Посланец Сварога - Лопатин Георгий

Другое дело, почему каган, обретя власть, не попытался сделать что-то подобное, хоть отдаленно? Острая нехватка ресурсов? Но это надо спрашивать уже у него. Может, и пил не просыхая в последние годы от осознания, что не способен сделать что-то большее?..

– В яблочко. А то за свое самоуправство еще и по шапке от отца получишь, – добавил брат.

В общем, кутригурам предъявили ультиматум, потребовав сложить оружие и дождаться окончательного решения кагана по своей дальнейшей судьбе. Деваться им было некуда, на своих двоих далеко не убежишь. Пойти все же на прорыв, захватить какое-нибудь селение и в нем дождаться подмоги? Так не успевали, да и дружинники Руса многих побьют наскоками, скольких они потеряют еще в пути? А там и вовсе ополчение подойдет, и тогда станет совсем плохо. В общем, сдались.

– Также мне нужны свидетели сговора Истра с вами из начальных людей. Они отправятся со мной к кагану.

И такие нашлись. Собственно, большая часть вождей этой малой орды выжила и могла выступить в качестве дополнительных свидетелей.

Пленных разбили на десятки, чтобы растащить их малыми группами по селениям, что и сделали подошедшие к вечеру дружины племенных вождей и ополченцы. Пока Пан будет решать, что делать с таким количеством пленников, они станут ударными темпами отрабатывать свое содержание на самых тяжелых и грязных работах.

Русу очень не нравился вид Истра. Понятно, что радоваться брату не с чего, попал как кур в ощип, ведь Пан не простит замаравшегося таким откровенным предательством сына и ритуально казнит его, может быть, даже собственноручно. И смерть его будет долгой и мучительной. Истр это, конечно же, четко осознавал.

– Скажи мне, брат, неужели ты думал, что твое деяние осталось бы в тайне? – спросил Рус, подсев к нему вечером у костра.

Дружинники пристально следили, чтобы Истр не покончил с собой.

– А как бы кто узнал? – хмуро глянув исподлобья, удивился он.

– Рано или поздно дружинники бы растрепали.

– Они – мои родовичи и дали клятву молчать о сделанном.

– По пьяному делу проболтались бы. Сам понимаешь, ситуации разными бывают, вдруг бы ты кого из них обидел, выделив недостаточную долю в добыче, или еще как, а тот с обиды напился и начал бы говорить всякое разное о тебе и твоих делишках поганых.

– Хм-м…

– М-да… – удрученно покачал головой Рус, поняв, что Истр с такой стороны на ситуацию не смотрел. – А вот Коман, думаю, такой вариант предвидел…

Истр вскинулся при имени подписавшего его на дело брата, но ничего не сказал.

– Предвидел и, думаю, подготовился на такой случай, продумал, как сделать так, чтобы никто ничего сказать не смог.

– Как?

– Вариантов много. Мог отравить вас всех, когда вы устроили бы очередную попойку. А может, попали бы в засаду… Наверняка ведь в скором времени планировали новый набег на балтов? По глазам вижу, что планировали, и именно Коман этот набег тебе предложил.

– Тогда его люди могли бы проговориться…

– Причем тут его люди? Попали бы в засаду тех же балтов, за которыми вы пошли охотиться совместно, ведь ты же за ним ходишь, как телок за мамкой, и точно бы направился в ту сторону, куда он тебя бы послал, и хватит одного посыльного, чтобы тот предупредил врагов, которого потом не жалко прирезать, и все шито-крыто. Эх ты…

Истр сгорбился, осознав, что был приговорен Команом. Рус же надеялся, что это заставит его рассказать все как на духу, без утайки. Но, похоже, несколько пережал что-то в душе брата.

– Ах ты ж падаль! – воскликнул Рус, взглянув на Истра, когда возвращался к своему месту ночевки после того, как сходил по-маленькому.

Подскочив к лежащему Истру, он пнул его ногой под дых, заставив того согнуться буквой «зю» и открыть рот в рефлекторной попытке вздохнуть, при этом изо рта обильно хлынула кровь.

– Что такое?! – вскочил Славян.

– Этот урод себе язык откусил! Решил уйти легко.

