Когда мертвые говорят - Роу Анна Мария

— Поздно! Улыбнись бабушке, неблагодарный щенок! — сквозь зубы прошипел граф и оскалился идущим навстречу дамам.

Леди Миллисент в темно-лиловом шелковом платье, украшенном кружевом и жемчугом, тепло поприветствовала новых гостей. За ней несколько вежливых фраз выдала и худая нескладная девушка. Ничем не примечательная, только в иссиня-черных волосах ярко-сиреневые пряди, которые не скрывала никакая краска или иллюзия. А платье цвета айвори делало ее похожей на умертвие. Неудачно выбранный оттенок или некромант-экспериментатор опять безвылазно сидела в лабораториях? Почти со стопроцентной вероятностью второе.

Мансфилд улыбался и не скупился на комплименты. Маг вежливо поздоровался. И только.

В последнее время они с бабушкой не общались. Сердце Киану до сих пор болело, а леди Милли… она ведь знала! Знала ведь, кто такой Моро, но не предупредила!

Помогло бы ему? Вряд ли, но…

Музыка сменилась более быстрой. Слух резал чей-то веселый разговор и непринужденный смех.

— Я рад был всех видеть, и мне пора! — Рыжий чувствовал себя чужим среди этих улыбок, радости, света.

Мимо продефилировала красивая девушка, обмахиваясь большим веером из страусовых перьев. Ее элегантный кавалер с полуулыбкой говорил ей что-то приятное, заставляющее леди смеяться и еще усерднее с ним кокетничать.

Может, они только сейчас познакомились. Может, давние друзья или даже жених и невеста. И их незамысловатое сиюминутное счастье резало душу хуже тупого ножа.

— Как? — делано изумилась Миранда Робинсон, глаза на бледном лице стали еще огромнее и выразительнее. — И не хочешь познакомиться с моей сестренкой?

— Нет. — Эту невоспитанную девицу Киану и раньше едва терпел, а теперь и подавно не желал общаться ни с ней, ни с ее родственницей.

— А придется, — безапелляционно заявила юная леди, кого-то позвала и замахала рукой.

Один из кавалеров, только-только станцевавший тур вальса и теперь отводивший партнершу в сторону балкона, обернулся и повел свою спутницу к сивилле и ее гостям.

Слегка поклонился и деликатно отошел в сторону.

Рыжий бросил рассеянный взгляд на девушку. Ах да, та незнакомка, которая так брезгливо кривилась, когда они с сестрой встретили его на улице. Миловидная, раскрасневшаяся после танца. Глаза какого-то непонятного цвета. Смотрит на него, приоткрыв рот. Волосы уложены в высокую прическу с локонами, украшены живыми цветами. Из такой прически никакой завиток не выбьется, чтобы его можно было дернуть и вызвать улыбку. Кажется, он прослушал, как ее зовут.

Плевать!

Повторят.

Вроде Оливия Робинсон.

Как она посмела зваться таким именем!

— Не уйдешь, пока не станцуешь с ней вальс. — Ох, тяжело же придется тем, кто будет охранять эту маленькую гадость. Киану уже ее прибить хочется! Ладно, один танец, и уж он постарается, чтобы леди Робинсон потом рыжих магов десятой дорогой обходила.

— Вы не устали? — процедил он сквозь зубы, ведя свою даму на середину бального зала.

Та стушевалась и отрицательно помотала головой.

Что и следовало ожидать, дурно воспитана, как и ее сестрица.

И какая-то зажатая, стеснительная. Осанка идеально ровная, но старается держаться на максимально допустимом расстоянии. Даже ладошку в руку кавалера вложила с опаской и недоверием.

А недавно легко танцевала с каким-то франтом.

Зазвучали первые такты спокойной музыки. Киану вздохнул и аккуратно повел леди в танце. Разговаривать он не собирался.

У леди были другие планы.

— Вы выглядите несчастным. Что-то случилось?

— А вы невежливы и бестактны. Помолчать можете?

— Могу, конечно! — обиделась девушка. Глаза потемнели и из голубых стали карими. Показалось, наверное. — И вправду, стоит ли говорить, если…

— Все равно не слышат и не хотят услышать — это разные вещи, леди Робинсон. Я вот разговаривать не хочу.

Дальше танцевали в молчании.

Неловком и обиженном.

Музыка смолкла.

Колдун провернул партнершу под рукой, поклонился, дождался положенного реверанса. Этикет требовал отвести даму туда, где взял. Не оставлять же ее посреди зала в одиночестве.

