Карнивора (СИ) - Лейпек Дин

Марика внезапно покраснела. Кит приподнял брови.

— Носки, — пробормотала она. — Я потеряла теплые носки. Они должны быть где-то тут.

— Ты их снимала на ночь?

— Нет! — простонала она.

Кит тяжело вздохнул, сел на кровати. Потер лицо руками. Марика копошилась за спиной и ругалась вполголоса.

Он порывисто встал, схватил покрывало и с силой тряхнул его. На кровать и пол упали два носка. Кит широким жестом отвел покрывало в сторону, как убирают капоте во время игр с быком. Марика, которая сидела на кровати, скрестив босые ноги, просияла.

— Спасибо. — Она потянулась с кровати вниз, и ткань балахона, сильно утратившего в путешествии свой роскошный вид, натянулась, облегая ее…

Кит отвел взгляд.

— Знаешь, — сказал он задумчиво, краем глаза следя, как она пытается дотянуться до пола, — я часто помогал женщинам искать в постели разные предметы одежды. Но, кажется, еще ни разу это не были шерстяные носки.

Марика посмотрела на него из-под копны спутанных черных волос — и рассмеялась.

Туманным краем все еще владела зима. Она уступила весне раскисшие дороги, набухшие почками ветви деревьев и небо, разорванное радостным южным ветром на пронзительно-голубые, как глаза Марики, клочья. Но озера все еще сковывал лед, поляны и луга укрывал снег, и по ночам дневное тепло превращалось в серебристый иней.

Кит и Марика шли от Тремпа все так же молча — но теперь в этом молчании был иной смысл. С каждым шагом навстречу Оре приходило все больше воспоминаний, личных и общих, веселых и грустных, значительных и бессмысленных. Лес, дом, Дора, зелья, книги, летняя жара и зимние метели, лодка на озере, Тур Кийри, деревня…

Они поднялись по последнему склону, после которого дорога разветвлялась, уходя к Оре и Дрику, когда Кит внезапно остановился.

— Устал? — удивленно обернулась Марика. Она дышала ровно и размеренно.

Кит покачал головой.

— Я не пойду дальше.

Он ждал, что она будет возмущаться, ругаться, спорить — но Марика только пробормотала:

— Но мы почти пришли.

— Если я развернусь сейчас, успею до Тремпа до темноты. Я договорился, чтобы нашу комнату никому не отдавали, — Кит слабо улыбнулся.

— Дора будет рада тебе, — еще тише сказала Марика. Она не смотрела на него, опустив взгляд на ручей, в который превратилась колея.

«А ты?»

— Я должен идти, — сказал Кит вслух. — Мне нужно вернуться к Фридгерну, к Элии… — Марика поморщилась. — …Им нужна моя помощь.

«А если я пойду с тобой, я могу уже не уйти никогда».

— И ты хочешь, чтобы я при этом осталась? — в голосе Марики звучало недоверие.

А ведь он рассчитывал совсем на другое. Он рассчитывал, что она снова будет ему доверять. Кит прошел еще два шага в сторону Оры, в сторону гор, в сторону Марики — два последних шага — и положил руки ей на плечи. Она подняла голову.

— Я очень хочу, чтобы ты осталась. Чтобы я мог быть уверен, что ты здесь и с тобой все хорошо. Пожалуйста, — он посмотрел ей в глаза. — Останься.

— Навсегда? — усмехнулась она скептически.

— Пока… — он глубоко вздохнул. — Пока я не вернусь.

— А ты вернешься? — очень тихо спросила Марика.

— Вернусь. Обещаю.

Она широко раскрыла глаза.

— Прощай, — он наклонился и поцеловал ее в лоб — отступил — развернулся — пошел по дороге вниз, наперегонки с талой водой, бегущей с гор в долину.

Далеко в Лесу на поляну из-за мертвых стволов вышел Лис. Он сел по центру, аккуратно переступил черными лапами и обвил их пушистым рыжими хвостом. Волк, который лежал под деревом, не шевельнулся, но его голубые глаза пристально следили за Лисом.

— Ты же знаешь, братец, — хмыкнул Лис, — что он не сдержит слово.

Волк усмехнулся — в полумраке блеснули клыки.

— Но и она не будет сидеть на месте.

Лис раздраженно дернул кончиком хвоста.

