Странник - Резанова Наталья Владимировна

– Других имен я не носила. Клички, придуманные людьми, – не в счет.

– Ради чего ты обманывала меня и многих достойных людей?

– Ради блага королевства, преподобный отец! И за это меня следовало бы наградить, а не тащить связанной!

– Не тебе судить о благе королевства!

– Я и не судила. Я его делала.

– Лучше отвечай как положено, – сказал Лонгин.

Она только чуть повела глазами.

– А! Достойный граф! Вместе мы с тобой против попов воевали, а теперь ты с попами превосходно спелся!

– Я еще раз спрашиваю – с какой целью ты, под именем Странника, проникла в королевское окружение?

– Я туда не проникала. Меня туда позвали.

– Дайте я спрошу, – Унрик привстал, – зачем ты покинула армию во время военных действий?

– А нечего было бросать раненых на поле боя!

– Ты все время уклоняешься…

– Нет, это вы уклоняетесь! Я спросила, зачем я здесь, а мне еще никто не ответил.

– Мы все время ходим вокруг да около, – сказал епископ, – а до самого главного никак не доберемся. Пора бы уже… – он обращался непосредственно к наследнику.

– Хорошо. Пусть он войдет.

Сидящая на табурете не пошевелилась, но Раймунду показалось, будто что-то в ней напряглось.

Вошел, точнее, влетел Даниель Арнсбат. Его волосы были взъерошены, руки сжаты в кулаки. Удивительно – напряжение тут же отпустило допрашиваемую.

– Значит, это ты донес? – спросила она словно бы с любопытством.

Даниель быстро посмотрел в ее сторону, но не успел ничего сказать.

– Благородный Арнсбат, – епископ снова взял нить допроса в свои руки, – ты узнаешь обвиняемую?

– Да.

– Можешь подтвердить это под присягой?

– Да! Да!

– Тогда повтори свое обвинение.

– Я утверждаю, – голос его дрогнул, однако он продолжал говорить, – да, утверждаю, что эта женщина – ведьма! Что она проникла в Абернак, чтобы извести государя нашего короля… Когда же я узнал ее, она сделала так, что я не смог помешать ей, и своим колдовством лишила меня сил и рассудка! И она пользовалась этим, чтобы навести порчу на короля, ибо король заболел после того, как она появилась в свите. И я ничего не мог сказать – уста мои были запечатаны! Да, она ведьма, ведьма, ведьма! Многие видели, как она погибла, а теперь она стоит здесь, живая и невредимая!

– Достаточно. Ну, а ты, женщина, узнаешь этого человека?

Адриана, выслушавшая всю предыдущую тираду, склонив голову набок, ответила:

– Узнаю.

– И что ты скажешь на его обвинение?

– Скажу, что его не надо было лишать рассудка. У него такого никогда не было. – И вкрадчиво обратилась к Даниелю: – Ты помнишь, что я тебе обещала?

– Нет, теперь я буду говорить, а ты слушать! – Он шагнул к ней. Она чуть приподнялась, и тут же лапы охранников опустились на ее плечи. – И все будут слушать! Эта проклятая имела надо мной власть, но сейчас я освободился, слава матери-церкви! Я освободился, ты слышишь! Добрые судьи, не давайте ей отвечать! Каждое ее слово – ложь, на языке ее яд, она знает заговор, чтоб делать людей одержимыми… Я и сам плакал, когда думал, что она умерла, а это был обман, как и все, что она делает! Я был сам не свой, но теперь дьявольское наваждение миновало! И когда я увидел, как она на пожаре стоит и болтает, как ни в чем не бывало, я уже не сомневался, что скажу людям все! Добрые судьи, убейте ее! Нельзя так, чтобы дьявольская распутница торжествовала, а честные люди… – он что-то проглотил и, еще приблизившись к ней, выдавил: – Я довольно мучился, теперь помучайся ты!

В ответ можно было ожидать взрыва ругательств, однако она только тихо сказала:

– Ну, теперь тебе не жить… – и это подействовало сильнее, чем любые проклятия.

– Смотрите! – закричал он. – Демоны появились по ее бокам, они высунули языки и кивают головой! Неужели вы не видите их? Она напускает порчу, она шепчет заклятия! На дыбу ее, пока она не погубила всех!

– Уж не припадочный ли он? – негромко спросил Раймунд, и это были первые слова, которые он произнес вслух. Он знал об общем брезгливом отвращении, которые вызывают эпилептики.

Действительно, Даниеля трясло, и в углах рта, казалось, вот-вот выступит пена. Все же он услышал вопрос.

– Нет, я здоров и понимаю, что говорю! И еще я обвиняю Вельфа Аскела в сообщничестве с этой…

– Разве можно доверять человеку, который сейчас не в полном разуме? – шепнул Раймунд наследнику, за выражением глаз которого он тщательно наблюдал. И он угадал. Тот махнул рукой:

– Пусть его уберут. Потом…

– Неправда, я не болен! Все, что я говорю, – истина!

Его взяли под руки, но он упирался. Наконец его вытолкали из зала, он успел еще крикнуть в дверях:

– Умрешь! Умрешь!

Она лишь пошевелила губами.

Раймунд несколько успокоился. Этот Арнсбат и вправду не слишком умен. Если б он подтвердил, что в самом деле болен и падучую на него навела Адриана, это был бы лучший довод в пользу обвинения.

– Что ты теперь скажешь, женщина? – спросил епископ. – Или ты тоже будешь утверждать, что он не в себе?

– Почему же? Он здоров, хоть и готов свихнуться от злобы. А дело, достойные судьи, проще простого, и я готова изложить его, если будет на то ваша воля.

– Излагай. – Епископ был доволен, что допрос наконец-то принял сколько-нибудь приличествующий вид.

– Нечистая сила здесь вовсе ни при чем. Арнсбат родом из Книза, как и я. И не я его преследовала, как можно подумать, а он меня. Он, честные сеньоры, хотел, чтобы я вышла за него замуж. Я не пожелала – это же глупая и злая скотина, господа судьи. Тогда он попытался меня принудить, пригрозил, что выдаст меня королю или другим. На что я пообещала ему в подобном случае прирезать его. Он испугался, а сейчас почувствовал себя в безопасности, вот и распустил язык. А так как судить девушку за то, что она за кого-то там не желает замуж, нельзя, он и наплел всякой мерзости.

– И больше ты ничего к этому не прибавишь?

– Ничего, преподобный отец.

– Никогда в жизни не поверю, чтоб рыцарь захотел жениться на такой! – вскричал Унрик.

– А я склонен ей верить, – заметил Раймунд. – При том, что мне известно о Даниеле Арнсбате, эта история звучит весьма правдоподобно.