Gamemaster (СИ) - Собинин Николай

- Что тут творится? – хорошо знакомый голос гремит, будто с неба, прерывая полет клинка. Я оборачиваюсь на этот голос и вижу минимум два дружинных крыла в полном боевом облачении, стоящих за спиной сотника и воеводы. Еще не менее полутора крыла в этот момент выбегают с противоположной стороны рыночной площади, отрезая хирд нурманов от пристани. Пятерка застрельщиков недвусмысленно берёт викингов на прицел. Среди них, к своему удивлению, я вижу Рика. Похвально.

На лице главного скандинава отчетливо читается разочарование и досада. Он нехотя отвечает воеводе:

- Твой дружинник убил моего хирдмана. Я забираю его жизнь взамен.

Голос Игоря, до сего момента спокойный и требовательный, налился сдерживаемой злостью:

- На МОЕЙ земле, ярл, только я и мой князь решают, кому жить, а кому умереть. И этот воин умрет, только если я решу, что он это заслужил. Или ты желаешь оспорить мое право, хёвдинг? – конец фразы наполнен январским холодом.

Предводитель викингов злобно щурится, но не спорит с воеводой. Трудно спорить, когда два десятка твоих бойцов со всех сторон окружает вдвое больше воинов противника.

- Твоя земля – твой закон, воевода. Пусть тинг решит. – особого воодушевления в его голосе не слышно.

- Почему волкоголовый сразился с моим дружинником? – судя по всему, Игорь начал «следствие на месте». Он задает вопрос всем присутствующим.

Подскочивший Данко, поведал воеводе:

- Он его на Божий Суд вызвал!

- Я спросил, почему он это сделал?

Ответил бритоголовый с секирой, что стоял за спиной рыжебородого перед поединком. Татуированного уже спеленали, и тот сейчас катался по земле, силясь разорвать путы и рыча, словно зверь.

- Он силой осквернил своим удом женщину Трюгенссона.

- Это вранье, – звонкий голос Ольги разнесся над площадью, и она вышла вперед. – Не брал он меня силой. И я не женщина этого мертвого рыжегобородого.

- Был сделан дар сватовства, – скандинав злобно посмотрел на Ольгу и сплюнул на землю.

- Это правда? Отвечай! – голос воеводы посуровел.

- Он уже давно сватается ко мне. Я из-за него сюда из Хольмгарда сбежала, но он и тут меня нашел. И вчера снова пришел. Принес мне свои побрякушки и тряпки, хвастался какой он сильный да удачливый воин. Предлагал уехать с ним. Я вновь дала ему от ворот поворот. Ничего я у него не взяла. Клянусь всеми богами!

- Ты слышал, Тригвир?! – Игорь выразительно посмотрел на ярла. - Это не его женщина, дар сватовства был отвергнут. Твой воин повинен в драке на земле острога.

Главарь нурманов грязно выругался и дал сигнал забрать труп мертвого викинга.

- Эй, ярл! Не забудь до отплытия твоей ладьи, внести в казну виру, за вину своего хирдмана перед острогом. Десять медных гривен, если забыл. И еще одну гривну – ему! – Игорь кивнул многозначительно в мою сторону. – Иначе, может статься так, что Князь Киевский не захочет нанимать твой хирд в свою дружину!

Ярл Тригвир при этих словах воеводы чуть не лопнул от злости, но смолчал. Лишь глянул злобно на меня, и, развернувшись, пошел за своими воинами, уносившими тело своего соратника с рыночной площади, и связанного, все также продолжавшего рваться из пут.

Но мне в этот момент было не до того. Мне на все было плевать, потому что прямо сейчас руна «Уд» обнулила счетчик. И из всех моих ран струями брызнула кровь. Меня и до этого одолевала слабость, бар здоровья находился в желтой зоне и продолжал понижаться, а тут меня окончательно покинули силы и я рухнул на землю.

Критическое состояние здоровья! Обильная кровопотеря! Необходимо немедленное лечение!

В уши словно натолкали ваты, а зрение стало размытым и нечетким. Глухо, словно я был в воде, до моего слуха долетали голоса обступивших меня людей. Потом меня куда-то тащили. Но узнать, куда, мне не довелось – отключился.

Глава 12. Жертвенная кровь.

9.15, 17 апреля, 2047 г. – третьи сутки после дня «Ч». Острог «Аспид-камень». Дом знахаря Возгаря.

