Вне времени - Шеремет О.

— Нет. Кто-нибудь ответственный и серьезный.

"… Не теряющий рассудок от звука твоего голоса, Лаэли", — мелькнул в голове приватный телепатический импульс. Когда Дартон отвернулся, Алхаст по-мальчишески подмигнул правым глазом. Может, всё не так уж плохо, и я зря за него волнуюсь?

Глава 16

ДАРМ" РИСС

Каланмис вошел в мой кабинет, балансируя с помощью толстой папки в одной руке и Рыбьего Глаза — в другой.

— А это что?! — я гавкнул на друга. На моем столе уже стояли два шара, и поддерживать третий было бы затруднительно.

— В папке — отчеты Регулярия о завершенной… операции и о детях. Рыбий Глаз размещен в приюте для них, — отрапортовал Каланмис и сгрузил ношу на стол.

— И вообще, почему ты не можешь работать на первом этаже? Надоело к тебе наверх бегать.

— Традиция, — я увлекся бумагами. — А где запись допросов пленных?

— Пленных не было, Дарм" рисс, — спокойно ответил друг.

Конечно. Даже если ллоты и просили пощады, воины и маги просто "не слышали". В Городе Мира не было ни одного Дома, не пострадавшего от нападений ллотов. Как бы я поступил на их месте?.. Хорошо, что послушались приказа и оставили в живых детей до десяти лет. Их немного было — меньше двух десятков. Каждому красноглазому малышу аккуратно стерли память — вплоть до приобретенных навыков говорения или ходьбы. Они теперь были беспомощны, словно новорожденные, и специальная группа магов и учителей занималась с ними, пытаясь сделать их полноправными членами общества дроу. Хотя насчет полноправности я себя обманываю: багровый цвет радужки не стереть навечно. Их будут избегать, некоторых убьют исподтишка, мстя за своих детей. Но те, кто выживут, станут гимном нашего нового королевства, живым выражением его принципов…

Я вызвал изображение в третьем шаре, рассматривая лишенных разума и памяти детей. Во втором не было ничего интересного — хотя я и просидел возле него всю ночь, едва отрываясь, чтобы пополнить кубок. Что я хотел там увидеть? Как будто мне нравится мучить себя…

Вторые чары Рыбьего Глаза были наложены на письмо, переданное Алхасту. Они были настроены на Дартона — и теперь я мог наблюдать за происходящим на Ллотройке его глазами. Если быть точным, его правой рукой. Их "хитрый план" по проникновению на Ленти, по восстановлению храма Темной Истины — этого диковинного Источника источников. Я уже достаточно хорошо знал рыжую дрянь, чтобы догадаться, что это Хаос толкал её на авантюру. Предвечную силу мало волновало то, что её Сосуд был проклят — а вот на ерундовую путаницу линий она отреагировала мгновенно!

Короткое письмецо, посланное Лаэли сразу после моего визита на Ллотройк, я сжег, не читая. Хватит с меня её лжи и её игр. Тварь, такая же, как и все ведьмы — слишком умная., чтобы быть доброй и честной… Обвела меня вокруг пальца — меня!! Но почему я не могу ненавидеть её как следует? Хочется разорвать всё раз и навсегда. Не знаю, как, не знаю — зачем… и не хочу. Как будто не могу расстаться с иллюзий, которая теплилась во мне последние несколько месяцев — сорняк, который вырос благодаря Лаэли, только ей одной! Почему я не убил её раньше, до того, как это могло причинить мне боль?

И как я осмелился поверить в то, что она пытается остаться искренней в этой кутерьме — быть честным другом и мне и Алхасту? Что она слишком чиста, чтобы плести интриги?

Губы искривила болезненная усмешка — увидь меня кто-либо из подчиненных, все самые страшные слухи получат немедленное подтверждение. Хотя я стал куда смелее на словах, чем на делах…

"Так действуй", — буркнул Иззмир, уставший от моего самокопания. Самокритичный маг — это зрелище, на которое надо брать входные билеты по вселенским ценам.

Я бросил последний взгляд на первый шар, настроенный на девушку по имени Ай, и покинул кабинет.