— Вы хам… грубиян и… и муж…лан! — запинаясь, произнесла эта Оливия. — Вы не умеете…

— Я рад, что оставил о себе неизгладимое впечатление! — Рыжий усмехнулся, но как-то горько. — Надеюсь, мы больше не увидимся!

— Я тоже! — выпалила девушка, не обращая внимания, что на них уже косо поглядывают. — Забирайте… ваш подарок! Он мне… не нужен!

— Когда я вам что-то дарил? — опешил колдун, который на память никогда не жаловался.

Оливия, тихо шмыгая носиком и пряча глаза, копалась в ридикюле, что-то выискивая. Сумочка маленькая, но при должном умении в нее можно столько всего спрятать! Киану терпеливо ждал, пока молодая леди не протянула ему криво сложенный журавлик из бумаги с траурной каймой.

Птичка подняла голову, попробовала взмахнуть крыльями, но так и осталась лежать на маленькой узкой ладошке. Магия в журавлике-шпионе почти рассеялась. Знакомая магия. Голубая с синим и зелеными искрами.

— Откуда он у вас? — Рыжий схватил девушку за плечо и сильно сжал, не заметив, как скривилась и чуть не заплакала та, кто не имела права зваться Оливией. И уж точно не должна была хранить при себе нескладную бумажную фигурку, оставленную как подарок той, другой!

Правильный вопрос: почему журавлик ее слушается? Колдун ведь к Ливи его привязывал, и только к ней!

А глаза окончательно приобрели темный оттенок.

— Оливия? — Вот в это он не верил. Хотел, но не смел. Как дышать нужно, и то забыл. Притянул к себе и пытливо заглянул в лицо, стремясь разглядеть еще что-то знакомое, утраченное. — Оливия Элингтон?

Девушка мотнула голой, соглашаясь и отрицая одновременно, пыталась вырваться, но кто ж ей даст!

Где-то вдалеке шумно шагала к ним Миранда, расталкивая нарядные пары и ругаясь, как боевик со стажем. Что она собиралась им сказать, Киану было неинтересно. Яркая вспышка портала унесла из бального зала и колдуна, и его ожившую мечту.

— Сестра, говоришь? — Мансфилд скептически прищурил глаза, наблюдая за танцем рыжего мага и девушки с очень необычными украшениями и шрамами, которые сложно сводились даже магией.

Один на затылке, скрытый туго завитыми локонами. Второй прятался за черной бархоткой с синим камнем-подвеской. Благо они в очередной раз вошли в моду. Несколько разрезов на запястьях под широкими браслетами. На животе и щиколотках. Но тут Миранда клялась, что тело уже было с ними и к ее эксперименту они отношения не имеют. Ну почти не имеют.

— О, мы ее еле отговорили, чтобы она не назвала Оливию дочкой! — Леди Милли мяла в руках кружевной платочек и тоже нервно следила за внуком и его спутницей.

Будущая сивилла гордо задрала нос и сложила руки на груди, посчитав ниже своего достоинства объяснять некоторым все сложности своего проекта. Она несколько лет жизни угробила, исследуя, как привязать душу одного человека к мертвому телу другого, как восстановить жизненные функции и память. И сколько лет получались одни и те же зомби! Нет, она ничего против них не имела, но все-таки стремилась оживлять. Не воскрешать, потому что такие люди или сходили с ума, или были теми же зомби, безвольными марионетками, влачащими лишь жалкое подобие жизни, полностью послушные некроманту. Ей вот недавно пришлось разбираться с делом одного такого «воскресителя». Часть его клиентов просто заживо начала разлагаться. И, конечно, все без исключения несли своему хозяину и драгоценности фамильные, и счета в банке открывали.

А дать шанс на новую жизнь…

До недавнего времени у нее не получалось.

Чего-то не хватало!

Что за артефакт ей передала леди Миллисент, как там была заключена душа и почему именно с ней удалось довести работу до конца, Миранда обязательно разберется. Она упорная, у нее получится.

И нужно еще найти проверенного менталиста. Потому что ряд идей ей просто приснился! Например, что нужно брать тело в коме, а искать его лучше в Бедламе. И что сказать Мансфилду, чтобы он ей это тело из дурдома притащил. И про токи энергетические, про которые даже целители еще не знали. А еще ведь какой интересный эффект получился: душа меняла тело под себя, словно вспоминая, каким оно должно быть, и считая его единственно правильным. К примеру, у той больной бедняги рост был повыше и волосы не такими густыми оказались. Интересно ведь как! Особенно занимательны эти изменения в связи с эмоциями. Если Оливия начинала волноваться, злиться или радоваться, то преобразования происходили буквально на глазах.