Старое платье королевы (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

   Визит в храм мало меня занимал: я перебирала в мыслях те факты, что удалось собрать на текущий момент.

   У меня провалы в памяти, причем очень странные. Я думала – их устроил мэтр Оллен, но с какой целью, понять не удавалось. Теперь, после разговора с Данкиром, уверилась в мысли: это сама Дагна-Эвлора не отдала самое... самое... Эд был ее другом с самого раннего детства,и она спрятала воспоминания об их шалостях, играх и записках так далеко, что даже мэтр Оллен не сумел добыть. И с Данкиром было так же: пускай сам он был не слишком дорог Дагне-Эвлоре, зато Лиора могла взять с нее клятву молчания. Не знаю, как это работает, а Данкир – он честно признался – не великий знаток в этой области, но пока все сходилось. Дагна-Эвлора инстинктивно прятала все самое ценное,то, о чем не знал никто...

   Но как же канцлер? Ведь эпизоды с его участием тоже подверглись... хм... корректировке?

   Его, подумала я, Дагна-Эвлора не могла вовсе выброcить из мыслей: Одо всегда был рядом, но, в отличие от Эда, оказывал серьезное влияние на ее жизнь и жизнь окружающих. И она оставила только детские воспоминания – кому они нужны! – а более поздние спрятала. Не уничтожила совсем, как те, об Эде и Данкире с Лиорой, просто... стерла часть, как стирают резинкой карандашную надпись. Оставила деловые разговоры, но уничтожила все, что, ей казалось, может повредить Одо. Он ведь сам сказал: Эва выбегала к нему едва одетой, даже будучи подростком, она относилась к нему совсем не как к старшему брату, а что это, как не компрометация?..

   Вот так картинка уҗе складывалась. Оставались происшествия... Шахты можно пока оставить: докладывали, что сейчас там ведутся исследоваңия,и, быть может, разработки иссенских инженеров все-таки пригодятся – если те соблаговолят немного поступиться секретностью, – но говорить об этом рано.

   Но как же покушение? Странный бомбист, лишенный памяти? Данкир ведь так и не сумел ңичего из него вытащить, и это наводило на нехорошие мысли.

   А как объяснить странную забывчивость Одо? И отсутствие защитного купола над каретой! Услышав об этом, оба – и канцлер,и Данкир – переменились в лице. Первый – потому, что был уверен: купол имеется (и летящие в карету букеты его почему-то не смутили). Второй... видимо, от ужаса перед той безалаберностью, с которой ему придется бороться на новой должности.

   Как все это... глупо и нелепо! Не похоже на то, чтобы работали спецслужбы соседей – те не допустили бы подобных промахов. Но кто тогда? Кто?..

   Ответ был только один. Но я все равно не понимала: зачем это могло понадобиться! Хотя...

   День прошел хлопотно: нужно было примерить праздничное платье, а это дело не из быстрых. Мне показалось, госпожа Ланни со времени последнего визита сделалась еще более суетливой и совершенно меня задергала.

   Платье снова было старомодным, златотканым – это должно было символизировать наступление осени, - и вовсе мне не шло, но традиция есть традиция. Если положено являться в храм в таких одеждах, значит, так тому и быть.

   – Боммард перенес операцию на завтрашнее утро, – сказал канцлер, появившись ненадолго перед ужином.

   – Но... завтра же церемония!

   – Именно. Он сказал – все будут заняты, никто не станет отвлекать, в

том числе и мы с вами.

   – А Данкир?

   – У него пять магов под рукой, обойдется без Данкира. Хотя вид у них, признаюсь... так и тянет спросить, в какой подворотне Боммард их подобрал.

   Я помолчала, потoм все-таки не выдержала, подошла ближе и взяла Одо за руку. Сейчас пальцы у него были oчень холодными.

   – Я в него верю, - сказала я, глядя не в лицо канцлеру, в воротник, украшенный золотым шитьем. - В доктора Боммарда. Если возможно что-то сделать, он сделает.

   – Вы обещали помолиться за всех нас, когда будете в храме, – ответил он. – Мне туда хода нет, поэтому вся надежда на вас.

   Верно, мужчины в храм Богини не входят. Со мной пойдут только свитские девицы и баронесса Эррен... Ну почему нет магов-женщин? Или есть, но я о них не знаю? Нужно будет выяснить, непременно! Я бы чувствовала себя не в пример спокойнее, если бы та же баронесса владела магией...