Неладное Рус заподозрил, увидев неконтролируемый спазм, как бывает при тошноте, когда тянет проблеваться. Раздуваются щеки, губы крепко стиснуты, и делается глотательное движение. Кроме того, Рус увидел темное пятнышко на губах брата. Кровь.

– Откройте ему пасть и крепко держите голову! – приказал Рус дружинникам, а сам кинулся к огню, выхватывая из костра подходящее полешко и быстро сбил лишние угли ножом, подровняв до нужной формы. И как только Истру разжали рот, ткнул поленцем точно в обильно кровоточащий срез языка.

– М-м-м!!!

Чтобы Истр не повторил свой фокус вновь, благо длины языка достаточно для новой попытки, ему в рот вставили палку.

– Проклятье… А ведь сходи я до ветру минутой раньше или минутой позже, и все, сдох бы, собака, и Коман вышел бы сухим из воды.

– Боги вовремя дали тебе знать о непотребстве Истра, – сказала на это Ильмера.

Дружинники согласно загудели, дескать так и есть, любимец богов и далее в том же ключе. Рус только прикрыл глаза и с чувством досады слегка покачал головой из стороны в сторону, понимая, что бессмысленно убеждать всех в обратном. Даже шутить не стал по поводу оригинальности поданного богами знака – переполненного мочевого пузыря. Не поймут.

Хуже всего – какой-то фанатичный блеск в глазах сестры. И что совсем плохо, это ее чувство к нему никак не сбить даже с помощью гипнотического внушения, слишком оно сильно и внедрилось на слишком глубокий уровень сознания. Можно было лишь слегка ослабить прогрессирующий фанатизм, перенаправив ее помыслы на что-то иное…

«Надо переключить ее внимание с моей персоны на что-нибудь другое, – подумал он. – Пусть набирает свою девчачью дружину и возится с ними, тогда на всякие глупости у нее не останется времени. Или это не поможет?..»

Как бы там ни было, другого решения Рус придумать не мог.

51

Рус ожидал, что отец, узнав о предательстве Истра, начнет бесноваться и орать, топать ногами, но нет, Пан лишь сцепил зубы и с посеревшим лицом смотрел на сына, что сидел перед ним на коленях с понурой головой.

Рус не стал добиваться кулуарного рассмотрения дела у кагана, чтобы Коман не выскользнул, а, подгадав момент прибытия в столичное городище, втащил Истра в зал в момент очередной пирушки кагана со своими ближниками и уже прибывшими на Верховое вече вождями. После чего поведал изумленному отцу и его собравшимся нелицеприятную историю предательства.

– Это правда?.. Отвечай!

– Да… – несколько невнятно ответил Истр (все-таки откусил он себе лишь малую часть языка, максимум треть, так что худо-бедно, но общаться мог).

– Дурак…

Свита кагана осуждающе зашумела.

– Позор!

– Смерть предателю!

– Привести на землю врага, что может быть ужаснее!

«Эх, знали бы вы, что это станет для князей обычным делом», – с горечью подумал Рус, после чего, указав на побледневшего Комана рукой, сказал:

– Но сделал это он по его наущению. Именно Коман подговорил Истра на эту подлость. Да, Истр? Подтверди!

– Да… он…

– Ложь! – дав петуха, воскликнул Коман, резко вскочив из-за стола на ноги. – Это все ложь! Я не имею к этому никакого отношения!

– Давайте спросим у Истра?

– Ты запугал и истязал нашего брата, и он сейчас скажет все, что ты ему повелел! Ты сказал, что он сам откусил себе язык? А может, ты отрезал его ему?!

И снова собравшиеся загудели, но теперь в этом гуле присутствовало чувство сомнения в словах Руса. Возникла классическая вилка: слово против слова, да еще равных по статусу спорщиков.

– Зачем мне это? Если говорить откровенно, Истр никогда звезд с неба не хватал, он не был для меня опасен, если ты об этом.

– Чтобы еще больше возвыситься над остальными! – начал указывать Коман на присутствующих здесь же Леха, Чеха, Кия и других сыновей Пана. – И чтобы уничтожить через эту интригу меня! Так он потом до всех доберется!

«Вот же змея подколодная!» – мысленно ругался Рус, чувствуя, что в глазах остальных все может обернуться против него самого.