Вечные Скитания Лисы: Начало (СИ) - "Asaramaru"

Впрочем, завтрак быстро кончился, а глаза зацепились за Барса, который руководил сборами. Ну, как руководил? Скорее, давал смачного направляющего пинка тем, кто ещё не успел проснуться и филонил…

Минуту-другую я сидел и думал, надо ли оно или таки нет, после чего всё же встал и направился в сторону мужичка.

— Утро доброе, Барс, — поздоровался я, приблизившись.

— Утро, — кивнул тот и крикнул мне за спину. — Вергиль, давай, живее! Ещё две палатки — твои!.. Чего хотела? — вновь обратил он на меня внимание.

— Узнать, сколько до города осталось. Места неизвестные и карты с собой не оказалось, — пояснил я на удивлённый взгляд.

Барс секунды три окидывал меня взглядом, пытаясь ответить на вопрос: «Откуда ты такая вылезла?», а потом, видно, махнул на это рукой и всё же ответил:

— С нашей скоростью дней пять-шесть ещё. Правда, погода нынче хорошая, может, и быстрее доберёмся. Ещё что надо?..

Отрицательно мотнув головой и поблагодарив за ответ, я вернулся к своей повозке и принялся ждать окончания сборов, которые буквально через час-полтора завершились, и мы выдвинулись в путь.

Последующие три дня можно было описать предложением: «Лес, и больше ничего». Дорога сперва вильнула, приближаясь к руслу реки, затем прошла через мост над, непосредственно, широкой рекой, а потом и вовсе ушла в лес, в котором мы сейчас и двигались, отбивая себе задницы — корни деревьев на тракте никто не отменял.

Тем не менее, дни получились довольно однообразными: посидеть да помедитировать, посидеть в дежурстве, посидеть и поесть, полежать да поболтать со спутниками. И если с первыми тремя пунктами было, как говорится, ещё туда-сюда, то с последним — труба.

Честно говоря, возникало ощущение, что я ехал не с живыми людьми, а с деревянными истуканами!

Не знаю, может, я чего-то не понимаю, но, по-моему, общаться между собой исключительно дежурными фразами и жестами — это малость перебор! Вот только наёмники что у меня в телеге, что на стоянке перекидывались между собой ну-у максимум двумя-тремя фразами! Ладно бы перед боем, во время него и после, но не просто же так?!..

Дело, конечно, могло бы заключаться в том, что я, «как бэ», зверочеловек, но… извините, пожалуйста, во-первых, ещё один такой среди нас всё же находился, а во-вторых, ни в жизнь не поверю, что среди двадцати девяти наёмников-людей-мужчин нет ни одного, кто бы не захотел поговорить с девушкой, у которой милое личико, четвёрка «сверху», сотня «снизу», а за спиной такой пушистый хвостик!

И тут совершенно не важно, что я и являюсь, по факту, той самой девушкой! Мне, твою мать, хочется элементарного — можно даже бессмысленного «о погоде»! — общения, ведь я вырос в обществе, где можно практически всегда в той или иной форме найти себе собеседника, было бы желание!

В наёмников-одиночек, которым общение неизвестно как понятие, кстати, тоже не поверю! Хотя, если предположить, что все наёмники — психи… Ну такие мысли к чёрту!

В общем, сидела лиса на попе ровно, мыслила, что мир вокруг странный и люди — и кицунэ, которые игнорируют со словами «отстань, надоела» — в нём тоже странные, не поддающиеся элементарной житейской логике!

Потому, чтобы унять стресс, я гладил собственный хвостик. И успокаивало же! Впрочем, хотелось себе девять пушистых друзей. Только осталось понять: это от зависти к Мор или же желания почувствовать, каково это, иметь дополнительные девять конечностей. Ну, если уметь ими управлять, как Моририн…

— Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша… — едва слышно вздохнул я, когда задумался о направлении собственных мыслей. — То-то говорили, что у наёмников и иже с ними зачастую проблемы с головой… Неудивительно, с такими-то буднями…

*****

Когда внутренний калькулятор подсчитал, что до города остался лишь день-полтора пути… я пребывал в паршивом настроении и самочувствии.

Началось всё вот прямо с утра: сперва показалось, что внезапно, но потом, пораскинув мозгами, вышло, что день-два присутствует… напряжение в теле. В этот же день у меня отчётливо начала гудеть голова, что настроения мне не прибавляло, да и желание кого-нибудь порвать или горло перегрызть начало проявляться особенно остро.

