Доказательство любви - Чиркова Вера Андреевна

Любимчик дугрейского султана молча кивнул, опасаясь случайно ляпнуть какую-нибудь шуточку. Всем известный своей жесткостью магистр Изрельс сегодня внезапно показал себя с абсолютно неожиданной стороны, и неясно пока, чем могут обернуться его странная доброта и забота.

— Были… — горестно заламывая пухлые зеленые ручки, стонал кругленький градоначальник, — были девушки, как же! Молодая госпожа — просто редкая красавица. А малыш — ну прямо ее копия! Такой хорошенький, с золотыми волосиками и в розовом платьице! И компаньонка тоже очень мила, рога ее совсем не портили.

— Какой малыш? — ошеломленно мотал головой Тодгер. — Откуда?

— Ты не знаешь, откуда берутся малыши? — не вытерпел Даурбей и притворно вздохнул: — Оборотни — мастера в искусстве очарования.

— Всех убью, — в бешенстве зарычал придворный маг лирского короля, и тотчас с четырех сторон на него выплеснулось по ведру воды.

— Остынь! — рыкнул на ученика Изрельс. — Дети так быстро даже у оборотней не появляются. Пусть сначала расскажет про рога. Откуда у Леты могут быть рога?

— Тебе это лучше знать, — высушивая одежду одним движением пальца, мстительно прошипел из облака пара его бывший ученик.

— Рога ей малыш сделал… — горько всхлипнул гоблин. — Такой маленький, а такой талантливый! Мы уже выбрали ей самого лучшего жениха, умного, нежного, богатого, ни в чем не нуждалась бы! А теперь ее нету… и ее малыш уже не увидит наших чудес.

— Молите всех своих богов, — грозно прорычал Тодгер, — чтобы больше никогда не привели сюда ни Дарочку, ни ее малыша! Иначе все ваши женихи будут сидеть в дриадских болотах вместе с чудесами и оборотнями.

— Я не понимаю, откуда мог взяться малыш… — пробормотал Изрельс, — но если он умеет выращивать рога, то, значит, маг.

— Мне все равно, откуда у нее малыш, — на застывшем лице Тодгера не дрогнул ни один мускул, — главное — куда их утащил Рандолиз. Даур, покажи им портрет, может, его кто-либо встречал?

— Вот, — развернул призрачную картину Даурбей, и лица гоблинов как-то странно вытянулись.

— Встречали… — неуверенно проблеял градоначальник и убито признался: — Все встречали. А как не встречать? Это наш городской маг Газдор.

Маги примолкли, думая о чем-то явно неприятном, и гоблины за это время успели прийти в себя и обменяться понимающими взглядами. Они давно считали своего городского чародея весьма сведущим в магических делах, а теперь с каждой томительно длинной секундой убеждались в этом все сильнее. Если так притихли даже эти пятеро, умудрившиеся спасти город от нежданного подлого нападения неизвестного мага, то можно даже не сомневаться, что Газдор сильнее их всех.

И хотя прозвучало другое имя, жители города ничуть не встревожились. У темных магов в моде личины, переодевания, перевоплощения и прочие подобные шпионские штучки, уж гоблинам-то это известно. Газдор именно так заманивал в город счастливчиков, поймавших кеори. Он зачастую сам изображал жарко влюбленного жениха, когда дивные создания выбирали себе в хозяйки хорошеньких путешественниц. И никто из горожан даже мысли против не имел, их маг заслужил особую оплату за свой нелегкий труд.

— Почему-то я начинаю жалеть, что потратил столько времени на этот городишко, — сердито рыкнул вдруг Изрельс, желчно ухмыльнулся и объявил, ткнув в градоначальника пальцем: — И отныне намерен лично назначать вам городских чародеев. А в знак этого ты получаешь волшебный ошейник. Он не даст солгать, когда сюда прибудет первый отправленный мною маг. Кстати, Мальгис. Тебе пора расти.

— Я протестую, — непреклонно возразил Кадерн. — Он мне самому нужен. Уж лучше сам буду здесь присматривать, пока ты не проведешь испытания кандидатов.

— Сначала найдем Дарочку, — мрачно напомнил Тодгер.

— Он сам нас позовет, если я правильно понимаю, — хмуро буркнул Даурбей и покосился куда-то в угол.

