Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi"

Хиэлие не знала причины, но Жрицы всегда были нинъескими женщинами, или, по крайней мере, выглядели таковыми.

Кто-то из учёных предполагал, что причина этого – в равновесии, необходимом для отлаженного функционирования мира, и если Девы четырёх материков – чистокровные элхе, то Жрицы должны быть нинъе. Когда-то Хиэлие даже читала эти соображения, забавная вещь. Изложенная, впрочем, слишком сухим научным языком, чтобы сохранить забавность надолго.

– Дева, о чём ты думаешь?

Единственное существо на Огненном материке – да что там, во всём мире, которому позволено было обращаться к Хиэлие на «ты», разумеется, не грубоватое просторечное «ирдиэ», а принятое в обращении к вышестоящим изысканное «илло», – верная наперсница королевы вот уже более шестнадцати лет, маленькая маг Цую подняла к Огненной деве детское личико.

– Ни о чём, мой маленький друг, – отозвалась королева с лёгким вздохом. – Любуюсь прекрасной погодой и столь ласковыми солнечными лучами. Природа радуется вместе с нами в праздник равноденствия.

– Ты сегодня очень красивая, – девочка неуловимым жестом подставила макушку под лежащую на подлокотнике кресла руку Хиэлие, и та бездумно начала перебирать шелковистые чёрные волосы.

– Только сегодня? – рассеянно улыбнулась женщина.

– Нет, конечно, ты всегда красивая, – убеждённо ответила Цую.

– Ты тоже, – мягко откликнулась Хиэлие. – И уже скоро я стану завидовать твоей неизменности. Вот уже шестнадцать лет, как ты сопровождаешь меня, но облик твой постоянен. Ах, я тоже не хочу стареть.

Лицо Цую – девочки лет двенадцати – повернулось к королеве вполоборота. Тёмные бровки слегка дёрнулись: то ли девочка чуть заметно нахмурилась, то ли смутилась, не зная, что ответить.

Огненная дева продолжала созерцать Цую с задумчивой ласковостью. Шестнадцать лет назад она взяла неизвестно откуда появившуюся девочку под свою опеку: ребёнок не помнил ничего о прошлой жизни, не говорил по-элхески и не знал дворцовых обычаев, однако энергетическая аура девочки подавляла. Придворные маги, обследовавшие её, заявили, что по расе найдёныш не принадлежит ни к элхе, ни к нинъе, – это же стало понятно впоследствии и само собой, когда обнаружилось, что облик маленькой девочки неизменен: ребёнок просто застыл в одном возрасте.

Поначалу Хиэлие не обращала большого внимания на черноволосую малышку: ею занимались маги, и королева лишь изредка читала доклады о происходящем; через несколько лет по приказу Огненной девы к найдёнышу приставили учителей. Так на Огненном материке появился первый маг женского пола, официально признанный государством.

Кто-то из Государственного совета отговаривал Хиэлие от подобного шага: признание одной женщины магом могло спровоцировать волнения среди ведьм и дорого обойтись государству; но всё обошлось. Впрочем, другие советники считали это самим собой разумеющимся, ведь Цую попросту не была обычной женщиной, ни элхе, ни нинъе.

По-настоящему королева начала привязываться к безродной девочке примерно десять лет назад – тогда она по собственной оплошности потеряла доверие одного из самых старых друзей, и Цую стала единственной поддержкой, духовным отдохновением Хиэлие от государственных дел. А также поистине родным существом, терпеливо выслушивавшим все усталые глупости, которые так своевольно рвались с уст королевы после очередной нудной церемонии.

– Скоро время, да? – огромные синие глаза вновь обратились на лицо королевы.

Хиэлие кивнула. Ещё несколько минут, и посланник прибежит сообщить ей, что приготовления завершены. Жрица ожидает, и народ уже заполнил главную площадь.

И тогда две женщины, две стороны одной силы: шестидесятилетняя элхе, королева Огненного материка, Хиэлие, и восемнадцатилетняя девушка с текущей в жилах кровью нинъе, носительница силы Огненного храма, Хиэнне, – выйдут к народу, которому обещана их защита.

