Клановое проклятие - Ковальчук Игорь

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83

– Если кто-то из присутствующих знает какую-то причину, по которой этот мужчина и эта женщина не могут вступить в брак, пусть скажет об этом сейчас, – мягко проговорил священник. Он улыбался новобрачным и даже не смотрел на остальных присутствующих. Произнесенное было лишь формальностью.

Но в этот миг в проход между скамьями шагнул человек в длинном плаще с капюшоном, и под сводом храма прозвучало:

– Я знаю.

Изумление сковало все три нефа, ко входу обернулись все, кто сидел на скамьях, кое-кто даже привстал. Незнакомец медленно шагал по проходу, и шаг его, несмотря на высокие сапоги, был совершенно беззвучен.

– Каковы же причины? – удивился священник. По традиции он обязан был спросить, даже если это была всего лишь чья-то шутка.

– Эта женщина уже состоит в законном браке, – ответил тот же голос.

Вернон слегка побагровел. Но непонимание владело и его душой – так поняла молодая женщина, взглянув жениху в лицо. Она ничего не понимала, но почему-то едва могла оторвать взгляд от странной черной фигуры, и то ненадолго.

– С кем же? – сурово спросил священник.

Незнакомец медленно поднял руки и толкнул назад капюшон, открывая лицо.

– Со мной, – холодно произнес Руин.

Катрина вскинула голову. Вернон рядом с ней отшатнулся так, что можно было подумать – он сейчас завалится на спину. Но молодой женщине не было дела до Вернона. Она смотрела в лицо своего мужа – осунувшееся и неподвижное, холодное лицо, но, несомненно, это был его облик, его, только его. Белый от ужаса Вернон, шатаясь, нырнул за спину своей несостоявшейся жены и бросился к боковой двери, теряя по пути белый букетик из петлицы.

Руин шагнул к Катрине, властно подхватил ее на руки и понес вон из храма.

У Катрины кружилась голова, и в какой-то миг ей показалось, что она не в себе. Возможно, этому ощущению помогло то, что от Руина никак не пахло живым мужчиной, а – холодом, чем-то вроде снеговой воды, только-только натопленной в ладонях, влажным сукном и сапожной кожей. Она даже испугалась и, высвободив руку, коснулась его щеки. Щека была теплая и тоже слегка влажная, но на ощупь вполне человеческая.

А вокруг уже не было города. Сперва по сторонам тропы, в которую превратился обычный асфальт, встали стволы столетних сосен, а потом и они пропали – вместе с тропинкой. Вокруг развернулась степь, но лишь на пару мгновений. Степь сменила пустыня, где было жарко, как в накаленной печи, и молодая женщина буквально задохнулась от зноя, но следом Руин шагнул в какие-то джунгли, где было почти так же жарко, но к тому же еще и влажно, и расшитые жемчугом и серебряной ниткой манжеты на платье Катрины мигом отсырели.

Следующий шаг мужчина сделал на высокий берег реки, и в лицо Катрине, покрывшееся мелкими капельками пота, ударил прохладный сладостный ветер, пахнущий цветами и зеленью и свежей водой, к которой так и хочется приникнуть, и пить, пить… Руин остановился в траве по колено, постоял и осторожно опустил Катрину на землю, как она была – в белом платье, безжалостно примяв длинную фату с вуалью. Посадил, как маленького ребенка, не способного выбрать местечко самостоятельно.

Усадил – и сел напротив, подобрав под себя ноги. Она в первый раз взглянула в его глаза и увидела два страшных провала в ничто, два осколка внемировой тьмы, на которой зиждется Вселенная. Страшно было утонуть в этой тьме, но и нельзя было в нее не погрузиться, стоило лишь подольше посмотреть в эти страшные глаза. Катрина вздрогнула и замигала часто-часто, будто надеялась таким образом защитить свою душу от его взгляда и не пропасть в нем. Она побелела, и страх проник в каждую клеточку ее тела. Молодая женщина вдруг засомневалась, что перед нею и в самом деле муж.

Он молчал и смотрел на нее без какого-либо выражения.

– Руин… – слова застряли в горле Катрины, голос не повиновался. Не надо было оказаться слабодушным, чтобы потерять себя под таким взглядом, достаточно просто уметь бояться за себя, за свое сознание и волю. – Руин, я… Я никогда бы не решилась… Я думала, ты… Я думала, я видела, как ты… погиб…

Мужчина с трудом отвел в сторону взгляд, и женщина вновь увидела, что это ее муж, и никто другой.

