Восточный пакт (СИ) - Извольский Сергей

— Хефе. Завтра к обеду мне необходимо это решить. Вы сможете помочь, или мне искать другие пути?

— Я попробую и буду стараться, обещать не могу.

— Принял, спасибо.

— Пожалуйста.

Убрав в карман куртки переданный носитель с отчетами по операции, я кивком попрощался и направился к выходу из отеля на Ингульской, где квартировал Андре. На улице меня уже давно ждало такси, которое и довезло меня до усадьбы.

С удовольствием полной грудью вдыхая свежий воздух, прошелся по аллеям приусадебного парка. Оглядываясь по сторонам, искал взглядом поручика Садыкова — он в это время как раз должен выбегать на утреннюю пробежку. Действительно вскоре увидел — конфедерат из группы Измайлова бежал навстречу. Вот только был не один, а вместе с Зоряной.

Приблизившись, Садыков приветственно кивнул и пробежал мимо, а Зоряна остановилась. Ее эмоции нахлынули на меня волной — девушка всерьез за меня переживала. Сейчас она разволновалась еще больше — явно с трудом сдерживалась оттого, чтобы не броситься обниматься. Вот только мое бесстрастное выражение лица ее остановило, и Зоряна замерла в нерешительности. И лишь тогда, когда намекнул на улыбку и подмигнул ей, она несмело улыбнулась и подошла еще ближе.

— Я очень волновалась, — негромко произнесла Зоряна.

— Я тоже. У тебя все в порядке? — взял я ее за руку и заглянул в глаза. Снизу вверх заглянул — за выходные я, к сожалению, не подрос.

— Да, — кивнула раскрасневшаяся Зоряна.

— Хорошо. Поговорим вечером.

Девушка вновь сдержанно кивнула — она далеко не дура, и по моему поведению явно чувствует, что вокруг собирается буря. Ее многократно усилившееся волнение, близкое к страху, ощущал сейчас отчетливо. Еще раз сжав запястье девушки, кивнул ей и направился в сторону восточного крыла, а Зоряна побежала догонять Садыкова.

В комнате меня ждала подготовленная одежда — спортивный костюм, форма гимназиста и завтрак. Явно Зоряна заранее постаралась. После того как переоделся и выполнил свою утреннюю норму на улице и в зале, с Зоряной перекинулся всего парой слов — уже опаздывал, лишь подбодрил ее еще раз и сказал, что вечером поговорим.

В гимназию добрался на автопилоте. Не устал и не маялся от недосыпа, нет — просто погрузился в себя, размышляя о насущных проблемах. С внешнем миром взаимодействовал при этом словно система в безопасном режиме, с загрузкой лишь основных функций. Именно поэтому не сразу заметил, что в аудитории вокруг меня собралось немало одноклассников. И все от меня что-то хотели.

Оу, а ведь я даже знаю, что они хотят — вспомнились события минувшей пятницы. Вроде два дня назад было, а как вечность мелькнула. Моргнув пару раз, я медленно положил руку на спинку стула и сев вполоборота, полусонным взглядом осмотрел аудиторию. Все на месте — двадцать один ученик.

Темноглазый Модест, выглядящий слегка жеманно по сравнению с сидящей рядом задумчивой валькирией Эльвирой, на меня внимания не обращал, погрузившись в ассистант. Светловолосый широкоплечий Илья — словно сошедший с картины настоящий русский богатырь, маленький только еще, показательно дремал. Вот только при этом все трое явно заинтересованы происходящим, и — надо же! — как понимаю по эху эмоций, готовы если что вмешаться. Неожиданно. И, наверное, даже неожиданно приятно.

Ясноглазая Наденька, кстати, в отличие от трех других моих собратьев-одержимых не демонстрировала показательное безразличия. Большие глаза юного олененка смотрели на меня с откровенным беспокойством.

Еще пятеро одноклассников не совсем понимали, что происходит, обозревая собравшуюся вокруг меня группу из одиннадцати человек. Девять юных дам и два молодых джентльмена — все те, кто не отправил информацию по моему запросу о прошлогодней успеваемости.

— Всем привет, — окончательно вынырнув из «безопасного режима», широко улыбнулся я, осматривая собравшихся вокруг юных одаренных. Улыбнулся без тени веселья — по-деловому, только зубы показав.

— Нам хотелось бы получить объяснения, — произнес вставший прямо напротив высокий гимназист.

