Бей первым - Поселягин Владимир Геннадьевич

С татем я долго не общался, понял, что взять с них особо нечего, те сами выживали, я добил его и обозники оттащили тело к остальным татям, предварительно раздев. Дальше занялся трофеями. Отобрал себе один боевой топор, забрал и плотничий, тот хороший, с широким лезвием, куда лучше, чем мой небольшой, удобнее с ним по хозяйству работать. Потом, как и хотел забрал самострел, к нему было всего восемь болтов, а вот луки все отдал купцу, зато хорошенько изучил весь запас стрел, да отобрал себе двенадцать стрел, остальные мне не понравились. Саблю изучил, так себе, но убрал в багаж на санках, мало ли пригодится. Не татарская сабля, наша ковка, среднее качество. Мечи и стольное забрал купец, ремни он также купил. В кошелях у разбойников одна медь была, серебра не нашёл, да и кто деньги на дело берёт? Так что я избавлялся от всего неликвида. Купец торопился, они уже закончили, своих павших погрузили на сани и готовились тронуться в дальнейший путь, поэтому после яростного, но недолгого торга тот выкупил все трофеи, их сразу погрузил на сани, и мы расстались. Обоз встречный был. Ещё в плюс было то что я купил у них запас продовольствия, в основном крупы и муки, ещё немного соли взял, полкило, у них и у самих не такой и большой запас имелся.

Так мы расстались, и я потянул потяжелевшие санки дальше, двигаясь по реке, выискивая место где можно встать на днёвку. Уже рассвело, сейчас река заполнится обозами и разными караванами, да верховыми, не хотелось бы чтобы меня видели. Заметив просвет между деревьями, может и дорога была я свернул к берегу, и надев там лыжи, потянул санки за собой в лес. Потом поискав, нашёл бурелом, вычистил там место для стоянки, и разбил её, чтобы передневать. Поставил уже привычно шатёр, лапника натаскал, пока на костре разогревался каша, похлёбку с собой не потаскаешь, котелки без крышек, поэтому готовил завтрак. Однако в этот раз я решил разнообразить меню. Когда лагерь был готов, я достал одну из рыбин и топориком нарубил её кусками, после чего положил у костра, пусть оттаивает, а когда та начала это делать, хорошенько посолил и стал обваливать в муке. Жаль масло закончилось, кувшинчик пуст, я уже его помыл и высушил, вдруг ещё для чего пригодится, поэтому жарил рыбу можно сказать на её собственном жире. Та шкворачала на сковороде, пока я наворачивал гороховую кашу, без маслица та тоже была суховата, но зато, когда рыба была готова и я приступил к ней, то вернул все недостатки жира, когда я поедал вкусную рыбину. Всю съесть не смог, много нажарил, и оставил часть на утро, то есть для меня, когда стемнеет, после чего прибравшись в лагере, убедившись, что верёвка натянута и заряженный самострел смотрит на тропинку, мало ли какой зверь тут появится на запах, пока я сплю, для того самострел и взял, и забравшись в палатку, завернулся в шубу и уснул.

Посмотрев на стены Коломны, я вздохнул. Всё же добрался. Практически не встречаясь с людьми, с той ночи, когда помог караванщикам, я почти неделю шёл к Коломне. Мог и быстрее добраться до неё, не возражаю, вон устроится к обозу, санки на прицеп и дня за два доехали бы, однако, как я уже говорил, не торопился, и полностью упивался дорогой и одиночеством, обожаю это дело, и чем дальше, тем больше. Припасы уже подошли к концу, так что фактически я подошёл к городу находясь на подножном корме, рыбе да диче. Снял вчера глухаря с верхушки дерева, и пожарил на вертеле, набив нутро остатками овощей. Чеснока да лука, последних и осталось то всего две головки что расплылись, оттаивая. Но ничего, вкусно было, мне понравилось. Сухари ещё закончились, это больше всего расстроило. И ещё одно, я отчётливо понял, что именно мне не хватает. Да макарон, лапши в конце концов для супов. На Руси вообще супы не в чести, есть уха, причём ухой называют как рабыне блюда, так и мясные. Уха, это жидкое блюдо, похлёбки, те же щи. Супы варят скотине, тем же свиньям, но раз тут аборигены такие дремучие, то это не значит, что я такой же, и варил себе супы, да и уху тоже. Настоящую, с рыбой.

