Позаботьтесь о ней, — велел комиссар и быстро зашагал к храму. Выход уже плотно завалило битым кирпичом и черепицей, от ступеней и крыльца осталось одно воспоминание. Однако, помня слова Валентины насчет того, что церковь может провалиться на ту сторону, Бреннон не спешил звать к завалам мужчин, чтоб хоть от них была польза.

— Лонгсдейл! — окликнул он. — Лапа! Где вы?

Руины угрожающе зашуршали, задвигались, и внезапно выстрелили, как картечью, осколками кирпича и камня.

— Мать твою! — зарычал комиссар, едва увернувшись от увесистого куска гранита. Из узкой норы сперва показалась рыжая запыленная морда, потом — грива, потом не без усилий пес выбрался на волю весь целиком и смачно чихнул, а напоследок — от души встряхнулся, осыпав комиссара пылью. Бреннон сунулся к дыре и ухватил руку Лонгсдейла, зашарившую вокруг выхода. Рука была в пыли и крови, но остальной консультант был более–менее цел, не считая сотни синяков, ссадин, кровоподтеков и порезов.

— Какого черта вы не надеваете доспехи? — проворчал комиссар, помогая охотнику на нечисть утвердиться на ногах.

— Что они все тут делают? — недоумевающе спросил Лонгсдейл, окинув взглядом толпу. — Разгоните их по домам, тут сейчас…

Остатки храма затряслись. Комиссар поволок консультанта прочь. Пес бежал впереди, иногда обеспокоенно оглядываясь.

— Пшли вон! — рявкнул Бреннон, добравшись до толпы. — По домам, живо!

— Можно не спешить, — тихо сказал Лонгсдейл. Натан обернулся. Бывшая церковь, рассыпаясь на глазах в черно–серый прах, стремительно уходила под землю. За считанные минуты от нее осталась лишь горстка темной пыли посреди котлована под фундамент.

— Все, — заключил консультант и устало прислонился к карете.

«Ага, как же», — подумал Бреннон. Предстояло выдернуть из теплых кроватей полицейских, выставить оцепление, доложить шефу, оповестить церковников… И как все это сделать, не разорвавшись на три–четыре части?

— Двигайте в департамент, — наконец решил комиссар. — Поднимите дежурных, пусть добудут дюжину полицейских и пришлют сюда.

— А вы? — слабо спросила ведьма.

— А я останусь, — буркнул Бреннон, — охранять здешних идиотов.

Глава 19

Было темно и холодно. Часы на университетской башне недавно пробили полночь, но Маргарет казалось, что она стоит на углу Эвленн–род уже несколько ночей подряд. Девушка потопала ногами в теплых ботиночках, сунула руки поглубже в муфту и уткнулась лицом в ее меховой бок. Единственный фонарь скудно освещал кованые ворота обители знаний, но там, где улица распадалась на узкие переулки, царил глубокий мрак. Но все же мисс Шеридан заметила, как в сторожке университетского привратника отворилась дверь, и в ночь выскользнул среднего роста худощавый мужчина. В руке он нес маленький саквояж, и Маргарет задумалась над тем, что он ведь может попросту двинуть ей этим чемоданом, не размениваясь на магию. И что она тогда будет делать?

— Мистер Мур! — мелодично окликнула девушка, когда он быстро прошел мимо переулка, в котором она укрылась. Экс–бухгалтер споткнулся на ровном месте и шарахнулся от нее, как кот от добермана.