Преступный симбиоз - Кароль Елена

Последние слова титан говорил уже на пороге ванной комнаты, а как только договорил — зашел и плотно закрыл за собой дверь.

Да-а-а… Лет — как исторической древности, а ума — ноль! Тоже мне, «мистер Обиженный года»! Иногда такой умный, что просто диву даешься, а порой как что-то отчебучит — хоть стой, хоть падай!

Немного полежала, прикидывая, насколько его хватит, но прошло уже больше часа, а из ванной никто выходить не спешил. Плюнула и, как мне и предложили, отправилась к себе. Все равно большая часть вещей до сих пор находилась в моей комнате, так что принять утренний душ и надеть что-нибудь незатейливое большой проблемы не составило.

К завтраку Иден так и не спустился. Я услышала лишь, что хлопнула входная дверь, и, воспользовавшись своими способностями, проследила, как титан дошел до центра участка и медленно погрузился в землю, еще не просохшую от недавних дождей. Ну, понятно. Успокаивается.

Нет, все-таки кое-кому надо почаще прочищать мозги и объяснять, что нельзя так остро реагировать на обычные замечания и желание отвоевать обратно бессовестно изъятое личное пространство. Хотя сама виновата. Затянула. Надо было сразу обсуждать все эти нюансы. Это поначалу я оказалась настолько ошеломлена его напором, что даже и не подумала о последствиях, которые рано или поздно придется разгребать. И вот оно. Пришло. То самое «поздно».

И как же не вовремя!

Поморщившись, налила себе еще какао и углубилась в безрадостные размышления, как бы побыстрее помириться, потому что идти в таком настроении на благотворительный бал — форменное самоубийство. Там нам понадобится вся наша выдержка и тот самый идеальный симбиоз, чтобы добиться поставленной цели. Если же хоть кто-то из противников поймет, что не все ладно в Датском королевстве, то беды точно не избежать.

А это в мои планы не входит!

Ближе к обеду тучи потихоньку рассеялись, выглянуло солнце, но все равно ветерок еще был прохладным, и у меня не было никакого желания идти на улицу и выковыривать из земных недр своего обиженного супруга. Но время шло и шло неумолимо. До часа, когда нам придется сесть в машину и отправиться на бал, оставалось не так много, поэтому я стиснула зубы покрепче, запретила себе говорить резкости-грубости, накинула на плечи теплую кофту и отправилась на улицу.

Примерно представляя, где сейчас зарылся Иден (метров двести вниз), я встала почти прямо над ними позвала по имени. Сначала тихо, зная, что он услышит даже мой шепот. Через пару минут, когда поняла, что он не сдвинулся с места, чуть погромче. Еще через пять минут, чувствуя, как растет раздражение, с легкой угрозой в голосе.

Внизу шевельнулись, но больше я ничего не услышала, как ни сосредотачивалась. Опять эти его титанические штучки!

Ожидание затягивалось, раздражение росло, и еще минут через десять бесплодного стояния я в сердцах выдала:

— Или ты сейчас же вылезаешь и мы говорим нормально, или я никуда вечером не иду! У тебя три секунды!

— О чем ты желаешь поговорить? — прогудела земля у меня под ногами, заставляя вздрогнуть от неожиданности.

Мысленно ругнулась, закрыла глаза, чтобы унять злость, пару раз глубоко вдохнула и выдохнула и только после ровно произнесла:

— Я не желаю разговаривать с пустым местом. Что за детская выходка, Иден? Опять возвращаемся к вопросу о твоем самоуважении? Вылезай и посмотри мне в глаза.

Земля под моими ногами прогудела что-то невнятное, но если бы это можно было перевести на человеческий язык, я бы сказала, что она угрюмо вздохнула и выматерилась. По крайней мере, ощущения возникли именно такие.

А вот нечего меня выводить из себя! Я милая и дружелюбная только тогда, когда меня не выбешивают!

Голова супруга появилась из земли спустя примерно минуту после озвученного мной ультиматума. Еще секунд через пятнадцать он стоял передо мной в полный рост. Хмурый, одетый лишь в шорты и…

Какой-то не такой, как обычно. Более мощный, смуглый и словно… совсем не человек.