ЛАЭЛИ

Весь вечер я собирала походные сумки, то и дело поглядывая в окно. Почему Дарм'рисс пропал, ничего не сказав мне? Не отвечает на письмо. И что означает эта просьба о "перевоспитании" Дартона? Не знаю… Не знаю. Но адресованные мне строчки были горькими, будто написанные хинным корнем. Я еще раз высунулась в окно. Дартон, решивший переночевать в домике, не выдержал и сам подошел, оперся о подоконник.

— Брысь, — я махнула в его сторону тяжеленным боевым амулетом на цепочке. Боевым он был только в силу своего веса: мои попытки придать ему какое-то магическое содержание пока не увенчались успехом. Я надеялась поработать над ним во время путешествия в Ленти. Оно включало в себя конную прогулку (а для кого-то верблюжью) к побережью, а потом несколько дней на корабле, в блаженном ничегонеделании. Затем — в храм Воздуха. Не только для того, чтобы посланный Алхастом соглядатай убедился в чистоте наших намерений, но и потому, что я собиралась искать там Святой Грааль. То есть святую кровь… Рецепт приготовления философского камня включал в себя этот объект. Но, так как чаша — миф, мы решили, что версия о крови имеет больше шансов на успех. Знаете эту теорию? San Graal — Sang real. Святой Грааль — Кровь царственная, что, с религиозно-магической точки зрения, представляло собой кровь жрецов-аскетов, фанатично преданных своему делу. Мы обсудили это с Алхастом, и он согласился, что больших безумцев, чем жрецы Воздуха, в этом мире не было.

И уже потом мы направимся посуху к бывшему храму Темной Истины, чтобы я смогла успокоить Хаос внутри моей души. Ничего серьезного в рассыпавшихся по всему миру источниках силы не было — с моей точки зрения. Но с Первичной Силой, то бишь с Хаосом, как-то не поспоришь…

— Лаэли! — позвал Дартон. Я с трудом застегнула карман надутой от важности сумки, удовлетворенно кивнула и обернулась. Дроу лежал на кровати с задумчиво-меланхоличным видом и жевал бутерброд с сыром, редиской и зефиром. У него вообще были странные вкусы.

— В этом домике одна кровать. На полу я спать не собираюсь, и тебе не разрешу — я же джентльмен, как-никак. Вот только скажи, если мы ляжем с тобой вместе, каким образом меня потом умертвят — скимитарами или доблестным мечом?

— Алхаст предпочитает лук, — отметила я на автомате. — И прекращай свои каверзные расспросы, ладно?

— Ладно, — легко согласился Дартон. — Если ты мне скажешь, какого Архимага ты подр… эээ… знакомая.

— Знакома с обоими, — я показала язык великому сыщику. — Я пойду прогуляюсь. Надень маску на всякий случай — может забежать Хлоя.

Не озаботившись обувью, я выскочила в летний вечер, в запахи и звуки, в холодную росу и зеленые огоньки светлячков. Остановилась там, где между деревьями был достаточно широкий просвет.

— Почему же ты не отвечаешь? — прошептала, надеясь, что придет ответ. Небо молчало, и я обхватила себя руками.

Всегда любила ночь, но сейчас она была такой… чужой. Равнодушной. Мне было одиноко и неуютно, и, казалось, всем в мирах нашлось место, но не мне… Всех ждут золотые прямоугольники окон — а я вынуждена блуждать в холодных водянистых тенях без надежды на покой…. Может, давно уже умерла и стала призраком? А все, что происходит — это самообман, воспоминания о прошлой жизни? Или мой личный Хель?

Стало так страшно, как бывало в детстве. Я прижалась к дереву и всхлипнула помимо воли. Нос и ступни замерзли, и даже светлячки куда-то пропали. Я никогда, никогда не найду отсюда дорогу, буду только уходить глубже в чащу леса, а кривые сучья деревьев будут тянуться ко мне, хватать за платье, а потом, когда от него останутся грязные лохмотья, они буду царапать мне кожу, вырывать волосы, а потом из самой чащу покажутся злые зеленые глаза, которые будут ждать одного — пока я…

…пока я не приду в этот зал. Это единственное место, где мне рады, где меня смогут избавить от вечного блуждания. Я счастливо вздохнула и закуталась в мягкое пурпурное покрывало, струящееся вниз на теплые шершавые плиты. Плавились тонкие восковые свечи, за спиной зазвенел хрусталь бокалов.