Земля алчущих (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия"

Дальше для Вивьен всё слилось в круговерти мелькающих фигур, боевых заклятий и отблесков стали. Колдун осыпал бахмийку шарами трескучего тёмного пламени и камнями, но никак не мог её достать — его противница двигалась с совершенно немыслимой для обычного человека скоростью. Вивьен очень скоро заметила, что налетевшая на Дареса бешеным ураганом бахмийка всё больше теснила того к стене дома.

Вот уже правую руку Дареса раскроила от плеча до локтя глубокая рана, а едва ли минуту спустя изумлённая Вивьен увидела, как сабля бахмийки легко вошла в его живот. Колдун ещё успел швырнуть в противницу облако длинных зелёных игл, от которых она легко увернулась, но потом упал на камни, истекая кровью.

— Неверная собака! — торжествующий голос бахмийки, склонившейся над поверженным врагом, разнёсся вокруг. — Вот и подыхай тут, как собака в кана…

Закончить фразу ей так и не пришлось. Дарес вскочил с земли, полоснув по лицу взвизгнувшей женщины не то шипом, не то длинным когтем, который вырос у него прямо из запястья. А потом вогнал это оружие ей в грудь — раз, другой, третий. Теперь уже бахмийка рухнула там, где стояла, но едва ли у неё в запасе были припасены такие фокусы, как у «воскресшего» колдуна. Дарес хохотнул, пару раз пнув тело своей противницы, и направился к Вивьен. Ни рана на руке, ни дыра в животе, судя по всему, его не беспокоили.

— Думала увидеть мою смерть, девочка? — улыбнулся Дарес, коснувшись щеки Вивьен горячими липкими пальцами. — Не сегодня, красавица… Идём! — он резко дёрнул пленницу к порталу. Тот, повинуясь произнесённому колдуном заклятию, вспыхнул белой сияющей дугой над начертанными знаками.

Вступив следом за Даресом в арку, Вивьен из последних сил попыталась сбросить его чары. Она с отчаяньем подумала о том, что Трое её всё-таки не уберегли и она никогда, никогда больше не увидит ни Тийю, ни Рихо!.. Но вдруг ощутила, что снова может управлять своим телом. Не раздумывая, Вивьен выдернула из причёски шпильку и с силой вонзила её в руку Дареса. Пальцы, стискивавшие её запястье, на мгновение разжались. И Вивьен рванулась назад, заорав в голос, когда края арки закрывавшегося портала причинили ей нестерпимую боль.

***

Дорога к дельте Сверкающей показалась Дирку лёгкой и приятной. Шёлк голубой водной глади и изумрудный бархат джунглей, расстилавшихся по берегам, радовали глаз. Лучи утреннего солнца ласкали кожу, а ветерок казался приятно освежающим. Дирк был уверен, что очень скоро найдёт Кеару и накажет его похитителей. И когда Агилар вернётся в Суллану, то наверняка по заслугам оценит усилия подчинённого, спасшего его воспитанника. Тогда уж Дирка точно перестанет преследовать репутация неудачника!..

Ото всех этих мыслей счастье его просто переполняло, и Дирку ужасно хотелось беспечно рассмеяться в голос. Но он понимал, что такое безудержное веселье не слишком соответствовало ситуации, и позволял себе лишь тихонько фыркать в кулак. Правда, остальные Гончие, плывшие с ним в одной лодке, всё равно смотрели на своего командира как-то подозрительно, но Дирк решил не обращать на косые взгляды внимания. В конце концов, сейчас было явно не время давать подчинённым острастку.

…То, что им было нужно, церковники нашли на втором по счёту островке, и это оказалось не так уж плохо. Нойман и его подручные на берегу явно готовились к отплытию, спешно перетаскивая в лодку какие-то тюки. Это очень не понравилось Дирку. Он подумал, что похитители явно уже завершили всё, за чем прибыли сюда. А подобное наводило на не самые лучшие мысли о судьбе Кеару, которого среди них не наблюдалось.

Но размышлять об этом всё равно было некогда. Дирк понимал, что растерянности хозяев, заметивших неожиданных гостей, хватит ненадолго, и первым решительно выпрыгнул из лодки. Остальные Гончие последовали за ним. Чувствовал, правда, себя Дирк до сих пор как-то странно. Безудержная радость поутихла, но из-за того, что все движения давались ему с преувеличенной, неестественной легкостью, он пару раз едва не растянулся на песке.

