Дочь горного короля - Геммел Дэвид

– Десятка два. Может, за деревьями скрывалось еще сколько-то.

– Не боевой отряд, стало быть?

– Не думаю, ваша милость. Скорее они шли на охоту – с едой-то у них, поди, туговато.

– Свободен, – бросил барон солдату и спросил Леофрика: – Сколько человек у тебя охраняет обозы?

– Два кавалерийских взвода и пехотная рота.

– Отправь туда еще пятьдесят конных. Они не на оленя охотятся, они хотят перехватить наш провиант.

– Тотчас же отправлю, милорд.

– Распорядись, чтобы несколько человек взяли живыми. Надо их допросить.

– Слушаюсь.

– И пусть мне подадут завтрак, – сказал барон и вернулся в шатер.

Асмидир с трудом сохранял спокойствие.

– Послушай меня, Сигурни. Нельзя больше так – ставить на кон все, чтобы один раз метнуть кости. Теперь у нас хватит людей, чтобы удержать западный склон. Будем изматывать врага, налетать на него с флангов, отбивать у него обозы. Нет никакой нужды рисковать понапрасну.

– Я слышу тебя, Асмидир, и подумаю над твоими словами. Но сейчас я прошу оставить меня одну.

Она понимала его смятение. Он солдат, стратег и до мозга костей пропитан ненавистью к захватчикам. Асмидир проехал полсвета, чтобы найти союзников и поверить в победу, а теперь эта вера заколебалась. Оно и неудивительно…

– А ты что-то не спешишь высказать свое мнение, генерал, – обратилась она к Феллу, который молчал, пока они спорили.

– Какой я генерал, – засмеялся он. – Я лесничий и горжусь этим. Он, по-моему, говорит дело, но кто я такой, чтобы спорить с королевой-воительницей?

– Перестань, Фелл, – раздраженно попросила она. – Просто скажи, что у тебя на уме.

– Он знает толк в войне и знает обычаи иноземцев. Западный склон необходимо оборонять, ибо он ведет в наши горы. Он это знает, ты знаешь и враг тоже знает.

– Вот именно. Мы все знаем, откуда исходит опасность – значит, надо придумать что-то другое. И я придумаю, клянусь Богом! О Гвалчмае нет вестей?

– Нет. Кажется, он ушел домой, в свою хижину.

– Чтобы умереть, – тихо сказала Сигурни.

– Да. Он сказал мне, что время его пришло. Сказал, что ему суждено умереть этой весной. Мало того, он знает в лицо солдата, который его убьет.

– Он даже не попрощался. Гвалч взял меня к себе, когда убили моих родителей, растил и воспитывал. Почему он не захотел проститься со мной?

– Он знал день и час, Сигурни. Ушел вскоре после того, как ты отправилась за короной. Перед уходом он говорил с Талиесеном – может быть, тот скажет тебе больше, чем я.

– А что слышно о Баллистаре?

– Пока ничего, но Колларин его ищет.

– Его сердце разбито, Фелл. Он так хотел показаться перед вами большим и сильным. Даже с женщиной переспал в том, другом мире. Раньше он всегда говорил, что чего не знаешь, о том не тоскуешь – думаю, это правда. Всю жизнь он мечтал стать таким, как мы, и что же? Мечта осуществилась, чтобы вскоре разбиться вдребезги.

– У тебя усталый вид, Сигурни. Отдохнула бы.

– Нет. Мне надо повидать Талиесена, пока он еще здесь. Приведи его, ладно?

– Но после ты отдохнешь?

Она кивнула, сознавая его правоту. Все кости у нее ныли, ум метался от одной задачи к другой. Сколько времени она уже не спала – три дня, четыре?

– У врага шесть тысяч солдат, – сказал вошедший Талиесен, – и будет он здесь через два дня. Удачи тебе, Сигурни. Теперь все зависит от твоего мастерства и мужества твоих воинов.

– Жаль, что ты не можешь остаться. Твой дар очень бы нам пригодился.

– Я вернусь, когда кончится битва.

– Ты предполагаешь, что победим мы?

– Ничего я не предполагаю, – вздохнул он. – Я видел много будущих. В одних ты побеждаешь, в других погибаешь.

– Не могут же они все быть правдивыми.

– Могут. Таких миров, как наш, много, и когда путешествуешь между ними, возможно все. Если я, вернувшись, найду тебя мертвой, то пройду через другие Врата и поищу Сигурни, которая выжила.