***

Вот теперь Тенки почувствовал, что прежние испытания – сардельки на палочках по сравнению с этой толпой. Люди жали со всех сторон. Справа, слева, спереди и сзади – это, пожалуй, было неизбежно, а с неизбежным подросток был готов примириться; но ведь ещё непременно находился какой-нибудь прохвост, пролезавший под ногами, и идиоты элхе, вымахавшие выше нужного, всё норовили влезть Тенки на голову.

Убил бы всех на хрен.

И даже Дени-эльви, даже Эвисто, даже этого придурка с рожей неземного спокойствия Мурасе-Ито: они хотя бы могли что-то видеть. А вот Тенки с Химилиэ оставалось разве что любоваться физиями друг друга, и Тенки не могло утешить даже это, потому что и Химилиэ был выше него.

Убил бы на хрен всех этих эльфов.

– Теперь ясно, отчего наши любоваться на Деву редко ходят, – прошипел Эвисто. – Пожалуй, меня тоже сюда больше не затащишь.

– Тут сегодня весь город, огонь его пожги, – откликнулся Тардис и безуспешно дёрнулся, пытаясь высвободить зажатую чужими телами руку.

– Видели ж мы её два года назад, зачем сюда припёрлись, – продолжал сетовать Эвисто.

– Тут не только наши, тут и с других материков народу хватает, – пока однокурсники не вспомнили, кто стал инициатором дурацкой идеи, Тенки попробовал сменить тему.

– А когда наследницу начнут показывать? – кажется, на наживку не клюнули, но уловка тем не менее удалась – Химилиэ спросил совсем о другом.

– Наследницу?

– Что за наследница? – удивился Тенки. На этот раз фраза вырвалась сама собой, без притворства.

– Ли, ты откуда свалился? – раздражённо отозвался Эвисто.

– И правда, Ли, ты же постоянно книжки лопатишь, – в голосе Тардиса слышалось лёгкое недоумение.

– Ну и что?

– Не слыхал разве?

Тенки напряг память. Ничего не отзывалось, будто голова в пустую коробку превратилась.

– А когда она родилась-то? – нинъе решил зайти с другого края.

– Наследница?

– Ага.

Дени-эльви переглянулся с Эвисто, залез свободной рукой в волосы и сказал, ероша чёлку:

– Да вот когда ты в Хиэй приехал, в тот год.

– Да, точно, в тот год в сентябре она не появлялась на празднествах, об этом весь город шумел, – подтвердил сокурсник.

– Ещё бы, наконец-то появление долгожданной наследницы. Одно время Огненный материк на ушах стоял. У Девы же и официального консорта никогда не было.

– А кто отец наследницы? – снова вмешался Тенки. Подвохи памяти объяснились – ещё бы, в тот год нинъе было не до новостей столицы, он и эльфийский-то едва понимал.

– Тише ты, разлюбопытничался, – шикнул Тардис, неизвестно на кого оглядываясь. – Так и мечтай, так тебе и скажут.

– На блюдечке преподнесут, – поддакнул Эвисто. – «На, драгоценный Ли, удовлетворяй своё любопытство. Вот тебе генеалогия, вот родословная».

– А это не одно и то же? – смутился Тардис.

Эвисто замолчал с полуоткрытым ртом, как прерванный на полуслове. Ирония на его лице сменилась лёгким замешательством.

– В любом случае, уж будущего отца наследницы явно отбирали с учётом всех факторов, возможных и невозможных, – утешающе добавил Дени-эльви, обращаясь то ли к Тенки, то ли к оплошавшему Эвисто. – Такое дело на самотёк не пустят.

Нинъе усмехнулся и устремил взгляд на ослепительно белеющую под ярким солнцем дворцовую террасу. Она возвышалась над площадью, и за подобное расположение невысокий Тенки был весьма благодарен. Появись королева на одном уровне с народом, нинъе не светило бы увидеть ничего. А так – ещё есть шансы.

– Идут! – а вот это было понятно и без слов Эвисто – толпа ахнула и сдавила их ещё сильнее, уже явно превышая предел возможности.

Тенки выругался по-нинъески, изобретательно и длинно, и упёрся руками в чужие спины. Земля ушла из-под ног; кажется, нинъе ухитрился поставить ступню на чью-то голень, а владелец уже потерял возможность следить за своими конечностями. Зато голова нинъе вынырнула на простор.

Визжали женщины. Тенки мельком глянул в сторону самых истошных криков – тут если какая тёлка лишится сознания, мигом затопчут, дуру. Не лезла бы.