Невеста на ужин - Богданова Екатерина (1)

— И чего шумим? — спросила, сонно щурясь.

— Так беда!

— Разбудила-таки!

Одновременно заголосили Дарка и какая-то незнакомая женщина.

— Так, давайте по порядку. Что за беда? — спросила у женщины.

— Так свита-то, говорят, проснулась. А господин-то еще нет. Они же нас всех сожрут! Что делать-то?! — подвывая и заламывая руки, заголосила женщина.

— А старейшины что говорят? — нахмурилась я.

— Не знаю, — растерялась она. — Я только про свиту подслушала…

И стыдливо отвела взгляд.

— И ничему-то ты, Ранка, не учишься, — всплеснула руками Дарка. — Тебе сколько раз было говорено: не распускай сплетни, если сама ничего не знаешь.

— И если знаешь, тоже не распускай, — задумчиво вставила я.

— Вот-вот, — поддакнула Дарка.

— Так, пойдемте отсюда, а то Серого мне разбудите, — проговорила я, подталкивая их к выходу.

— Так и пойдешь? — лукаво сощурившись, поинтересовалась моя… даже и не знаю, кто для меня теперь Дарка. Пусть будет личная помощница.

— Вы идите, я сейчас оденусь и тоже выйду, — выпроводила я их из спальни.

Так и сделала. Быстро умылась, надела первое попавшееся под руку платье, собрала волосы в хвост, перетянув их лентой в тон платья, то есть черной. В моем гардеробе вообще все было в тон, что ни возьми, не ошибешься. Вечный траур по загубленной жизни неудачливой попаданки!

Вышла из спальни и тут же окунулась в гомон множества женских голосов. Эта Ранка, похоже, уже всех обитателей замка всполошила, по крайней мере, женскую часть. И они настолько разошлись, что даже не заметили моего появления.

— Тихо! — гаркнула, перекрикивая многоголосый вой.

Все дружненько повернулись ко мне и уставились, как на последнюю надежду человечества.

— И чего орем, чего шумим? — поинтересовалась я.

— Так свита же, — протянула все та же Ранка, зачинщица всего этого безобразия.

— Где? — демонстративно осмотрелась по сторонам. — Не вижу.

— Так там, — проговорила она уже не так уверенно, указывая пальцем на пол.

— Тоже не вижу, — развела я руками, посмотрев вниз.

— Ну в подвале же, — совсем беспомощно пропищала паникерша.

— А раньше свиты в подвале не было? — осведомилась я.

— Была, — чуть не плача, прошептала Ранка.

— Так в чем проблема-то?! — рявкнула я. — Свита там, где ей и место, берите с нее пример!

И весь бабий бунт потянулся к выходу, то и дело оглядываясь и окидывая меня обиженными взглядами.

— Что там с этой свитой? — спросила я у Дарки, когда приемный покой опустел.

— А я откуда знаю? — развела она руками. — Ранке если верить, они там уже охрану доедают и с минуты на минуту по наши души придут.

— А сейчас вообще что — утро, день, вечер? — упав в кресло, спросила я.

— Полдень едва миновал, — ответила женщина.

— Ясно, — кивнула, сдерживая зевок.

Часов пять я поспала, но, учитывая ритм последних дней, этого мне уже не хватает. Вот закончится все это безобразие — и отосплюсь, если выживу.

— Мне бы Броню повидать. Не знаешь, он не в замке? — взглянула на Дарку.

— Здесь, где ж ему еще быть, — кивнула она. — Часа два назад видела, как новую невесту в подвал потащил.

— Пойду поищу его, — решила я.

— А как же обед? — всплеснула руками женщина.

— Потом, — отмахнулась я.

Дорога в подвал заняла минут десять; то и дело кто-то из замковых слуг останавливал меня и, трясясь от страха, спрашивал, не пора ли в бега подаваться. Вопросы они задавали в более обтекаемой форме, но общий смысл был именно таким: пора бежать или можно еще погодить?

Я всем отвечала, что все хорошо и никакой угрозы нет, но в действительности и сама уже начала подумывать о побеге. Вот только Броню найду, узнаю, что да как, и начну пути к отступлению готовить, пока все окончательно рушиться не начало.

