Хроники былого и грядущего (СИ) - "allig_eri"

«Это и есть власть, — думала блондинка, — слово превращается в дело».

Стоит ей сказать — и мир будет переписан. Судьбы сотен и тысяч людей могут пойти иначе, по другому пути.

В такие моменты ей страстно не хватало Арвинда, чтобы он мог утолить её желание, успокоить огонь, пылающий между ног.

«Мой голос — чья-то милость или несчастье, я вершу судьбы!»

От этих мыслей у неё закружилась голова.

Серсея смотрела, как писцы записывают её приговор. Дела веры, дела города, контроль над ним… Как официальный, так и полуофициальный, да даже совершенно неофициальный — всё лежало перед ней.

Девушка искренне не понимала, как кто-то может добровольно отказываться от подобного? Почему жирный боров Баратеон предпочитает пить, а не властвовать над чужими судьбами? Почему Эшаре больше нравится тратить время на подруг, прогулки по рынкам, бесконечные сплетни, бардов и вино?

«Это у меня в крови. Отец тоже предпочитает править, — кивнула она самой себе. — Весь мир вокруг — это ложь. Ничто не может сравниться с ощущением чужой жизни в собственных руках».

Какое-то мгновение Серсея просто и незамысловато наслаждалась этим ощущением. Но мгновение кончилось и её остро отточенный ум перешёл к новой задаче.

— Лорд Аррен, — продолжал Обрин, — трижды ругал нашего господина.

Она отмахнулась.

— Дальше.

— При всём моем уважении, госпожа, мне кажется, что это дело заслуживает большего внимания. Хоть лорд Аррен и Хранитель Востока, а также член Малого совета, но подобное нельзя оставлять безнаказанным. У меня разработано четыре плана по его устранению, причём в трёх из них всё будет обставлено исключительно как несчастный случай…

— Скажи мне, — раздражённо спросила Серсея, — а кого лорд Аррен не ругал? Короля? Десницу? Вот когда он перестанет прохаживаться по поводу нашего владыки и господина «Небесного Клинка», тогда я буду беспокоиться.

Арвинд предупреждал её насчет Обрина. «Этот человек недолюбливает тебя, — говорил он, — потому что ты женщина. И по природной гордости». Но поскольку и Серсея, и Обрин понимали и принимали собственное бессилие в решении этого вопроса, их отношения стали скорее соперничеством брата и сестры, а не противостоянием врагов. Странно иметь дело с людьми и знать, что никаких тайн не утаишь, никаких мелочей не скроешь. На взгляд постороннего, их противостояние было помпезным, даже трагическим. Но между собой они никогда не думали о том, что скажут другие, — ведь Арвинд был прав — они всё понимают и осознают, что делают одно дело.

«Но раздражение, периодически, возникает», — подумала девушка.

Серсея одарила Обрина лёгкой улыбкой, как бы извиняясь за предыдущий тон.

— Прошу, продолжай.

Он недоуменно кивнул.

— Ещё одно убийство «Небесного брата», некоего Марстена из Штормовых земель. Служил под инквизитором Реджисом Дорсоном.

— Опять в Блошином Конце? — прищурилась Серсея.

— Наш осведомитель утверждает, что да.

— Осведомитель… ты имеешь в виду Гисфрида Энкура. — Когда Обрин кивнул, она продолжила: — Приведи его ко мне завтра утром… тайно. Нам нужно точно узнать расклады в Блошином Конце. Там точно появились новые теневые лидеры. А как узнаем… решим, что с ними делать. Мы уже чистили это место более пяти раз, но преступность вновь и вновь заводится там, как крысы на гнилом корабле.

— Возможно, что это место можно будет полноценно перестроить, — взял слово Демей. — Точно также, как в Королевской Гавани перестроили канализацию.

— Я обсужу это со своим мужем, — кивнула Серсея. — Если будет на то его воля, поднимем вопрос на Малом совете. Отец поддержит меня.

«Перестройка целого квартала — слишком серьёзная задача, которую придётся проталкивать через совет. Но с другой стороны, разве может он отказать, пока его возглавляет Ланнистер?» — мысленно улыбнулась девушка.