Прищурилась, не в силах сформулировать мысль, которая вертелась на кончике языка, и с подозрением в голосе поинтересовалась:

— Ты чем там занимался?

— Питался энергией недр, — последовал мрачный ответ. Титан сложил руки на груди, тем самым ясно давая понять, что душевной беседы не будет, и так же мрачно спросил: — О чем хотела поговорить?

— О твоем настроении. — В ответ я вздернула подбородок, не желая сдавать позиции, хотя еще пятнадцать минут назад убедила себя, что помирюсь любой ценой. — Что за выходки, Иден? Неужели ты не понимаешь, что это неправильно?

— Что именно? — На меня глянули с такой снисходительностью и верой в свою непогрешимость, что моментально захотелось ударить. — Я разве недостаточно хорошо исполняю свои обязанности? Ну, прости. Буду стараться лучше.

От этого взгляда… От этого тона… От этой позы, черт его подери, у меня моментально потемнело в глазах.

Он все понимал! Я видела это! Но все равно упрямо гнул свою линию, отказываясь признавать очевидное. А именно — что это путь прямиком в ненавистный ему Тартар.

Что ж… Я не мать Тереза.

И я себе не враг, но сейчас это выше моих сил.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки и банально не закатить ему истерику. Она бы все равно не помогла. Но и на конструктивный диалог сил не было. Все-таки я всего лишь женщина. Фьюри, которая только и может, что читать эфир, а не дипломированный психолог и уж тем более не профессиональный специалист по решению конфликтов.

Поэтому я выдохнула, встретилась с напряженным взглядом главы клана, прохладно улыбнулась и более чем прохладно проговорила:

— Хорошо. Как скажешь. Кажется, я немного переутомилась. Занимайся тем, что действительно для тебя важно. К назначенному времени я буду готова, так что не опаздывай сам. Я к себе. Отдыхать. Без уважительной причины просьба не беспокоить.

Я увидела все. И его помрачневшее от моих слов лицо, и почерневшие от эмоций глаза, и хмурую складку на лбу, и напрягшиеся плечи… Но отказываться от своих слов, которые были логичным продолжением его демарша, не стала. Он хочет этого — он это получит. Хватит нянчиться с тем, кто растет только в конфликтных условиях.

Пусть наконец вырастет!

В свою комнату я вошла в таком состоянии, когда не видишь ничего вокруг. Тело выполняло привычные движения, а мозг в это время разрывался от желания совместить невозможное.

«Нельзя было так… Нельзя!» — твердила одна его часть.

«Нас вынудили! Сам виноват!» — парировала ему уязвленная другая.

«Но ты же такая умная, почему не смогла объяснить все без лишних эмоций и сделать правильно? Это же элементарно!» — возмущалась третья.

«А потому что я тоже хочу понимания…» — плаксиво шмыгнула четвертая, и я почувствовала, как в уголках глаз стало влажно.

Обида. Та самая, когда хочется обвинить в происходящем весь мир, но только не себя. В конфликте всегда виноваты двое, но почему именно я должна пытаться его урегулировать? Я не хочу! Не желаю! Впервые в жизни я хочу быть той, кто ничего никому не должен. Хочу того, что он мне обещал! А он обещал заботиться и делать все, чтобы мне было хорошо!

Так вот! Нет этого «хорошо»! Мне плохо! Очень плохо!

И все-таки я разрыдалась.

Никогда не думала, что это возможно…

И из-за чего? Точнее — из-за кого? Из-за мужчины! Куда катится мир…

Безжалостно смятая подушка едва ли не насквозь промокла от слез, когда в груди наконец пропала сдавливающая ее тяжесть. Эмоции, мешавшие спокойно думать, ушли, а им на смену пришло осознание простейшей истины.

Но какое же оно было ужасное…

Зеркало в ванной отразило опухшее от слез лицо, глаза-щелочки, красный нос и подрагивающий подбородок, но не это было самым страшным. Страшнее этого была мысль. Единственная, но такая жуткая, что я долго не могла встретиться взглядом с собственным отражением. Не желала видеть, что там, в моих зрачках.

А там была правда.

Правда о том, почему мне обидно. Почему я нервничаю, не могу простить или просто пройти мимо сложившейся ситуации. Почему я сейчас реву и, кажется, скоро начну снова. Почему боюсь…