Противостояние (СИ) - Авсаджани Уча

— Но вы же погибли?!

— Так ты приветствуешь старого друга? — поднимаясь на ноги, заворчал бывший журналист. — А ведь больше месяца не виделись!

— Но как вам… Мне сказали, что вы все погибли! — все еще отказывался верить Глеб.

— Грозу вечерних ток-шоу убить не так просто! — с достоинством сказал Ян Гарт, помогая ему встать.

— И все живы?!

— О да, и более того, ты видел всех на спектакле. Николя, Анну, Егора, пилотов со стюардессой и даже Тима, хотя в его артистических способностях я все еще не уверен… Как же я соскучился, мой мальчик! — почти плача проговорил Ян Гарт и, подбежав, вновь обнял его.

— Но как? — пытаясь не задохнуться, спросил Глеб.

— Отличный вопрос! — отстраняясь, отозвался бывший журналист. — Я очнулся после катастрофы, да и то на пару минут. Кажется, я тонул. Туман — вот и все, что я помню. Чертов туман был повсюду, а потом я пришел в себя уже на берегу, как и остальные.

Глеб слушал, разинув рот. Первый шок от их встречи прошел, и на глаза, не спрашивая разрешения, наворачивались слезы. И хотя он почти не знал этих людей, тот факт, что они живы, так сильно его обрадовал, что сдержаться было выше его сил.

— Ну-ну, не надо, а то я тоже заплачу, — растрогался Ян Гарт, протягивая ему свой платок.

— Что-то в глаз попало, — попытался оправдаться Глеб.

Почему-то ему вдруг стало ужасно неловко.

— Значит, вы живы, — успокаивая самого себя, как мантру бесконечно повторял Глеб. — Но зачем было скрываться? Почему вы не сказали все во время спектакля? К чему эта встреча один на один, да еще ночью в лесу? — вопросы посыпались один за другим.

— Потому что ты — посредник, — взглянув на одиноко борющуюся с тучами луну, пожал плечами Ян Гарт. — Посредник может быть лишь один, и таких кулонов, как у тебя, у нас нет.

— Никакой я не посредник, — привычно заупрямился Глеб. — Я сам не знаю, с чего…

— О, нет, ты-то как раз посредник. Разве у тебя нет кулона посредника? Или, может быть, не ты сегодня выпустил из себя огромное облако, которое в нашем мире не под силу сотворить даже операторам моих передач? Ты — радужник и посредник, смирись, мой мальчик, — как-то обреченно сказал Ян Гарт, будто утратив всю свою энергичность.

Глеб не ответил. Ему было нечего возразить.

— Они ведь считают, что сюда может попасть лишь посредник со своим кулоном, — печально улыбнулся бывший журналист. — Как, по-твоему, воспримет король появление еще дюжины посредников? Они и в тебя-то еле поверили, да и то из-за кулона, а если на сцену, прости за каламбур, выйдем еще и мы, то кто знает, что они решат и как с нами поступят?

Немного успокоившись, Глеб удивленно взглянул на Яна Гарта. Он говорил вдумчиво и медленно, не как раньше. Перед ним, несомненно, был тот же журналист, что брал у него интервью в самолете, но иногда он не был похож на самого себя. Что же ему пришлось пережить в этом мире?

— Знаешь, сначала я думал, что мы все посходили с ума, — продолжил Ян Гарт. — Выжить в авиакатастрофе, при этом помня только какую-то мглу, и оказаться в средневековье, но понимать местный язык как родной. В первом же попавшемся доме нас за сумасшедших и приняли. Ну, или больных чем-то. Мы просили еды и крова, а нас гнали из деревни камнями и палками, боясь, чтобы мы не заразили их какой-то дрянью. Слово за слово, стало ясно, как сильно мы влипли и что назад пути нет. Тогда я и вспомнил, что являюсь одним из лучших шоуменов! Надо было просто делать то, что у меня выходит лучше всего — развлекать людей. А потом я понял, как многого они лишены, будучи отрезанными от цивилизации! Лишения для них, и такой простор для нас! На ум почему-то пришел Шекспир, мы создали труппу, поставили пару простеньких номеров, придумали для каждого грустную и правдоподобную историю и стали разъезжать по городам.

Ян Гарт остановился, чтобы перевести дух, а Глеб не шевелился, боясь что-то упустить. В лунном свете бывший журналист словно принадлежал другому миру. Хотя, по большому счету, так оно и было.

