Ритуал (СИ) - Ри Тайга

В таком виде не стыдно пойти и на императорский прием.

— Вынуждена признать, у вас есть вкус…

— Вынужден признать, что у вас он полностью отсутствует, — парировал Райдо, а Каро тихо прыснул.

— Что это?

— Артефакт, создает точную имитацию печати Немеса, — Райдо пристегивал маленькую брошку изнутри рукава. — Немилость. Не нужно афишировать, как и что вы сняли.

Я кивнула.

— Леди Блау, — голос Райдо стал серьезным, — вы идёте нам навстречу, мы идем — вам. Вы просили помочь найти сира Яо Ву?

— Разве это не ваша обязанность следить за соблюдением законов в том числе, а не трактовать их так, как вам удобно?

— Мы и следим, — спокойно ответил Райдо. — Сиры в своем праве, Управление не вмешивается во внутриклановые дела до тех пор, пока они не угрожают государственной безопасности. Или вы думаете сир Яо Ву угрожает безопасности Империи?

Я молчала, думая. Псаков Бутч. Я просила его об этом лично.

— Леди Блау?

— Я услышала вас, сир, — короткий официальный поклон и я, с совершенно прямой спиной, проигнорировав предложенную руку, отправляюсь на выход.

Менталисты хотели от меня практически невозможного. Нельзя зайти в террариум, не растревожив клубка змей.

Глава 142. Чпок-чпок-чпок

Щеки уже сводило от напряжения, губы немели от улыбки — это единственное, что я делала ровно тридцать мгновений — кивала и улыбалась. Молча. Больше не оставалось ничего — Аю сделала меня по всем фронтам, и такой противник дорогого стоит.

Игра началась прямо на ступеньках — Каро трижды ударил бронзовым кольцом по массивной двери дома магистра, испещренной защитными рунами по периметру, и где-то в холле прозвонил хрустальными переливами весенней капели колокольчик. Представительный слуга в летах открыл, но войти мы не смогли — брошка на внутренней части рукава ощутимо нагрелась — сработал артефакт Райдо. Защита на двери меня не пускала. Даже носочек на порог не поставить — проем сразу ощетинивался вспышками, и завывал сигналками.

— Какая… досадная оплошность, — Аю довольно щурясь, всплескивает руками. — Защиту дома обновляли вчера, но задний двор пока не трогали…какая досада, какая досада… Леди, прошу…, — жест в сторону выхода для слуг.

Я щурюсь в ответ, цепляя на лицо положенную по этикету улыбку и, жестко зафиксировав локоть Каро, тащу его к чёрному входу. Обогнуть дом магистра, зачерпнуть снега сапогами — дорожки не чистили, и остановиться на ступеньках, чтобы пропустить выходящую из дома кухонную служку с ведром помоев в руках.

Один — ноль в пользу старой карги. Блау не заслуживают парадного входа — и место указала, и на немилость проверила. Но магистр не учла, что ни в одном доме Керна не ставят защиту, настроенную на печати Немеса.

Я подмигнула Каро, который следил за мной потемневшими взволнованными глазами, отдала одежду слугам и отправилась наверх, по черной лестнице. Менталисту переступить порога кухни не разрешили — не вышел статусом для сегодняшнего приема.

Слуг в доме сновало не мало, и я расслабленно отслеживала лица — ведь последний из пятерки где-то рядом, или тут, у Аю, или на периметре. Лично я поставила бы менталиста внутри.

Меня проводили в роскошную гостиную, явно специально украшенную к празднику в алых тонах. И Райдо снова недопустимо ошибся, матрон было не шесть, а четырнадцать, каждая сочла своим долгом вывести в свет ближайшую дуэнью, или представить обществу следующую заместительницу на посту матриарха. Леди Тир, например, притащила с собой двоих — пожилую сухопарую каргу и ту даму, что была на площади вместе с Кантором и Блисс. Тетя? Точно не мать, потому что с мамой Тира была связана одна из тех историй, о которых не принято говорить на Севере за общим столом.

Что я здесь делаю, Великий?

Старые жужелицы щебетали на староимперском. Бегло, тараторя так, что я не улавливала часть слов в принципе. Два ноль в пользу Аю. Четырнадцатилетней провинциальной сире должны преподавать этикет и изящные искусства, но староимперский на таком уровне — это Академия, и даже там не было никого, кто ставил бы произношение языка давно мертвого мира нормально. Говорить свободно я так и не научилась, только несколько общих фраз. Но понимать и читать могла.

