Утес Бьёрна (СИ) - Завгородняя Анна

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64

Я слушала рассказ Атли молча, не перебивая его, пока мы поднимались на самый высокий утес Харанйоля. Оказавшись на самом верху, я увидела высокий столб, к которому была привязана Хельга. Ее длинные распушенные волосы развевал ветер, делая их похожими на живое пламя. Вокруг ног ведьмы разложили дрова и сено, для розжига. Увидев меня, Хельга подняла глаза, и мы встретились взглядами. Она не боялась того, что должно произойти, и мне было это неприятно. Я хотела, чтобы ее черная душа металась в своей человеческой оболочке, вся в ужасе и смятении.

Повернув голову, я увидела стоящих Бьерна и Альрика. В руках Бьерн держал горящий факел. Он пристально смотрел на ведьму и мне, почему то захотелось узнать, о чем он сейчас думает. Неужели жалеет эту тварь, убившую его отца, моего мужа, Весту и судя по всему еще многих людей. Я ненавидела ее всем сердцем. Шагнув к Бьерну, я забрала из его рук факел. К моему удивлению, Бьерн отдал его без споров. Я подошла к привязанной ведьме. Хельга смерила меня презрительным взглядом и произнесла:

— Ты отняла у меня любимого человека, а я отняла любимого у тебя. Я умираю счастливой.

Я оскалилась и, наклонившись, подожгла солому. Огонь мгновенно охватил пламенем сухую траву и, взвившись вверх, подобрался сразу к платью ведьмы. Хельга стояла спокойная и даже умиротворенная, и я внезапно почувствовала поднимающуюся вокруг нее чёрную магию. Я зашвырнула факел к ногам ведьмы и, прикрыв глаза, потянулась к ней своей силой. Спасти себя Хельга не могла, но она сейчас пыталась поставить блокиратор на свои чувства, хотела умереть, не испытав боли. Я вторглась в ее сознание, сминая все блоки на своем пути и с наслаждение увидела, как Хельга задрожала. Долгожданный страх мелькнул в ее глазах. Я засмеялась, как сумасшедшая. В это самое время загорелись дрова, и жар охватил ведьму. Как она кричала! Я, наверное, никогда не слышала подобных криков, но они бальзамом легли на мою душу. Я смотрела, не отрываясь на то, как корчилась в судорогах Хельга, запах горящей плоти дурманил меня. Я заметила странный взгляд, которым одарил меня Бьерн, но мне было все равно.

Когда крики прекратились и обвисшее на столбе тело перестало дергаться, при этом все еще распространяя смрад, я спустилась с утеса. Медленно вернулась в дом и, войдя в свою комнату, упала на кровать лицом вниз. И тут меня начало трясти. Только теперь до меня дошел весь ужас ситуации. Я заплакала и скорчилась в постели, подгребая под себя одело. Как мне сейчас не хватало Хаки, его теплых, ласковых рук, его синих, любящих глаз. Я прижала руки к животу, чувствуя небольшую округлость под пальцами. Мой ребенок, только ради него мне теперь и оставалось жить. Я надеялась, что это будет сын, точная копия своего отца. Этой ночью я молилась об этом богам и я надеялась, что осталась услышана.

Я провела еще два дня в Харанйоле. На рассвете третьего, пока спал весь дом, я собрала вещи и кое-какую еду, пристегнула к поясу меч, подаренный Рунгерд, повесила за спину лук и колчан со стрелами и с первыми лучами поднимающегося над морем солнца, покинула ворота поместья. Я не сказала никому о своем уходе, даже Атли, потому что прекрасно понимала, что он попытается меня остановить. Но мне не было здесь места, я не хотела и дня оставаться в Харанйоле. Закутавшись в меховую куртку, я бодро зашагала по дороге. Мне предстояло идти очень долго, но я помнила этот путь, хотя прошло уже много времени с тех пор, как мы вот так же шли по нему вместе с Атли, только теперь с той разницей, что меня никто больше не преследовал. Но я ошибалась. Едва пройдя с несколько километров, я услышала за спиной цокот копыт. Оглянувшись, замерла на месте. Ко мне приближался всадник. Я заметила только, что он был едва одет, словно торопился опоздать. Я остановилась, ожидая, пока он подъедет.

— Зачем ты здесь? — спросила я, когда Бьерн спешившись, шагнул ко мне.

— Куда ты направляешься? — спросил он.