У входа в подвал поняла, что без дополнительного освещения мне там делать нечего. Как без спичек факелы активируются, я понятия не имела, а ходить по темным лестницам и коридорам откровенно страшно. Осмотрелась, нашла настенный лампус, кое-как выковыряла его из держателя, не сразу разобравшись в конструкции, вспомнила уроки Брона и, задержав дыхание, включила эту огнеопасную штуковину, позволив ей напиться моей крови. Только не расти, только не расти — повторяла я про себя, наблюдая, как в чаше образуется огненный шарик. Мои старания не прошли даром, шарик дорос до краев чаши, слегка перевалил за них и остановился. Фух, вроде получилось!

Воодушевившись успехом, я бодро сбежала по лестнице и, усиленно вспоминая дорогу, пошла искать усыпальницу Талиека. Что где-то свернула не туда, поняла только тогда, когда коридоры стали значительно уже и грязнее. Хотела уже повернуть назад, но впереди вдруг послышался какой-то грохот, крики, и вдалеке показался свет факелов. Не сразу поняла, что навстречу мне несутся двое мужчин с рогатинами наперевес.

— Они вырвались! Спасайся! — проорал первый из них, отпихнув меня к стене и пронесшись мимо.

— Оракул! — признал меня второй. — Свита вырвалась, бежать надо! — и спрятался за мою спину.

А за ним неслась сплошная волна серых, сгорбленных, шипящих и подвывающих тел. Вот здесь я и помру, — пронеслась в голове безрадостная мысль.

Но голлумы-переростки меня не сожрали! Едва достигнув границы света, даваемого лампусом, они начинали визжать, корчиться и пятиться назад. Я не сразу поняла, в чем дело, но потом заметила, как один из монстриков, толкаемый в спину другими, не успевшими затормозить, попал под свет лампуса. И это было зрелище не для слабонервных. Его кожа начала вздуваться, пузыриться и лопаться, источая смрад горелой гнилой плоти. Монстр завизжал, как поросенок, и попытался отползти за границу губительного для него света, но ему мешали другие. Его агония продлилась не больше полуминуты. Остальные развернулись и ломанулись в обратном направлении.

— Оракул… — благоговейно протянул трясущийся за моей спиной охранничек.

— И далеко они разбежались? — спросила я у него.

— Вроде только в этот проход вырвались. Это все Патр виноват, я ему говорил, что нужно дверь запереть, а он… — принялся оправдываться мужичонка.

— Пошли загонять, — решила я, и подняла повыше лампус, как знамя правого дела.

И мы побежали по подвальному коридору. Впереди неслась толпа повизгивающих и подвывающих монстров, а я задавалась вопросом: и зачем мне все это нужно? Героизма я за собой никогда не замечала, да и не смелая я ни разу. Трусиха еще та. Но поди ж ты, бегу, и не от опасности, а прямо к ней в лапы. Так, не ровен час, еще и героиней стану…

Как загнала свиту в отведенное для нее помещение, и сама не поняла. Это как-то само собой получилось, случайно. Спонтанно приняла решение и вот, сделала… Уже потом, заперев двери и отчитав охранников с рогатинами, осознала, что вообще совершила, и покрылась холодным потом. Они же могли меня сожрать! Да я от страха должна была прямо там, на месте, как минимум в обморок упасть. Ну или хотя бы убежать в обратном направлении. Что же ты со мной делаешь, иномирье ужасное?

— Ты, — обратилась к охраннику, который вместе со мной загонял свиту (вернее, он прятался за моей спиной, но хотя бы не сбежал), — ты знаешь, где усыпальница Талиека?

Мужик кивнул, выпятив грудь, как будто это он только что всех тут спас.

— Веди! — приказала я.

— А эти? — спросил у меня один из толпы горе-вояк, оставшихся под дверью, за которой скреблась толпа серокожих чудиш.

— А что вы обычно с ними делаете? — спросила я в свою очередь.

— Обычно они спят, — пожал он плечами.

Ну да, свита триста лет спала, откуда им знать, что теперь делать.

— Охраняйте, потом разберемся, — отдала я приказ, вручив охраннику лампус. Так себе приказ, конечно, но других у меня в запасе не нашлось, я тоже уроки ухода за свитой не проходила. У меня как-то в домашних питомцах все больше хомячки и коты жили, а с ними попроще будет.

До усыпальницы Талиека мы добирались еще минут пять, а там нас встретили дяденьки в балахонах, угрюмые и озлобленные, причем именно на меня. Они, по всей видимости, были осведомлены о том, что я несостоявшаяся невеста, ставшая подставным оракулом, но в последние новости их не посвятили. Потому и встретили меня довольно грубо.