Три ноль в пользу Аю. Старые кошелки нисколько не стесняясь, пользуясь тем, что юная гостья их не понимает, вовсю обсуждали Блау.

— А Наследник ничего, такой молодой жеребец, — обмахивалась веером Бартуш, которая давно разменяла девятый десяток зим. — Ох, мне бы мои двадцать…

Парочка матрон Хейли, такие похожие, что я не смогла отличить одну от другой, глупо захихикали.

— А вот вторая Наследница пошла в мать… печально, печально…, — сира Бартуш с деланным сочувствием покивала в мою сторону.

Я оскалилась в добродушной и глуповатой улыбке, запоминая каждое произнесенное слово.

Что я здесь делаю, Великий? Что я, псаки всех побери, здесь делаю?

Вместо того, чтобы искать лекарство для Акса, заниматься делами рода, тренировать плетения? Я торчу тут и слушаю отрывистую каркающую речь на староимперском.

Я сжала пальцами в карманах теплый мешочек — артефакт Серых грел и ощущался даже через защиту. Флакон с эликсиром в другом кармане наоборот, холодил, и я погладила пальцем шероховатую пробку. И того и другого хватит, чтобы подставить магистра, но кто сказал, что дознаватели на это не закроют глаза?

Если бы Бутч сказал мне раньше, что они ведут свою игру.

Дознаватели давно могли найти всё что угодно, хоть весь запрещенный перечень под грифом «СС» и закрыть Аю на второй Цветочной, но… магистр цветет, пахнет и устраивает сраные званые вечера для таких же двинутых на голову, как и она сама.

Значит… ловят того, кто стоит за ней или хотят узнать что-то конкретное. Аю нужна им, а мне нужны менталисты.

Пальцы разжались с трудом — искушение было слишком сильным, я вытащила пальцы из карманов и с силой прижала к коленям, как и положено приличной сире, и тут же взяла пиалу с чаем, чтобы хоть чем-то занять руки.

Улыбайся, Блау! Улыбайся!

Я скалилась, отпивала маленькими глоточками чай, и изображала манекен.

Матроны обсуждали всё — последние сплетни, язвительно поливая всех ядом, неурочное срабатывание сигнальных артефактов по цепи вышек, стоимость колье столичной примы, которая явно пользовалась благосклонностью одного из патрициев… обсуждали всё, кроме того, что было действительно важно. За какими псаками они здесь сегодня собрались?

Аю вовлекала меня в разговор изредка, роняла пару фраз про Академию и подливала мне чаю, и только самая старшая леди Тир, рядом с которой меня усадили, угрюмо молчала, изредка зыркая по сторонам совершенно нечитаемым взглядом.

Четыре ноль в пользу Аю. Ни одна из матрон, кроме магистра, так и не обратилась ко мне напрямую, а по правилам этикета это значит, что Младшая должна молчат до тех пор, пока Старшие сиры не обратятся первыми.

Я пила чай, молчала и улыбалась. Улыбалась. Улыбалась.

— Девчонка — дура, — коротко выплюнула матрона Тир на великолепном чистейшем староимперском. Наш преподаватель по языкам рыдал бы от умиления. — Отец был дурак, так мать хоть соображала, но на детях предки Рода отдохнули, — выдала она своей ближайшей наперснице, немного повернув голову в мою сторону. Та согласно кивнула — Блау — дура. — Сколько потрачено времени, чтобы привить ему вкус… и что?

А дура улыбалась, правда потребовалось небольшое усилие, чтобы удержать лицо, но я справилась, отпив ещё чаю. Это — четвертая пиала, если этот бессмысленный треп не закончится, скоро произойдет непоправимое.

— Мальчишка — идиот, — продолжила леди Тир на староимперском. Дуэнья согласно кивнула и тут же хлестко получила веером по рукам. Видимо, обсуждать будущего Главу, юного Наследника, его святейшество великолепного Кантора дозволялось только его бабушке.

— Идиот, — четко подтвердила я на староимперском с улыбкой. — Но далеко не всегда, — ответ бабули Тира я уже не расслышала — родовой дар включился неожиданно и совершенно не вовремя, как и всегда. Перед глазами потемнело, пиала дрогнула в руках, остатки чая — с глоток, выплеснулись на белоснежную мирийскую скатерть.