Выждав небольшую паузу я сделал вид, что пытаюсь сдержать зевок. Даже имитировать ничего не пришлось — стоило только подумать о мягкой кровати, как зевнуть захотелось неудержимо. Ну я и не стал себе отказывать — прикрывшись рукой зевнул так, что аж слезы из глаз брызнули.

— Простите великодушно, — только и произнес было я, как меня сразу догнал второй зевок. — Еще раз простите, — смаргивая брызнувшись слезы, я исполнил рассеянный извиняющийся жест.

Еще одна пауза, во время которой напряжение в классе почти зазвенело — никто не любит, когда над ним демонстративно смеются. А передо мною таких одиннадцать человек собралось. Мда, не очень хорошо сейчас вышло, поэтому надо быстренько сфокусировать всеобщее внимание, вычленив из группы одну жертву — чтобы на меня вся толпа не обозлилась окончательно.

— Вы, простите, кто? — кратко, но сильно зажмурившись, в последний раз моргнул я и поднял взгляд на высокого гимназиста. Он достаточно хорошо контролировал эмоции, и только глазами сверкнул после столь показательного небрежения.

— Андрей Разумовский.

В нашем классе всего пятеро парней — включая меня. Илью и Модеста я знал, так что оставались еще двое, Разумовский и Велльсгаузен — как понимаю невысокий тихий парнишка, держащийся позади всей честной компании.

Личные карточки тех, кто прислал мне отчеты я изучил и запомнил имена, а на тех кто мой запрос проигнорировал, даже время тратить не стал. Но парней легко запомнить, их мало.

— Ааа… — протянул между тем я понимающе. — Андрей Разумовский. Привет, Андрей, — не удержался и добавил я.

— Привет, Артур, — в тон мне ответил молодой Разумовский, вернув небрежность в тоне.

— Так ты по какому поводу? — сознательно отделил я его от остальной группы.

— Нам хотелось бы получить объяснения, — повторил Разумовский, и зло сжал губы в тонкую линию.

— Поподробней, пожалуйста, — откинулся я на спинку и показательно перебрал пальцами, словно невидимому коту за ухом почесал. Разумовский наконец не выдержал и раздраженно дернул щекой.

— Мы желаем получить объяснение по поводу назначенного тобой, и несостоявшегося в воскресенье утреннего собрания, — поигрывая желваками, произнес Андрей.

— Э… — чтобы изобразить крайнее удивление, мне даже сильно стараться не пришлось. — То есть никто ничего не понял?

Судя по многозначительному молчанию и ментальным щитам, или не поняли, или решили просто поставить меня на место. Разумовский собрался было что-то сказать, но я резким жестом его оборвал.

— В экстренных ситуациях информации для анализа и тем более планирования никогда не бывает достаточно. Мне кажется, что уж для вас это должна быть непреложная аксиома, — включил я совершенно иной тон, не давая возможности меня перебить. — И если вы не можете проанализировать случившееся используя наличную информацию, — быстро оглядел я собравшуюся вокруг группу, — что ж, я как глава, простите, как староста класса очень сильно расстроен не только вами всеми и каждым по отдельности, но и перспективами нашего класса «Индиго» в грядущих рейтинговых мероприятиях.

Зря они дали мне трибуну — меня теперь только с оружием в руках можно заставить замолчать. Но раз уж дали — как бы лениво не было и не хотелось спать, надо сейчас показать мальчишкам и девчонкам, что меня лучше не трогать. Достаточно простой прием в корпоративной жизни — дать всем понять, что решить проблему без твоего участия всегда окажется или проще, или дешевле. В большой организации подобное сильно помогает жить.

— Сейчас я расскажу вам все то, что по моему скромному мнению вы все должны были уяснить из произошедшего. Кстати, вы не были на Таити? — задал я неожиданный вопрос, быстро осмотрев всех одиннадцать сгрудившихся рядом одноклассников. Никто не ответил, видимо на Таити не были. — Таити, Таити, — вздохнул я, но видя, что Разумовский пытается меня перебить, вернулся к прежнему собранному тону: — Итак, деловая этика. Первого сентября во второй половине дня я отправил всем на личную почту запрос о предоставлении данных по прошлогодней успеваемости. К четвертому сентября, к пятнице, мне ответило всего девять учеников из всего списочного состава класса.