— Возвращаюсь в то место, которое стало для меня домом, — сказала я тихо. Бьерн подошел ближе и взял меня за плечи. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Не уходи, — произнес он.

— Ты, наверное, не понимаешь, — я осторожно высвободилась из его рук и сделала шаг назад, — Я не могу остаться. Я слишком любила Хаки. Если бы не ребенок, я легла бы с ним в ту проклятую лодку и сгорела бы живьем, потому что не могу без него.

В глазах Бьерна промелькнула боль.

— У меня есть свои дела. Осталась еще Сольвейг, — добавила я, — Но она немного подождет. Возможно, когда-нибудь, когда мы встретимся, если даст судьба, я пожалею о том, что ухожу сейчас, но пойми меня, я иначе просто не могу. Живи, Бьерн! — я схватила его за руку, — Живи и радуйся жизни. Женись и пусть твоя избранница подарит тебе много сильных и прекрасных сыновей, я желаю тебе этого. А теперь, прощай!

Я повернулась и продолжила свой путь. Но окрик Бьерна остановил меня.

— Хорошо, — сказал он и, взяв под уздцы лошадь, подвёл ее ко мне, — Возьми ее и будь осторожна, — он хотел добавить что-то еще, но передумав, отвернулся от меня и медленно пошел в сторону Харанйоля. Я не смотрела ему вслед. Забравшись в седло, я медленной рысцой поскакала в противоположном направлении.

Часть 4. УТЕС БЬЕРНА

Время летело стремительно. Зима сменяла осень, лето — весну. Сколько раз я наблюдала за тем, как опадает листва, или как покрываются нежной зеленью леса? Сколько дождей пролилось над землей, сколько выпало снега? Я любила стоять у окна, слушая треск поленьев в камине в общем зале. Глядя на то, как кружится за окном листопад, как встает и снова садится солнце? За несколько лет, проведенных в отдалении от других городов и поселений, моя душа успокоилась, и я, наконец, смогла осмыслить всю глубину произошедшего со мной. Хаки иногда приходил ко мне во сне, и тогда я обнимала его и рассказывала обо всем наболевшем, а он только молча улыбался и таял с рассветом вместе с остатками сна.

Оглянувшись на звук открываемой двери, я увидела вошедшего и, раскрыв свои объятия, поспешила навстречу и, подхватив сына на руки, закружила его по комнате, слушая счастливый мелодичный смех, способный растопить мое ледяное сердце.

— Хаки! — прошептала я и, поставив малыша на пол, поцеловала его в румяную щечку.

Вошедший следом Скалли сбросил с плеч шубу и бросил ее на лавку. Потом посмотрел на меня и улыбнулся, обнажая ровные белые зубы. Он стал довольно плотным мужчиной, хотя и раньше не отличался хрупким телосложением, но всегда оставался таким же добрым и строгим одновременно. Мой малыш забрался к нему на колени. Я невольно заулыбалась, глядя на сына. Темноволосый, как и я, все остальное — от отца. Больше всего я любила в своем маленьком Хаки его глаза — синие, бездонные, словно море. Для своих трех лет это был чудесный, очень подвижный и развитый мальчик. Он любил Скалли и называл его дядей. Рунгерд он называл не иначе, как бабуля, и это очень радовало пожилую женщину. Она души не чаяла в маленьком Хаки, с самого появления его на свет помогала мне и заботилась о нем, как будто он и вправду был ее родным внуком.

Эта зима была затянувшейся. В ту пору, когда в прошлом году уже вовсю цвели первые цветы и деревья покрывались почками, сейчас вокруг были только сугробы, заносы и снежные шапки на вершинах деревьев. Уже смеркалось. Маленький Хаки убежал к бабушке, а я проследила, чтобы к ужину подали ее любимые свиные ножки и тушёные овощи, помимо каши и рыбы. Когда я услышала, как во дворе залаяли собаки. Уставший Скалли поднялся с лавки и, набросив на плечи мокрую от снега шубу, вышел во двор. Его не было довольно долго, и я в нетерпении поспешила следом. Оказавшись во дворе, первым делом шикнула на собак, и лишь потом посмотрела на стоявшего у ворот мужчину. Мое сердце дрогнуло, и я невольно прижала руку к груди, все еще твердя себе, что мне просто показалось.

— Скалли, кто это? — крикнула я, спускаясь со ступеней крыльца.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64