Троекон. Третий путь (СИ) - Слимпер Николай Николаевич

Народ молчал, отводя глаза и не решаясь возразить. До Войны Бессмертной и Неживой розы здесь тоже наверняка жила какая-нибудь ведунья, которую либо убили, либо та сбежала. Викаранай заставил людей думать, что все беды от магии, и глупцы приняли это на веру. Ведь куда проще обвинить в своих проблемах силу, в которой не смыслишь, чем тратить время на поиски реальных виновников, которым можешь оказаться ты сам.

-- Я почти три с половиной года работал в Эфере травником, помогая людям. Наверняка, вы сами бывали в моей лавке и покупали снадобья. Хоть кому-нибудь я навредил? Сделал зло? Молчите? То-то же. И сейчас я здесь лишь для того, чтобы помочь. Помочь защититься от Полесиц. И у вас два варианта: попытаться насадить меня на ваши копья, даже зная, что ничего у вас не выйдет, или позволить мне защитить деревню. Но знайте, я так и так сделаю, что намереваюсь, если понадобится -- силой.

К вечеру все двери оказались наглухо закрыты и подперты изнутри чем потяжелей. Ставни на окнах забиты досками, а в печах домов воспылал настоящий жаркий пожар, сопровождающийся дымом из непреступных теперь труб. Многие предпочли спуститься еще и в подвалы, не забыв запастись масляными фонарями. Деревня словно вымерла, и лишь в одной кузнице слышался размеренный стук молота и шипение остужаемого в воде металла.

Люди глупы. Это один из первых уроков, которые получает в Академии маг. Невежественные крестьяне верят лишь двум вещам: тому, что видят, и тому, что слышат от людей, которым доверяют, или которые выше их по статусу. А раз так, чтобы их обмануть, нужно лишь уверенно, с видом знатока, объяснить, что они видели, точнее, что должны увидеть. Это не так уж сложно, ведь большинство ими увиденного они не понимают, и зачастую додумывают сами. Но иногда бывает и так, что видят они все правильно, понимают происходящее верно, и даже знают, что нужно делать, просто им не хватает времени все как следует обдумать.

Мурра этим и воспользовался. Жители заперлись в своих домах, разожгли посильнее огонь и ждут утра. Они бы сами до этого додумались, но теперь считают, что за них все придумал травник, тем самым сохранив им жизни. Все так, однако Мурра руководствовался и своими мотивами. Заперевшись в своих кельях, жители не смогут увидеть, что их деревню не заполонили Полесицы, целиком сосредоточившись на единственном человеке, который им на самом деле нужен.

Как и ожидалось, духи появились после полуночи. Мурра, поднял посох и с помощью заклинания создал между лесом и деревней высокую огненную стену. Он собирался не просто защищаться, но и нападать, ибо когда рука будет готова, Мельничный уезд окажется без защиты, и пусть Полесицам нужен лишь он один, они могут напасть и на поселение. Никто не знает, что в призрачных головах у этих Посторонних.

Глава 4: Внутренние войны

Безголовые горы представляют собой длинный горный хребет, протянувшиеся вдоль почти всей границы между Гедорном и Киркурдом. Лишь по краям существуют подходы, как раз неподалеку от территорий уже других государств -- Мондифа на севере и Протелии на юге.

Когда-то горы назывались Спящими, а все потому, что гряда напоминала собой огромную фигуру человека. Так, по крайней мере, говорили маги, поднимающиеся с помощью своего волшебства на высоту, недоступную даже птицам. Самая крупная гора находилась на севере, и ее условно считали головой, а остальную часть хребта -- телом. Прямиком за "головой", на территории Киркурда, до сих пор расположен Горбатый лес, похожий на подушку. Поэтому сверху казалось, что горы похожи на спящего на боку человека.

Когда магия была в почете, а Киркурд являлся мирным королевством, колдуны проделали в хребте широкое ущелье, отделив "голову" от "тела", чтобы создать между двумя странами удобный торговый путь. И как потом не старались правители тех времен, в народе новое урочище стали именовать не иначе как Ущельем Палача, а горы из Спящих превратились в Безголовые. Спустя время названия эти перекочевали и на карты.