Глава столичных шпионов отметил что-то на своём свитке, умудряясь писать пером прямо на весу, а затем продолжил:

— Лорд Гансер Сангласс, прилюдно восхваляющий «Небесного Клинка» и посещающий все его проповеди, был замечен за проведением запрещённого обряда чужой веры…

— Сангласс владеет приморскими землями, так что это пустяки, — ответила она. — Нужно уметь различать банальные суеверия, такие как «ритуал осеннего паводка», проводимый «тресковыми лордами», от ереси, наподобие поклонения Старым богам или кому-то из пантеона Эссоса, — Серсея хмыкнула. — В основе верности не должен лежать страх, Обрин. Особенно, если речь идёт о прибрежных жителях. Ходить по морю и не иметь предрассудков и суеверий попросту невозможно.

Снова росчерк пера, повторённый всеми писцами. Обрин перешёл к следующему пункту, на сей раз не поднимая глаз.

— Лорд «Драконьего Камня», Ренли Баратеон и наследник Простора, Лорас Тирелл, в очередной раз предавались разврату, прямо в собственных комнатах Красного Замка, — сказал он бесцветным голосом.

Серсея негромко хохотнула.

— Кто-нибудь ещё в курсе об этом? — уточнила она.

— Скорее всего стража, госпожа, ибо они трижды патрулировали этот коридор.

Девушка вздохнула. Подобное… не поощрялось. Во всяком случае, нужно будет сообщить, чтобы они лучше скрывались. А ещё поговорить с её сестрой — Линорой, чтобы она сделал своему муженьку хороший втык.

— Я сама поговорю с ними. Ты понял?

— Понял, госпожа, — поклонился Обрин.

— Что-нибудь ещё? — откинулась Серсея на спинку своеобразного трона.

— Нет, на сегодня всё.

Выслушав отчёты, Серсея прошлась вокруг западной террасы, чтобы насладиться солнечным светом и поприветствовать — пусть издалека — десятки льстецов, собравшихся в этом месте во многом именно из-за неё. Это внимание и раздражало, и возбуждало девушку. Впрочем, с каждым годом она относилась к подобному всё проще и проще.

После обеда Серсея отравилась в «Небесный Храм». Так как Арвинда не было в городе, то проповеди проводили апостолы. Но сейчас в столице проводились не только проповеди, но и новые процедуры, названные «обрядом Покаяния».

«Небесный Клинок» собственноручно разработал его, когда количество людей, желающих найти у него прощение грехов, стало приобретать совершенно запредельное значение.

«Мне надоело придумывать им наказания за каждый шаг влево или вправо», — пробурчал он тогда, когда Серсея стала спрашивать подробности.

Арвинд, ухмыляясь, весь вечер делал записи, что-то зачёркивал, над чем-то думал, а потом преподнёс своей пастве довольно оригинальный и достаточно жёсткий способ «очиститься от грехов».

«Это заставит их дважды подумать, прежде чем надоедать мне и, заодно, снизит число преступлений», — довольно кивал он. Однако… вопреки ожиданиям, многие последователи стали возвращаться на обряд Покаяния. Некоторые даже на два и три раза, на другой день или через день. Даже самые преданные его фанатики, готовые с улыбкой на устах войти хоть в столб Дикого огня, прикажи «Небесный Клинок» такое сделать, приходили и заявляли о том, что поддались сомнениям, злобе или чему-то ещё. Совершили какой-то грех.

Их было столь много, что процедура вынужденно проводилась за пределами храма.

Кающиеся подходили к апостолам, раздевались до пояса и строились длинными неровными рядами, а потом опускались на колени. Их спины блестели в лучах садящегося солнца. И пока одни апостолы читали молитвы, другие методично шли между кающимися, ударяя каждого три раза жёстким хлыстом. С каждым ударом они восклицали:

— За истину, да воссияет она!

— За священную цель, что ставит перед нами Бог!

— За свободу, что он получает через наши сердца!

Серсея с откровенным интересом смотрела на то, как поднимаются и опускаются хлысты. С некоторым неудовольствием она осознавала, что несмотря на видимую кровь, по большей части люди получали лишь ссадины. Тем не менее, даже на вид это было очень болезненно. Их спины, с худыми торчащими рёбрами и позвонками, казались такими хрупкими… Но зато как эти люди смотрели на неё! Как на рубеж, отмечающий расстояние, неодолимое без этих ударов. Это больше всего нравилось Серсее.