Как выяснилось чуть позже, ко всему прочему, у меня зверски обострились чувства: жужжание комара, который, казалось, летал рядом с ухом, я расслышал чуть ли не в десяти метрах от себя; запах еды был непривычно насыщенным, и в супе можно было по отдельности ощутить и мясо, и специи, и привкус железа, в котором этот суп варился; яркий свет начал слегка резать глаза; а одежда как-то внезапно принялась раздражать чувствительную кожу, требуя то ли почесаться, то ли не трогать себя лишний раз.

От всей этой совокупности факторов к обеду я чуть ли не рычал и продолжал планомерно звереть! Бесило абсолютно всё: постоянное дребезжание повозки; прыжки на чёртовых кочках; молчание наёмников, возведённое в Абсолют; яркое солнце, висящее над головой; громкий стрекот жучков в траве; даже смех Барса за десяток повозок вперёд раздражал неимоверно!

Так что чувство опасности и интуиция, добавившиеся к этой какофонии, практически не удивили, впрочем, немного успокоили разум и заставили собраться. Опасность ощущалось какой-то абстрактной, если так можно выразиться, и опосредованной, но тем не менее, я всё же поспешил донести свои соображения до спутников.

— Мех на хвосте дыбов встаёт, — порыкивая и хлестая воздух хвостом, оскалился я. — Похоже, нас ждут гости.

Идиотизмом никто не страдал, а здоровая паранойя — залог жизни параноика, поэтому новость о возможной засаде на дороге разлетелась внутри каравана достаточно быстро. Умудрились, кажется, даже передать весть головному дозору, ибо он, судя по разговорам, заметно приблизился к голове колонны.

Следующий час ничего не происходило, но я потихоньку-помаленьку зверел — какофония чувств вновь обрела краски, а напряжение и нарастающее чувство опасности только подначивали что-нибудь «отчебучить»: в голову начали заползать серьёзные в своей цели мысли, например, посмотреть, как будет гореть та сволота, которая тревожит интуицию. Просто ради удовольствия…

— Мор, — в который раз за день позвал я лису в надежде получить ответы своему состоянию.

Впрочем, здравый смысл упорно, игнорируя моё состояние, твердил, что кицунэ стала подозрительно долго спать, но я в который раз отмахнулся от подобных мыслей — лиса, видно, до сих пор отходит от нашего «марафона тренировок» в Даре. Всё-таки Моририн относительно недавно «проснулась»…

— Мор! — чуть громче позвал я кицунэ, но ответа так и не получил. — Ну и хрен с тобой…

В следующее мгновение по хребту пробежали мурашки неизвестного чувства, а хвост агрессивно распушился, когда в голове колонны что-то взорвалось, а затем послышался скрежет падающего дерева.

«Магия!» — мелькнула догадка, когда я уже выпрыгивал из остановившейся повозки, обнажал один из мечей и видел поваленное на дорогу подгорающее дерево. На караван, очевидно, напали: по бокам торгового тракта стояли бандиты, которые теперь улюлюкали и бренчали оружием, создавая раздражающую какофонию звуков, должную наоборот напугать и деморализовать.

Правда, мне было не до этого, ибо, окинув взглядом диспозиции, я матерился и поражался, как головной дозор «дозорит», если пропускает с добрые полсотни бандитов, сидящих, сука, в кустах на обочине тракта! Надеюсь, дозорные заметят отсутствие каравана и рванут обратно — удар в спину бандиты, небось, не ожидают…

— Север на мне, — задав манеру планирования, прогудел один из наёмников, оказавшихся рядом.

— Поддержу усилением, — хмуро осмотревшись, рублено отозвался маг, опознанный Моририн.

— Юг, — рыкнул я, беря противоположную сторону, ибо понятия не имел, какие где здесь стороны света.

— Тылы и круговая поддержка, — тихо отозвался единственный лучник в нашем небольшом кружке, закладывая стрелу.

Таким образом, быстренько разобрав «зоны ответственности», мы приготовились к бою, который всё никак не мог начаться — впереди колонны уже с минуту шли никому ненужные переговоры на повышенных тонах, сводящиеся к «отдай — не могу». А прислушавшись к «требованиям», захотелось приложить руку к лицу…