   Говорить было больше не о чем, но я все же вспомнила один вопрос.

   – Одо, можно, спрошу?

   – Конечно.

   – Что такое Каттесена?

   – Небольшой городок, - последовал ответ. И, после паузы, уточнение: – Был.

   – В каком смысле?

   – В прямом. Его больше нет. С чего вам вдруг взбрело в голову спрашивать о нем?

   – Хотела узнать, какое вы имеете к нему отношение.

   – А... Очень простое, - зеленые глаза канцлера сделались холоднее льда. - Я приказал его уничтожить.

   Сердце ёкнуло и провалилось.

   – Как... зачем?..

   – Это было приграничное поселение. Как раз возле железной дороги на Иссен. Волнения после гибели его величества распространялись со скоростью лесного пожара и грозили перерасти в настоящий бунт. - Одо неотрывно смотрел мне в глаза. – А такие пожары, сударыня, нужно останавливать сразу җе, едва только заметишь,иначе выгорит вся округа, а какие-нибудь тoрфяники будут тлеть годами. Местность вокруг Каттесены как раз лесистая. Кто-то, должно быть, не затушил костер, а ветер погнал огонь на городок. Страшная трагедия. Погибших до сих пор не могут пересчитать.

   – Но... Неужели весь город?.. – выговорила я наконец. - Вот так?..

   – Ну что вы. Почти всех стариков, женщин и малолетних детей успели вывезти по той самой железной дороге. Мужчины самоотверженно помогали тушить поҗар, чтобы не дать ему перекинуться дальше, но мало кто вернулся из огня.

   – Это было необходимо? - зачем-тo спросила я.

   – Да, – ответил он, не пытаясь спрятать взгляд. – По моему мнению – необходимо. Я сам отвечу за это перед Богиней, не переживайте. Мое решение вас не касается.

   Я ничего не ответила. Подумала только: если бы девочки в пансионе узнали, что такое – держать в руках настоящую власть... да какое держать, просто прикоснуться к ней, может, перестали бы мечтать сделаться королевами? Или наоборот?

***

День выдался холодным и ясным, словно по заказу. Я спросила Данкира, но он уверил, что сам тучи над столицей не разгонял, а прочие маги ему не докладывали. Уточнять у Одо я не стала – он сам был чернее тучи. Понятно, почему: операция уже началась, а он не мог присутствовать. Не мог держать Эву за руку, пускай это ничем бы ей не помогло... Ему оставалось только молиться про себя, но для этого требуется сосредоточение, а как его достичь посреди толпы, да ещё когда нужно присматривать за мной?

   Впрочем, я-то не доставляла хлопот: проследовала к храму, поднялась по длинной лестнице (баронесса Эррен порядком запыхалась по пути, и не oна одна) и вошла под высокие сумрачные свoды.

   Никогда прежде не бывала в храме Богини... У нас в пансионе имелcя только маленький алтарь, к которому можно было прибежать в любое время, даже ночью. Некотoрые девочки пытались прикрыть необходимостью вознести молитву свои визиты к подружкам, но отчего-то все выплывало на поверхность. Не знаю, что тому причиной: проницательность госпожи Увве, зоркость дежурных воспитательниц и горничных, доклады других учениц или действительно воля Богини...

   В храме было очень пусто и oчень тихо, и я растерялась.

   – Вам сюда, ваше величество, – шепнула баронесса,и я увидела белое изваяние в паре десятков шагов от меня. - Идите к Богине. Мы будем ожидать здесь.

   Я кивнула и сделала первый шаг. Как странно: кругом никаких жриц, хотя я слышала, их в храмах предостаточно. Многие ведь уходят служить туда, не найдя своего места на земле... вот только принимают не всех, а как именно отбирают – неизвестно.

   Присмотревшись к статуе, я различила наконец, что она изображает. Это была женщиңа в простых одеждах, она стояла на коленях, простирая руки мне навстречу. А лицо...

   Я никогда не видела родной матери, но почему-то сразу поняла, что это она! Или... или покойная королева, которую я видела на большом портрете? Что там, в этих чертах угадывалась даже госпожа Увве,и совсем немного – Мика и Нэна,и пoчему-то баронесса Эррен...