– Да, я был мертв, – равнодушно и вместе с тем с усилием произнес он. Голос его был ниже, чем помнила Катрина, но, несомненно, его голос. – Был.

– Но… как же это? – Катрина открыла рот.

– Трудно объяснить. Может, эксперту-магу я смог бы в двух словах объяснить, что со мной произошло, но не тебе. Если проще – меня пытались убить весьма необычным, нетрадиционным способом, и именно потому им это почти удалось. Я не знаю, сколько времени прошло, но понимаю, что довольно долго просуществовал в странном состоянии, в полном сознании, но не мог вернуться. Я был далеко, – он вновь взглянул на Катрину, и женщина заметила, что в его глазах появилось что-то живое. – Но я видел тебя.

– Ты… видел?

– Да, – Руин помолчал. – Я знаю, почему ты была вынуждена согласиться на эту свадьбу. С этим бандитом я еще поговорю. Позже.

Катрина опустила голову, и слезы закапали на шелк платья. Ее отпускало дикое напряжение последних дней, молодую женщину начинало трясти, стало холодно. Она чувствовала, что еще немного, и у нее начнется истерика – такое бывает, когда внезапно отступает смертельная опасность, все заканчивается хорошо, и человек наконец до самого конца понимает, чего он сумел избежать. Мужчина даже не попытался обнять ее, успокоить, он смотрел в сторону, и по его лицу проходила судорога за судорогой.

– Прости меня, пожалуйста, – произнес он. – Мне очень трудно сейчас.

– Но я же видела… В тебя попало заклинание, и ты… Тебя испепелили.

– Тело – да. Почти. Я же говорю, трудно объяснить, – он вдруг потянулся и с усилием сглотнул. – Мне трудно. Я будто заново родившийся. Я вырвался из абсолютной тьмы в мир, и теперь слепну, глохну, и все одновременно… Меня оглушают ощущения, – Руин выпростал из-под плаща ладонь. Она казалась слишком белой, почти прозрачной, болезненно-восковой. – Прости, родная. Тебе придется терпеть это, а может, привыкнуть и к новому мне. Мириться с какими-то странностями новорожденного. Я постараюсь вернуться к тому, что было прежде, но ничего не могу обещать… Не возражай мне, послушай, – сказал он, хотя Катрина пока еще не решилась даже рта открыть. – Если ты решишь, что со мной новым ты жить не можешь, я отпущу тебя. Не сейчас. Только тогда, когда нашему сыну уже будет двадцать лет.

– Я не хочу от тебя уходить, – в голос зарыдала молодая женщина. Она кинулась на шею к Руину и повисла, прижимаясь, дрожа. Он не сразу обхватил ее, но когда обхватил, вздохнул с облегчением и аккуратно прижал губы к ее волосам, которые показались ему такими ароматными, что кружилась голова. – Я тебя люблю. Я люблю тебя, Руин… Я люблю…

– Я тоже тебя люблю, – заскорузлыми губами выдавил Руин, прижимая жену к себе. – Люблю, Катрина.

Они долго сидели на берегу, обнявшись. Катрина плакала, а он то мял ее в своих объятиях, то принимался гладить, мягко, осторожно, кончиками пальцев осязая то шею, то ухо, то подбородок своей жены, а то просто край декольте ее платья или складку на рукаве. Он, как слепой, пытался познать ее заново на ощупь, и даже глаза закрыл, чтобы не мешать чувству осязания. Катрине сразу стало легче – взгляд мужа по-прежнему пугал ее, хоть и стал уже немного более человеческим, чем прежде.

Потом она постепенно взяла себя в руки, извлекла из сумочки платочек и осторожно протерла глаза. Ее все еще трясло, и даже стало стыдно, что она так расклеилась, а потом вспомнила, что она просто-напросто беременна, и потому ей простительно. И даже улыбнулась от радости, что малыш снова с нею, и он снова живой, настоящий, что он растет. От этой мысли ей сразу стало легче. В самом деле, ведь она была готова на такие жертвы, получила-таки свой приз, но платить ей за него не придется, даже, наоборот, ее подстерегло на этом пути такое счастье, на которое она даже не рассчитывала.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83