Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна

Он выбил по столешнице звонкую дробь.

— Победитель Раиса Пулия — помнишь ее, конечно? — проследила пути, по которым контрабанда шла через Гуврона и Андасрэт. Ее получали из Иллуниби. Это пещерный комплекс на островах возле Гнаар-Мока.

Кай вытащил свиток, вложенный между книгами, разгладив, придержал на столе ладонями. По желтому жесткому пергаменту тянулись бурые строчки и линии. Иногда жирные, четкие, как приговор, иногда тонкие и прерывистые. Изгибались, перекрещивались, закручивались улиткой.

Рядом со старинными данмерскими резами рукой Кая был приписан перевод: "Оскверненное сердце", "Дохлый святой", "Хрип души"…

— Впечатляют названия, верно?.. Пещеры пользуются дурной славой даже среди местных сорвиголов. Так вот. У Раисы есть сведения, что как раз в Иллуниби расположена самая крупная база Шестого Дома на Горьком Берегу. Ей нужен человек, чтобы туда проникнуть.

Мастер-шпион вместе со стулом развернулся к Аррайде, задев коленями ее колени:

— Заслужить уважение Легиона не так-то просто, но тебе это удалось. Пулия сама назвала твое имя. А я согласился. Детали поручения узнаешь у нее. Но не оставляй все на откуп Раисе. Лично поговори и с разведчиками Легиона, и с местными жителями. Возможно, они сообщат тебе что-то важное, что ускользнуло от победителя. Возможно, дополнят карту. Только постарайся отсеять правду от лжи.

Он внимательно посмотрел на наемницу:

— Разумеется, ты сама все это знаешь. Старею, должно быть: болтаю много, и…

"Беспокоюсь за тебя", — закончила мысленно за него Аррайда. Ткнулась подбородком в холодную пластину бахтера и быстро сморгнула, чтобы не заплакать.

— У меня есть и личный повод тебя туда направить, — продолжал Кай. — Вполне вероятно, что в Иллуниби найдется нечто, подтверждающее твою миссию… твое… нереваринство. Будь внимательна, не пропусти знак.

Косадес свернул карту пещер, вложил в руки Аррайды и прижал их ладонью.

— А теперь отдохни, — после молчания проговорил он. — И займись своим снаряжением. Пополни аптеку и библиотеку, — мастер-шпион улыбнулся краешком рта. — Уверяю: задание будет тяжелое.

Глаза Пулии были наплаканы.

— Все-таки явилась! Пальцы не верти, садись.

Сама победитель отошла к очагу, грея руки о горячие изразцы, стала к гостье спиной. Цедила слова. Так, что Аррайде приходилось напрягаться, вслушиваясь.

— Ты слышала об Иллуниби. Там давно пропадали. Не слишком часто и не слишком много, чтобы обращать особое внимание. И теперь мы расплачиваемся за слепоту. Мы готовы были подумать на кого угодно: на Камонна Тонг, на контрабандистов… на природные опасности Горького Берега… И даже представить не могли, что за всем стоит Шестой Дом.

Раиса дернула головой: взметнулись белые волосы.

— Там даже местным казалось нечисто. В последнее время особенно. Подъезжали посторонние лодки и в болотах мелькали огоньки. Пение слышалось. Ходили слухи, что сектанты собираются там, сидят в кружок у огня и жрут корпрусное мясо… да еще с себя отрезают! Страшилки, им не слишком веришь.

Она крутанулась на пятках: к огню спиной, лицом к покою. Продолжила лающим голосом:

— Гнаар-Моку не повезло… или наоборот: одинаково далек и от нас, и от форта Лунной бабочки… ничейная земля, гнусь… Пошевелились мы, когда Анисси, хаджитка из местных, исчезла… И вторично, когда Галтис с Ханарай развязали языки да торговые книги контрабандистов расшифровали… частично. Вот тут поплохело нам. Идолы пепельные — сотнями… И все нити в эти пещеры тянутся.

Пулия глубоко вздохнула.

— Хлаалу из поместья указали на подозрительные огни. Несколько их стражников и наш патруль двинулись в болото, как раз в сторону Иллуниби, ушли двенадцать — вернулся один. Он…был болен.

Она оттолкнулась от печки и перешла к столу; нависнув над Аррайдой, выдыхала в лицо горячий полушепот:

— Надеюсь, не надо объяснять, чем?.. В бреду он нес околесицу: что Шестой Дом восстал, и Спящий просыпается, и все будут едины с ним во плоти. А перед смертью ненадолго пришел в себя.