— Нашли наконец, — презрительно отозвался оттуда какой-то неживой голос и холодно приказал: — У вас одна минута, чтобы войти в портал, через две будет поздно.

Всплыло над полом темное облачко, казавшееся до этого пролитым чаем, растянулось в зловещий, посверкивающий черными молниями овал, и гоблины онемели от ужаса, глядя, как исчезают в нем пятеро магов, так и не сказавших больше ни словечка.

А бесшумно захлопнувшийся за самоубийцами портал вдруг взорвался бутылью с перебродившим вином, обдав всех присутствующих отвратительной тиной и вонью. Гоблины бросились вон из дома, не замечая расцветающих на их лицах и телах черных узоров из ядовитых змей и мерзких мохнатых пауков.

— Ну вот и спасатели наконец-то явились! — Негромкий голос Рандолиза, раздававшийся под сводами древнего святилища, сочился сарказмом и ядом. — Не очень-то вы спешили к своим красавицам. Пока всех гоблинок не перетаскали, не вспомнили, куда шли.

— Где они? — с презрением процедил в ответ Изрельс, точно найдя взглядом мужскую фигуру, стоящую в одной из верхних лож необычной, вытянутой вверх пещеры.

Откуда-то сверху сорвалось несколько камушков, посыпался песок и сгорел на поверхности защитного купола, окружавшего темных магов. Они тесным кружком, спина к спине, стояли на зависшем посреди пещеры ковре.

— Не нужно так кричать, потолок еле держится, — преувеличенно спокойно и печально произнес Рандолиз. — И боевыми заклинаниями швырять не спешите, один удар — и все вы вместе с моими прелестницами окажетесь погребены в одной могиле. Ну, вам-то все равно, а их пожалейте — молодые, красивые…

— Где они? — очень тихо, но с угрозой повторил магистр, поднимая свой защитный купол к потрескавшимся камням свода.

— Напротив Тодгера, но, похоже, он их уже не узнаёт, — с деланой грустью издевательски вздохнул его бывший соперник.

— Где?! — недоверчиво прошипел Тод, и его голос сорвался: — Что ты сделал с Дарочкой, гаденыш?

Маги невольно покосились в ту сторону и остолбенели. В широкой ложе, ярко освещенной шарами со мхом, за невысокими перилами стояли две стройные женские статуи из белоснежного мрамора. Лишь изящные голубые незабудки цвели на прелестных застывших лицах.

— Вот теперь мне все равно, обвалится тут потолок или нет, — безжизненным голосом сообщил придворный маг лирского короля, и над его головой зазмеились зеленые смерчи.

— А зря. — Спокойствию Рандолиза можно было позавидовать. — Они обе живы и здоровы. Только обездвижены, но все прекрасно видят и слышат. И отлично понимают, что сейчас ты объявил им смертный приговор.

— Ты лжешь… — еще шипел Тод, но уже сидел в любимом кресле и летел к ложе, откуда на него смотрела любимая.

Хотя нет… не летел.

Все они, вместе с ковром, словно застряли в невидимой паутине.

И эта паутина медленно и незаметно, но настойчиво и неотвратимо тащила их вниз, к крошечному круглому островку, окруженному неподвижной, черной и как будто маслянистой жидкостью.

Она странным образом притягивала взор, завораживала, заставляла расслабиться, забыть обо всем, не думать и не сопротивляться…

Тод тоже поддался неестественному очарованию приближающегося черного кольца и несколько губительных мгновений всматривался в его тьму, захваченный извечным исследовательским азартом темных магов.

Но назойливо сверлило мозг, не давая забыть обо всем, кроме неразрешимой задачки, неотступное чувство, вот уже два года заставлявшее его постоянно помнить о синих глазах и восхитительной фигурке златовласой принцессы.

— Дарочка… — Маг с трудом поднял вверх затуманенный взор и столкнулся с торжествующим, полным презрения взглядом Рандолиза.

И это презрение полоснуло по душе острым кинжалом, поднимая волну истовой, сжигающей ненависти. Зеленые призрачные змеи яростно взметнулись над Тодгером, ринулись сквозь толщу щитов к подлому врагу, впились в его виски, пытаясь захватить, парализовать злую чужую волю. Попутно маг тянул наверх ставший неподъемным ковер. На него словно гору камней нагрузили, и никто из коллег не пытался помогать Тоду.