– Нельзя ли найти ее прямо сейчас? Пусть скажет, как ей это удалось.

– Люблю я тебя, королева-воительница, – улыбнулся он. – Очень люблю. А теперь мне пора. Говорила ты с Железноруким после его второй смерти?

– Да. Он получил тяжелый удар, но меня не покинул. – Сигурни потрогала ладанку у себя на шее.

– Жаль карлика. Не знал, что за Вратами с ним случится нечто подобное.

– Колларин найдет его. Я верю в Баллистара: он выдержит. Ступай с миром, Талиесен.

Когда он ушел, она легла на узкую походную койку и забылась блаженным сном.

Проснувшись, она увидела рядом Железнорукого – в прежних серебряных доспехах, крылатом шлеме, с заплетенной надвое бородой.

– Долго ли я спала?

– Три часа. Фелл стоит около хижины и никого к тебе не пускает.

– Пора что-то решать, – сказала она, садясь и протирая глаза, – а мне страшно.

– Так и должно быть. Немного страха человеку только на пользу. Дух от него поднимается, как на дрожжах.

– А если я ошибусь?

– Тогда вам конец.

Сигурни, стараясь успокоиться, глубоко вздохнула.

– Что ты мне посоветуешь?

– Я горжусь тобой, дочь. Ты настоящая горная королева, но придется тебе усвоить единственный, страшный королевский урок. Все решаешь ты – ты одна. Победишь или проиграешь, ответ все равно будет твой. Впрочем, один совет дать худо-бедно могу. Поговори с женой Торгана.

– Ты ее знаешь?

– Я ведь присутствовал при вашей встрече. Сначала ты улыбалась, после заплакала. И то, и другое для тебя хорошо.

– Выходит, ты не знаешь, какой план самый лучший? А я так на тебя полагалась. Ты сражался во многих битвах и всегда побеждал.

– Если бы так… Упрямство всегда мне мешало, но в ключевых сражениях я и правда одерживал верх. Поговори с той женщиной, а после решай. От решения своего больше не отступайся, будут сомнения – прячь их. Ты королева, и все взоры устремлены на тебя.

– Ты будешь со мной на поле сражения?

– Буду. К Эларин я уйду потом.

Король замерцал и исчез. Сигурни кликнула Фелла.

– Ты говорила во сне, – сказал он, – но я не разобрал слов.

– Пойду погуляю. Хочешь со мной?

– Я в твоем распоряжении.

– Я спрашиваю тебя как друга, Фелл. – Она протянула ему руку, и он, изрядно опешив, подал свою. В глубине его карих глаз заискрилась улыбка.

– Я люблю тебя, Сигурни, – хрипло вымолвил он. – Всегда любил, всегда буду любить. С возвращением.

Они вышли из хижины и стали спускаться по склону. Снег таял быстро, весенние цветы распускались повсюду.

– Торган все еще здесь? – спросила она.

– Да, насколько я знаю. Они с женой поселились у Фиона Острого Топора. Хочешь его как-то использовать?

– Он будет служить у тебя под началом.

– К чему это? Он оскорбил тебя, а значит, и нас.

– Однако он горец и смелый воин. Надо дать ему попытаться еще раз, хотя бы ради его жены и детей.

– С чего вдруг такая перемена, а, Сигурни?

– Возможно, ее во мне произвел Хай-Друин, – улыбнулась она. – За Вратами мне передавались страдания чужой для меня земли, а тамошние жители ничего такого не чувствовали. Думаю, что и наша земля такая же. Ненависти она не выносит, и в моем сердце тоже нет больше места для ненависти. Завтра мы сразимся с иноземцами, потому что должны. И постараемся разбить их по той же самой причине. Торган заблуждался, но полагал себя правым и действовал в интересах своего клана. Пора избавить его от позора, который он от меня претерпел.

На самой опушке леса Сигурни обняла Фелла за шею.

– Я возненавидела тебя, когда ты ушел. Радовалась, услышав о смерти твоей жены, как ни стыдно в этом признаться. Теперь я тебе соболезную.

– Вот чего мне всегда хотелось, – ответил он, нежно целуя ее. – Теперь я понял.

– Здесь мы расстанемся, а увидимся позже, в общинном доме. Там я объявлю окончательный план сражения.

– А потом?

– Мы с тобой пойдем домой. Вместе.

Лоран, Торган, великан Мерет и сам лорд-ловчий сидели на солнышке у дома Фиона. Увидев Сигурни, они встали.