Однако всё когда-нибудь заканчивается, вот и мой первый путь закончился. Тут я разузнаю новости, как местные, так и из Москвы, похоронили уже наверняка Василия давно, ну и закупив припасы, наделав лапши, отправлюсь в дальнейший путь по рекам Руси к Нижнему Новгороду. Так и буду идти, сначала по Оке, потом и до Волги доберусь. Хотя Новгород как раз и стоит на слиянии Оки и Волги, так что весь путь мой будет идти по Оке. Дальше уже посмотрим. Осмотревшись, вздохнув свежего морозного воздуха, я потянул санки за собой и энергично продолжил путь. Надо дождаться рассвета, и тогда я попаду в город, сейчас утро, светает через полчаса, специально так выгадал время чтобы к моему приходу к стенам, ворота открыли. А так я всю эту неделю и шёл по ночам, мне это очень удобно было, зачем что-то менять? Да, ещё одно я заметил, живя на природе. Не смотря на то что часто вдыхаю дым костра, обоняние у меня стало работать лучше, и я стал хорошо чувствовать запахи. Даже свои, немытого тела, а я уже пах, почти как бомж, и пора было посетить баньку. Было дело, сделав как-то шатёр и прогрев его, я протёрся там мокрым полотенцем, но это лишь отсрочка, тут нормальная баня требовалась. Также и со слухом, он стал острее, я частенько полагался на него. Этот первое моё путешествие, между Москвой и Коломной, выявило множество недостатков в купленном снаряжении, и запасах продовольствия, вот эти проблемы я и собирался решить в Коломне. И да, к городу я подходил не со стороны Москвы, прошёл ниже, и оттуда выходил к городским стенам, как будто я с другой стороны шёл. Если меня искали, не стоит исключать подобное, то ожидать будут у других ворот.

К воротам я подошёл всё же раньше, и тут уже ожидало с десяток крестьянских саней и один боярский возок при охране из трёх верховых боевых холопов, которые излишне спешили и подъехали рано, но особо никто в очереди не возмущался, дело-то привычное, так что терпеливо ожидали, спокойно общаясь, боярыня с дочкой разминали ноги у возка, видимо полночи ехали к городу. Я тоже в сторонке встал и сел на краешек санок, места особо не было, но я смог устроится даже с некоторым удобством, облокотился о мягкую шубу под накрытой на весь груз парусиной. С интересом слушая разговоры крестьян, те степенно общались по поводу своих дел и проблем, я сидел и размышлял. Тот бой с татями я помнил хорошо, и также отлично помнил, как они меня рассмотрели на фоне снега в тёмной одежде, поэтому тут же в городе я хотел купить выбеленную холстину и сделать маскировочный зимний костюм, надевать его на свою зимнюю одежду, и двигаться в ней. Если уж маскироваться, так по полной. Это тоже было в планах. А так я больше стал прислушиваться к разговорам крестьян, и тут прозвучало имя Василия, оп-па, трое крестьян стали разговорить о нём. Не удержавшись я встал и подошёл к ним. Поздоровавшись со всем уважением, как отрок со зрелыми мужами, что было воспринято теми как должное, я спросил:

— Слышал я от купцов что вороги неведомые жизни князя нашего Василия Дмитриевича лишили. Так ли это, или сбрехали?

Вот тут те и поведали мне неожиданную новость, тяжело был ранен князь, но выжил, и скоро вернётся к государственным делам. А ворогов его ищут. Те и дальше начали сказ, упиваясь моим жадным любопытством, но я уже понял, что больше те не знают и льют воду, то есть былины рассказывают, так что как только скрипнули открывающиеся ворота, я поблагодарил их за приятную весть, полученную от них и вернувшись к санкам, стал ожидать своей очереди проходить. Сначала возок пропустили, но это и понятно, пусть без очереди, но крестьянские мужики такую бесцеремонность бояр воспринимали как неизбежное зло, так что последовали за возком в город. Стража смогла открыть только одну створку, другую нет, там задуло, и сейчас те работали лопатами. Однако ширины хватало всем, и я последовал за последними санями, буксируя санки. Спрашивать у крестьян где лучше остановится я не стал, постоялых дворов в Коломне хватало, в любом заселюсь, деньги всё же были.