Много времени прошло с той эры. У Киркурда закончились природные ресурсы, коими они торговали, люди обленились, обнищали, а потом решили, что куда проще отнимать силой, чем тратить время на сбор и продажу, тем более, что торговать-то стало и нечем.

Три дня потребовалось отряду Алгора, чтобы добраться до самого западного гарнизона Гедорна. Лазутчики уходили на час вперед, но каждый раз возвращались ни с чем. Враг не обнаружен, подозрительные личности не попадались, все спокойно. Принц с каждым днем негодовал все больше. Хотелось достать меч и проверить его остроту.

-- От короля не поступало новых сообщений? -- осведомился он у советника.

-- Нет, Ваше Высочество, -- ответил Майат. -- Полагаю, он ждет их от нас. С подробным разъяснением ситуации.

-- Я знаю, чего он ждет, -- огрызнулся Алгор. -- Ты не хуже меня знаешь, Майат, что отец не любит пустых слов. Я могу лишь поведать, как здесь прекрасен пейзаж, и пожелать удачи в войне. Тогда следующее письмо он сочтет неважным, отложив его на опосля. А если мы встретим врага?

Майат наклонил голову в подобии поклона. Алгор ненавидел эту его привычку; либо кланяйся как следует, не забыв ударить кулаком в грудь, либо стой смирно и слушай своего повелителя, соблюдя церемониал лишь перед уходом.

-- Конечно, Ваше Высочество. Но если тут окажется армия неприятеля, дождаться подмоги мы не сможем. У нас всего около двухсот человек, считая солдат гарнизона. Не лучше ли отослать вперед малую конницу на разведку, а самим остаться на месте и отправить Его Величеству письмо с просьбой о поддержке войском?

Алгор часто замечал в словах Майата использование игры разума. Барон был в ней мастер, но принц рос во дворце, где каждое слово расценивается как намек, а случайный ляпсус считается намеренной оговоркой. Алгор никогда не показывал вида, что видит игры барона насквозь, и это тоже было игрой. Он знал, что многие желают очернить его перед королем, а потому слушал советников, оценивал сказанное и делал наоборот. Хотя когда дело касается их жизней, они становятся на удивление изобретательными.

-- Вы недооцениваете наших рыцарей, -- ответил принц. -- И переоцениваете воинов врага. Киркурдцы никогда не могли нам противостоять, а мондифцы хороши лишь под защитой своих гор. Нам не нужно вступать в прямую конфронтацию, чтобы замедлить их продвижение. Если, конечно, отец прав, и эти два государства действительно объединились, чтобы нас сокрушить.

-- Как скажете, Ваше Высочество.

-- Граница большая, отправь вперед пятерых солдат. Пусть каждые пять верст один из них встает на бивак и следит за границей. Нет, -- подумав, добавил Алгор. -- Отправь десятерых, и по биваку на каждые восемь верст. Через сутки отправляйте смену.

Когда Майат вышел из небольшого сруба, принц глубоко вздохнул и позволил себе расслабиться. Три дня непрерывных скачек его вымотали. Лошадей с провизией пришлось обогнать, и эти трое суток все питались только тем, что прихватили с собой. Лишь добравшись до гарнизона, отряд смог вдоволь насытиться свежим мясом и овощами. Местных солдат кормил исключительно ближайший лес и небольшие огородики на территории. Сотня легко прокормится там, где тысячи будут голодать.

От границы с Мондифом до столицы Гедорна сотни верст пустоши, разбавленной лишь небольшими рощицами да болотами, и если кто-то захочет напасть на королевство, они окажутся на открытой местности, да к тому же почти без дичи. Конечно, на пути им встретятся десятки деревень да пара-тройка гарнизонов, но первые попотчуют их разве что супом с картошкой, репой и травой, от которой их продерет, а вторые -- сталью клинков и стрелами. И оба не сделают погоды, но задержат продвижение.