Сознание вернулось разом, будто вынырнул из воды. Почему-то было тяжело дышать. И темно, к тому же, как у негра… дома. Ни зги не видно. Может меня того, обнулили? Тогда почему я все помню? Глаза постепенно привыкли к сумраку, и я понял, что лежу на топчане в темном жилище. Пахло сушеными травами и какой-то химией. Впрочем, не очень остро. Завозился, пытаясь подняться. И чуть не наделал в штаны от страха – на моей груди с шипением подскочила и сиганула в сторону неведомая шерстистая живность, лежавшая там. Фу, пропасть, это всего лишь кот. А я-то чуть богу душу не отдал. Теперь понятно, почему дышать было тяжело. Эта скотина весит с доброго поросенка. Животина, между тем, уселась на пол и недовольно сверкала на меня из полусумрака зелеными, фосфоресцирующими глазами. Поднялся с кряхтением и сел на топчане. Прислушался к ощущениям. Вроде бы нигде нет никаких болезненных ощущений. Только вот тело затекло от неподвижности. Но это нормально, это ничего. Взялся левой рукой за запястье правой, покрутил его из стороны в сторону. Пальцы, вчера бывшие, вроде как, сломанными, сегодня против движений не протестовали. Раны, похоже, тоже затянулись, ибо я их совершенно не чувствовал. Так, легкое недомогание пополам с голодом. Ничего смертельного. Ладно, будем искать дверь, пора определяться с тем, где я нахожусь и что тут делаю.

Я наощупь, натыкаясь на невидимую в сумраке утварь, нащупал дверное кольцо и открыл дверь. Солнечный свет заставил зажмуриться и не позволил рассмотреть место, в котором я находился.

- Очнулся уже? Присаживайся, потолкуем.

Голос кажется смутно знакомым, но я никак не могу понять, кому именно он принадлежит.

- Давай, страдалец, не жмурься, лучше садись, пока не упал, – а вот этот скрипучий голос я узнал сразу. И его хозяин сейчас будет отвечать за свои поступки. Я, наконец, проморгался слезящимися на солнце глазами, цапнул рукой за грудки стоящего передо мной Возгаря, и поднял его над землей.

- Ничего объяснить мне не хочешь, плесень болотная? – я зол на Знахаря, ведь если бы не его проклятый «Уд», вчера ничего бы не случилось. Правда, без этой руны я наверняка склеил бы ласты, но первопричина важнее.

- Спокойно, воин. Сейчас все тебе объясним. – На мою руку опускается мощная, узловая ладонь. Повинуясь ей, я отпускаю хрипящего Возгаря.

Тот плюхается наземь и начинает нарочито-плаксиво причитать.

- Вот так вот не спишь всю ночь, на ноги раненого ставишь. А тебе, вместо благодарности – в грызло.

- Да не скули ты, перхатый, сам виноват, надо было думать головой, прежде чем руной своей его благословлять! – я смотрю на смеющегося человека в сером балахоне. И с удивлением понимаю, что это не кто иной, как Панамарь. Собственной персоной.

- Ну, здравствуй, спаситель. Уже оклемался? Здоровый ты, я после такого еще долго бы валялся.

- Да не прибедняйся, сам, считай, с того света выбрался. – Волхв оказался именно таким, каким я себе его представлял еще с той, памятной встречи с ним в ипостаси лича в пещере Вольчей Пади. Поджарый, не смотря на солидный возраст, сила явно не покинула его. Высокий лоб, орлиный нос и ясный, волевой взгляд серых глаз. Длинная борода заплетена в косу, волосы также собраны в косицу на затылке.

- Да нет, Олег. Там, где я был, Ирием и не пахнет. Ты садись, давай, в ногах правды нет! - и, подавая пример, первым опустился на чурбак, стоявший рядом. Я последовал его примеру.

- В общем, так, – Знахарь откашлялся – ты прости мне мою оплошность, Щитник. Никак уж я думы не думал, что тебя эвон как вывернет. Мое упущение. Но сделано это было не абы так, потому как носишь ты с собой великое зло. И зло это притягивает к себе все дурное, что вокруг нас творится. По капле, по чуть-чуть, но постоянно. И для тебя это рано или поздно закончилось весьма плохо, - видя мой непонимающий взгляд, Знахарь посмотрел на Панамаря, будто ища у него поддержки. Тот принял эстафету.

- Ты носишь с собой части проклятых доспехов. Мне Тихон рассказал, об обстоятельствах сего твоего приобретения, ведомо мне и то, какое деяние ты сотворил. Но! Даже тот факт, что младшие духи очистили от явной скверны эти клятые артефакты, сути своей они не поменяли. Поэтому они потихоньку скопили все вредные и отрицательные эманации, что их и тебя окружают. Злоба, зависть, ненависть, жадность, похоть. И до добра тебя это бы не довело наверняка. Сам-то не заметил за собой за последние пару дней ничего необычного?