— С первого же раза нас приняли на ура. В той самой деревне, откуда нас выгнали. Ну, разумеется, мы все были в масках. У них тут дурацкие правила в искусстве, надо будет потом их поменять. Почему-то все артисты выступают в древнегреческих масках, да и театры ничем не лучше. А недавно нас пригласили в королевский дворец, и это было возможностью увидеть тебя…

— Значит, вы знали…

— Что ты в Формосе? — догадался Ян Гарт. — Разумеется, мой мальчик. Слухи о посреднике разлетелись по всему этому проклятому королевству. А посредников по имени «Глеб» не так уж и много, знаешь ли.

— Но тогда…

— Почему мы не пришли раньше? — продолжил отгадывать бывший журналист. — Ты вправе злиться, но мы не могли. О тебе ходили легенды, ты был в центре всех новостей и пересудов. Тебя охраняли лучше, чем короля.

Глеб прослушал последнее предложение. Было кое-что, о чем он не спросил в самом начале. О чем боялся спрашивать. Но более медлить было нельзя.

— Вы сказали, что все живы, — медленно, словно пробуя слова на вкус, начал он. — Но во время спектакля… и сейчас, когда вы перечислили имена… Лена? Почему вы ее не назвали? Что с ней? Она жива?

Глеб сказал это тихо, почти неслышно, но Ян Гарт, заметно поникнув, прервался на полуслове и как-то странно на него посмотрел. Так, как не смотрел еще ни разу.

— А это и есть одна из главных причин, почему я здесь, — сказал он предельно серьезно. — Да, она жива.

Глеб почувствовал, как с груди свалился огромный, намного больше его анимы, камень.

— По крайней мере, была жива, когда я видел ее в последний раз, — безжалостно поправился бывший журналист. — Я сказал, что в ночь катастрофы не заметил ничего, кроме тумана. Это не совсем так. Туман был красный. А еще, — не обращая внимания на округлившиеся глаза Глеба, продолжил Ян Гарт, — я помню, как этот красный туман вынес на берег меня и всех остальных, кроме тебя и Лены. Тебя я вообще нигде не увидел, сколько ни крутил головой. А вот ее… Лену тоже захватил туман, но…

— Но что?

— Но он унес ее в другую сторону, туда, где виднелся еще один остров. Долгое время я считал, что она мертва и мне все привиделось. Но потом, узнав о радужниках, я перестал так думать.

— То есть Лена у радужников? — не поверил своим ушам Глеб. — А этот красный туман был чьей-то анимой!

— Да, обычно туманы так себя не ведут и не красятся, — горько усмехнулся бывший журналист. — Скажи, тебя не удивило, что мы не только пережили авиакатастрофу, что само по себе невероятно, но даже не пострадали и не заработали ушибов? Ни одной, самой мелкой царапинки. Ни одного кровоподтека. Вообще ничего. Да и не помню, чтобы наш маршрут пролегал над океаном. Понятия не имею, какой во всем этом смысл, но, похоже, сюда нас перенесли радужники, они же заставили самолет упасть, спасли нас и забрали Лену. Хотя я не видел ни одного из них, кроме тебя, разумеется, другого объяснения просто нет.

— Вы сказали, что это одна из главных причин, по которой вы пришли, — ощущая усиливающуюся дрожь, напомнил мальчик.

— Глеб, — деловито произнес Ян Гарт. — У тебя огромная сила, слухи об этом ходили еще до того, что ты учудил вчера. Ты и сам радужник. Поэтому если кто и сможет помочь Лене, то только ты.

Глеб был озадачен — в первый раз бывший журналист пекся о чужой судьбе. Или это было лишь видимостью?

— Но это ведь не все, — напомнил он себе, с кем имеет дело. — Есть еще причина, так?

— Неужели помощь милому дитя не достаточный повод? — театрально изумился Ян Гарт, но, словно усомнившись, что ему поверили, добавил: — Ты понятия не имеешь, как отсюда выбраться, верно?

Немного помявшись, Глеб кивнул.

— Так я и думал, — то ли разочарованно, то ли облегченно произнес бывший журналист. — Иначе ты бы уже ушел, я полагаю. Хотя кто знает — все-таки такой статус, почет, уважение… Но стоило проделать этот путь, чтобы спросить.

Глеб скрестил руки на груди. Теперь он, наконец, узнал Яна Гарта.