К счастью, похитители не смогли оказать Гончим достойного сопротивления. Сложно было сказать, сыграли ли здесь большую роль растерянность, страх или нежелание поднять руку на людей в чёрных мундирах, но подручные Ноймана покорно застыли под прицелом арбалетов двоих церковников. Лишь сам затеявший всю эту заварушку капитан попытался броситься на Дирка с ножом, но тот легко выбил оружие из рук противника. Немолодой мидландец был явно не ровней магам и дравшимся с отчаянной яростью фанатикам, с которыми учили сражаться Гончих. Так что даже внезапность нападения тому не помогла.

— Где?! — рявкнул Нойману в лицо Дирк, схватив его за ворот камзола. — Где парень, скажешь? Или мне начинать спрашивать тебя… по-другому?

Нойман ответил не сразу, сверля Дирка взглядом, но через несколько мгновений, видимо, решил, что упорствовать бесполезно:

— Там, за деревьями, — медленно произнёс он. — Сразу увидите.

— Покажешь, — ответил Дирк, с силой оттолкнув Ноймана так, что тот повалился на колени. — И пойдёшь первым.

— Как скажете… господин церковник.

Когда Нойман привёл Гончих — всех, кроме оставшихся сторожить прочих похитителей — на поляну в зарослях, Дирк понял, что его самые худшие подозрения подтвердились. Он не считал себя человеком особенно мягким или брезгливым. Те же допросы с применением пыток или присутствие на казнях пусть не доставляли удовольствия, но и никогда особенно не смущали. И тем не менее сейчас, взглянув на распяленного на деревянной раме агиларовского воспитанника, Дирк понял, что не может сдержать нервной дрожи.

Вся спина Кеару представляла собой распаханное месиво, красновато-розовое и склизкое. Только местами его прикрывали лоскуты кожи, кое-где загнутые и перекрутившиеся, словно чудовищные лепестки экзотического цветка. Увидев же, как сквозь облепленное мухами окровавленное мясо проглядывало нечто светлое, Дирк судорожно сглотнул, пытаясь прогнать тошноту. Вряд ли это могли быть кости, и всё-таки…

Дирк проводил взглядом Гончих, бросившихся снимать Кеару с рамы. Почему-то в голове мгновенно всплыли слова Андре о том, что мальчишку, несмотря на его наглость и задиристость, почти все местные церковники любили. Видели в нём будущего сослуживца и уже сейчас — надёжного соратника. А Дирк так и не успел хорошо узнать ташайца, но всё равно почувствовал, как теперь его захлестнул гнев.

— Молитесь, — выплюнул Дирк, обернувшись к Нойману. — Конечно, не думаю, чтобы Троим оказались угодны ваши просьбы… Но всё же советую вам горячо помолиться о том, чтобы мальчишка был жив. Иначе ваша смерть окажется гораздо, гораздо страшнее! И я лично вам это обеспечу!

— Постыдились бы, господин церковник, — усмехнулся ему в лицо Нойман. — Из-за какого-то дикаря, считай — домашней скотины…

Договорить он не успел — кулак Дирка прилетел ему в лицо с такой силой, что Нойман распластался на земле. Пожалуй, совсем недавно Дирк мог бы согласиться едва ли не со всеми словами своего собеседника, но теперь видел в нём только врага. И чувствовал горькое сожаление оттого, что не успел на помощь Кеару раньше. Как ни крути, они с ташайским мальчишкой были на одной стороне. Сейчас Дирк отчётливо это осознавал и надеялся только, что понимание не пришло к нему слишком поздно.

========== Глава 19. Ожившая память ==========

В отличие от большинства Детей Милости, Ноэми Бернар не могла сказать, что истово веровала в Троих Бессмертных. Те казались слишком далёкими и холодными, а религия очень мало занимала её. Хотя Ноэми понимала, какое возмущение вызвали бы подобные суждения, вздумай она когда-нибудь высказать их вслух.

Но иногда она, волей-неволей слушая проповеди, присутствовать на которых была обязана, всё же проникалась ими. Особенно теми, где говорилось о Бездне и муках грешников. Подобные картины отец Родольф расписывал куда с большим пылом, нежели ожидавшее праведников блаженство.

И тогда Ноэми испуганным, но внимательным зверьком замирала на церковной скамье, жадно вслушиваясь в его слова. А после долго не могла отделаться от всплывавших перед глазами ужасных сцен. В последние же пару лет она ещё и частенько с криками просыпалась по ночам от кошмаров. Ноэми удивительно отчётливо видела в них пышущие жаром лабиринты узких, залитых красноватым светом коридоров; бассейны с кипящим маслом и бурлящей лавой; залы, полные людей, которых пытали рогатые и хвостатые твари со странно искажёнными телами… Картины казались причудливыми и в то же время удивительно реальными. Так что, пусть отчасти Ноэми всегда и осознавала, что находится в этих жутких местах не во плоти, менее страшно ей от этого не становилось.