Во власти девантара - Хеннен Бернхард

Мандред с отвращением отвернулся.

— Зачем они это сделали? Ты ведь сказал, что они хотели отвести его к своему королю.

— Когда Гийом упал с крыши, предъявлять королю его было уже нельзя, — холодно ответил Фародин. А потом сжал губы, и они превратились в узкую бесцветную полоску.

— Арбалетный болт, который попал в него, предназначался Фародину, — бесцветным голосом произнес Нурамон. — Я…

— Гийом искал смерти, — взволнованно перебил его Фародин. — Ты же знаешь! Он собирался выйти к этим убийцам!

— Чтобы спасти нас, — спокойно ответил Нурамон. — Я ведь тебя не упрекаю. Но между Эмерелль и Кабецаном Гийом не видел для себя места ни в этом мире, ни в Альвенмарке. Ему оставалось только выбирать, как умереть. Когда воины подняли его тело с мостовой, их охватило слепое бешенство. Они изувечили дитя девантара и подвесили за ноги.

— А теперь они придут за нами, — сказал Олейф, все еще стоявший у окна.

Мандред выглянул в щель и непристойно выругался. Человек, которого он свалил перед дверью, пришел в себя. Он побежал на площадь, крича и указывая на дом, в котором они прятались.

— Будь прокляты эти разговоры о морали! Раньше я просто перерезал бы ему горло.

Фародин схватился за меч, лежавший на столе рядом с ним.

— Они все равно пришли бы за нами. — Он обернулся к священнослужителю, обработавшему его рану. — Благодарю тебя, сын человеческий. А теперь бери своего брата по ордену и прячься. Мы не сможем долго защищать вас. — Он попытался подняться, но перевязанная нога не держала его.

Мандред схватил эльфа под мышки, чтобы поддержать.

— Мне не нужна помощь, — проворчал Фародин.

Мандред отпустил. Эльф стоял, покачиваясь, тем не менее… стоял.

— Нет смысла сражаться здесь. Давайте попытаемся пробиться к лошадям. Если мост опять не заняли, то нам, быть может, удастся уйти. — Он знаком подозвал Олейфа. — Помоги Нурамону. Он не такой упрямый.

— Не ходите через дверь, — вдруг сказал рыжеволосый священнослужитель. — Я… я тоже хочу поблагодарить вас. Сегест, мой брат по ордену… Его можно уже не искать, он убежал. Есть другой путь. Идите за мной!

Мандред взглянул на Фародина.

— Нам больше нечего терять, — решил эльф. — Заприте двери на засов. Это немного задержит их. И что же это за путь, по которому ушел твой брат по ордену?

Священнослужитель зажег лампу и повел их через кухню в подвал. Комната была заполнена амфорами всевозможных размеров и форм. С потолка свисала ветчина и копченые колбасы.

Послушник шел первым. Мандред немного отстал. Он украдкой спрятал под камзол два круга копченой колбасы. То было начало отчаянного бегства, и одному Луту было ведомо, когда они в следующий раз смогут нормально поесть. Он с удовольствием прихватил бы еще амфору с вином. Бог Тьюред должен был быть поистине важным, раз его священнослужители могли содержать набитые кладовые. «Странно», — подумал Мандред; он впервые услышал о Тьюреде две недели назад. Однако, наверное, все дело в его невежестве…

Молодой священнослужитель привел их к низким дверям, за которыми располагалась лестница, ведущая вниз. Оттуда они попали в комнату, где хранились огромные бочонки. Мандред едва верил своим глазам. Никогда в жизни он не думал, что когда-либо придется смотреть на бочонок снизу вверх. Противоположная стена подвала терялась во тьме. Здесь же хранится целое озеро вина!

— Клянусь сосками Найды, священники, зачем вам столько вина? Купаетесь вы в нем, что ли? — вырвалось у Мандреда.

— Анисканс — город виноградарей. Храм часто получает в подарок вино. А мы им торгуем. — Послушник остановился, оглянулся назад и пальцем посчитал бочонки, мимо которых они прошли. Затем провел их немного дальше вперед и наконец протиснулся между двумя высокими бочонками. В темноте открылся вход в низкий туннель.