— Тебе не быть первым… братец, — добавил Волк угрожающе.

Лис фыркнул, вскочил на лапы и скрылся в полумраке Леса.

Волк прикрыл глаза. Он слышал, куда побежал Лис — но пока не собирался преследовать его.

Потому что это были не единственные шаги, которые он слышал в Лесу.

IX. Ора

Лес был чужим. Марика ходила день за днем по мягкому мху и пожелтевшей хвое, проводила рукой по шершавой коре елей, прислушивалась к каждому шороху, но больше не знала, что слышно в Лесу, и ветер, продиравшийся порой сквозь плотные тяжелые ветви откуда-то сверху, не мог ей об этом рассказать.

«Я забыла что-то важное, — думала Марика, подходя к хижине Кейзы, которая совсем вросла в землю. — Может, это и не она вросла, а я — выросла?»

— Дошла наконец, — усмехнулась Кейза. Она сидела за столом, вытянув ногу, и рукоятка клюки торчала над столешницей, как голова любопытной змеи.

О том, что Марика пришла домой, Кейза узнала от Тура Кийри, который был в тот момент в гостях у Доры и Лагит. На следующий день староста не поленился дойти до Дрика, чтобы всем об этом рассказать. Еще бы, такая новость — маги из Кастинии редко добирались до Туманного края.

— Прости, — виновато пробормотала Марика. — По утрам то одно, то другое… А там уже и поздно идти.

— Раньше, помнится, тебе это не мешало, — сухо заметила ведьма, внимательно глядя на внучку.

Марика отвела взгляд. Она забыла, как умела смотреть бабушка — твердо, жестко, будто прожигая взглядом насквозь. Но в детстве это совсем не смущало Марику. Почему же сейчас начало?

— Ну что, садись, — Кейза хлопнула по столу, чудом найдя свободное место среди трав, горшков, котелков, кружек и мышей. — Рассказывай, что слышно.

— В Лесу? — слабо улыбнулась Марика.

— В мире, Моар. Это ведь теперь твой Лес, не так ли?

Поначалу Лагит окружила Марику вниманием и заботой — ведь она проделала такой долгий путь! С ней столько всего произошло! Дора не спорила — лишь молча наблюдала за дочерью, от чего Марике становилось еще сильнее не по себе. Она стала все чаще уходить в гости к Кейзе, но с той тоже было непросто.

— Как, ты говоришь, устроено хедийе? — спрашивала ведьма, подперев седую голову рукой.

— Это просто одна из связей, которая помогает черпать силу из аркависса. В зависимости от имени магу подходит то или иное хедийе.

— И это все? Вся магия?

— Это все, что научно доказано.

Кейза фыркала.

— Какая может быть наука в магии, Моар?

«Разнообразная», — морщилась Марика про себя, вспоминая библиотеку в Кастинии.

— Ты не думай, — продолжала бабушка, — я нисколько не умаляю знаний твоих учителей. Наверняка они разбираются во всем, что говорят.

— Но?

— Но они тоже могут чего-то не знать.

Марика тяжело вздыхала и шла домой, чтобы встретить там внимательный взгляд матери и радушную заботу Лагит. И однажды она не выдержала — схватила метлу и начала мести пол. В этом не было особой нужды, стараниями Лагит дом всегда сиял чистотой, но Марике было необходимо чем-то занять себя. Она смела три крошки и несколько пылинок к центру комнаты. Остановилась. Дора невозмутимо наблюдала за ней, Лагит молча вернулась к шитью.

Марика отвела руку в сторону, отпустила метлу — черенок замер в воздухе. Она крутанула кистью, и метла тоже повернулась вокруг своей оси. Подняла руку — метла подпрыгнула. А затем Марика резко прижала пальцы к ладони, метла тут же отскочила в свой угол и застыла там, а мусор на полу рассыпался золотой пыльцой и исчез.

— Впечатляюще, — усмехнулась Дора, но Марика не смотрела на нее.

— Что я тут делаю, — пробормотала она, стряхивая пыль с ладоней — и выбежала из дома.

К удивлению Марики, на зады пристройки к ней пришла не Дора, а Лагит. Улыбнулась, села рядом на второй чурбак. В Лесу пробовали голос птицы, распеваясь перед приходом настоящего тепла.