Раиса сморгнула. Слеза кляксой расплылась по бумаге.

— Дагот Гарес… жрец… или колдун… патрульного принесли в святилище… и там… изменили. Гарес смеялся над Легионом. Он передал, чтобы мы зря не посылали в Иллуниби людей — он положит всех. И разве приход Неревара его остановит. Я бы выжгла эту заразу, но мне дали приказ не лезть. Этот пузан… этот недомерок — рыцарь-дракон Вварденфелла в своем Эбенгарде… Никогда не видел пепельных бурь, не жил — у Красной горы, — голос победителя заледенел. Имперка выпрямилась точно бабочка, насаженная на булавку. — Мы не можем впрямую нарушить приказ. Это — децимация. Пока Имсин с Лариусом возьмут его в оборот, пока суд да дело — нам нужна разведка. Карты пещер устарели на тридцать лет. Еще хорошо, что вообще нашлись. Убийца легионеров не должен остаться безнаказанным! Ты пойдешь туда и вернешься — с новой картой. И с головой этого Гареса, с любым доказательством, что он мертв. И я заплачу тебе, как Мораг Тонг за благородную казнь.

И отрезала:

— Вот вся правда. Ты можешь отказаться. Ни один из нас не посмеет обвинить тебя в трусости.

Серые прозрачные глаза победителя впервые за все время глянули прямо и яростно.

— Там есть разведчики Легиона? — спросила Аррайда.

— Нарм Вайрас, бретон. Вот письмо к нему, — победитель разворошила документы на столе и протянула сложенный вчетверо лист. — Худой, белобрысый, глаза серые. Одевается в синее и коричневое. На колчане бесхвостый гуар вышит. Поищи в «Грязнохвостике»: в Гнаар-Моке кабак один, не промахнешься.

Скрипнула зубами, взмахнула рукой, показывая, что разговор окончен.

За дверью кабинета Аррайду взял в оборот Корнелий, тот самый вислоусый старый легионер, с которым наемница освобождала Андасрэт. Не давая пройти, прижал к стене, упершись руками с двух сторон:

— Ну, что Раиса? Хочет голову Гареса на алебастровом блюде? А блюдо дала?

Дышал в лицо перегаром и луком, и левое веко дергалось — казалось, он непрестанно подмигивает.

— Ты подслушивал?

— Да я подслушивал, — не стал каяться он. — Я иду с тобой. Как думаешь, сойдем вдвоем за Неревара, а?

— Ты не можешь со мной пойти. Ты на службе.

— А я в отставку попрошусь — мне положено. Не прожил бы всю жизнь бобылем — у меня бы дочка была, как ты.

Наемница вздрогнула. Резко присев, выскользнула из объятия и скорым шагом двинулась прочь. Корнелий едва нагнал ее в одной из башен, на винтовой лестнице в окружении холодного камня.

— Ты прости, если обидел, — начал он. — Но все шестеро… хорошие парни… а Логвин, ну, тот, заболевший — он особенный, — Корнелий стал тереть кулаком глаз, словно тот зачесался, или попала соринка. — Слышь… У него веснушки… и глаза рыжие… и так… с ним… Ты думаешь, одна Льдышка горюет?!

— Кто?

— Ну, Раису мы так зовем. А…

Он яростно дернул свисающий ус.

— Корнелий, послушай, — Аррайда, сдвинув "Погибель магов", присела на высокую ступеньку, обхватила ладонями выпирающие из стены камни. — Если бы я хотела — со мной бы полтора десятка людей пошло.

— Ну… зачем так-то много… У них личной причины Гареса ненавидеть нет. А у меня есть! — рыкнул он. — Я уже думал идти. Но вместе — проще. С тобой, тем более. Я не погибнуть туда рвусь, ты не думай.

— Я тоже.

— Вставай тогда. С чего начнем?

— Я голодная.

Девушка нисколько не соврала: она действительно проголодалась и устала, и усталость была не телесная.

— Так что ж ты молчишь!.. — смущенный Корнелий — если можно представить смущенного медведя — повел ее в трапезную форта — сводчатую сумрачную залу с массивными столами — досками на козлах, и длинными скамьями вдоль них. Там было пусто. Только слышалось, как повар гремит за стенкой котлами.

Не прошло пяти минут, как Корнелий принес из кухни миски с луковой похлебкой и блюдо с бастионом риса, увенчанным, словно зубцами, кусками мяса и хлеба. Хорошо еще, что при своем умении уговаривать весь котел не притащил.