— Некоторые люди говорят, что под Анискансом есть второй, скрытый город. Это большие винные погреба. Многие из них соединяются между собой туннелями вроде этого. Тот, кто ориентируется здесь, может в дождливый день пройти из одного конца города в другой, не замочив ног. А можно и безнадежно заблудиться…

— Что ж, по крайней мере, от жажды не умрешь.

Священнослужитель обиженно взглянул на Мандреда. Затем пригнулся и исчез в туннеле.

Мандред втянул голову в плечи. И тем не менее по пути в темноте он то и дело натыкался на потолок. Слабый свет фонаря почти полностью закрывали те, кто шел впереди. Фьордландец двигался почти на ощупь. Здесь, внизу, воздух был спертым, пахло чем-то кисловатым. Вскоре Мандреду стало казаться, что они плутают целую вечность. Чтобы отвлечься, он считал шаги. На тридцать третьем они добрались до второго подвала, заполненного бочонками.

Священнослужитель подвел их к лестнице, и товарищи выбрались из подвала через откидную дверцу, которая вывела их в залитый солнцем двор.

— А куда вы теперь?

Мандред часто заморгал и глубоко вздохнул.

— Наши лошади на заднем дворе. Там большой дом на маленькой площади, окна, которые выходят на улицу, все замурованы, — пояснил Олейф. — Ты можешь сказать нам, как туда пройти?

Священнослужитель покраснел.

— Дом с замурованными окнами? — И смущенно откашлялся.

— Что-то не так? — спросил Мандред. — Я тоже спросил себя, почему они превратили дом в крепость.

Священнослужитель снова откашлялся.

— Это… из-за кабака на противоположной стороне площади. Хозяин построил особую комнату на втором этаже. Тот, кто хотел выпивать там, должен был платить за кружку вина на медную монету больше.

— И что?

Священнослужитель смущенно отвернулся.

— Из той комнаты хорошо было видно окна дома, находившегося на противоположной стороне площади.

Мандред начинал терять терпение.

— И что же там можно было увидеть?

— Это… такой дом, куда ходят одинокие мужчины. Из кабака можно было наблюдать за тем, что происходит в комнатах. Поэтому хозяин замуровал окна.

Нурамон громко расхохотался и в следующий миг прижал руку к ране на бедре.

— Публичный дом! Ты оставил лошадей в публичном доме, Мандред?

— Во дворе публичного дома, — поправил его Олейф, который тоже покраснел. — Во дворе.

— Готов поспорить, что это единственный публичный дом в городе, — не унимался Фародин. — И ты так удачно нашел его!

Мандред никак не мог понять, что здесь такого смешного.

— Ничего не знаю. Во дворе стоит мастерская почтенного ремесленника, вот и все, что я видел.

— Конечно, — с ухмылкой ответил Фародин. — Конечно.

Мандред удивленно посмотрел на обоих эльфов. Сражения и ужасная смерть Гийома — очевидно, это для них уже перебор. Иначе объяснить этот внезапный приступ веселья ярл не мог.

— Ты здесь все знаешь, послушник. Отведи нас к этому… публичному дому самым коротким путем.

Молодой человек повел их по узким улочкам и задним дворам. То и дело совсем рядом раздавались крики солдат короля, однако отряд остался незамеченным. Мандреду казалось, что они давным-давно должны были добраться до публичного дома, когда рыжий парень в рясе внезапно остановился и сделал знак вести себя тихо.

— Что случилось, святоша? — зашипел ярл, проталкиваясь вперед.

Он осторожно выглянул из-за угла. Они достигли цели, однако перед кабаком напротив публичного дома стояли семеро воинов. Худощавая разносчица принесла им чаши с пивом и деревянные тарелки, полные сыра и хлеба.

— Вот же нравится Луту сплетать нити судьбы в сложные узоры, — вздохнул Мандред. Он повернулся к спутникам. — Я отвлеку солдат. А вы идите к лошадям. Как насчет тебя, послушник? Бежишь с нами?

Молодой человек ненадолго призадумался, потом покачал головой.

— У меня есть друзья в городе. Они меня спрячут, пока весь этот сброд не разбежится.

— Тогда тебя не должны видеть с нами. Спасибо за помощь. А теперь будет лучше, если ты уберешься.

— Что ты задумал, отец? Ты ведь не собираешься один против семерых…

Мандред провел рукой по украшенному рунами лезвию секиры.