Колдун (СИ) - Московкина Анна

- Доброе утро. - Айрин потянулась к нему, но колдун не почувствовал прикосновения.

- Мадера мертв. Раджаэль в тюрьме, Редрин считает ее виновной в его смерти.

- Жарку? - Айрин тряхнула головой. - Жарку? Нашу Жарку?

- Её. Велор едет в Вирицу, чтобы ее судить. А может уже там, кто знает, сколько шло письмо. Но Орника это не вернет.

- Да не могла она его убить!

- Не могла. Кишка тонка.

- Так ты ее подозреваешь?

- Нет. - Майорин встал, рассеяно оглядел комнату. - Орника мог убить только такой же как он сам. Орник сильный, умный и хитрый. Был.

- Майорин... он ведь твой друг...

- Был.

Колдун поднял на нее глаза, девушка невольно отпрянула назад. У него на руках темнели чернильные пятна. Обычно ворон просто истаивает, оставляя после себя перо. Но Майорин, похоже, смял заклятие. Со злости? Выражая боль единственным доступным ему способом.

- Майорин...

- Мой брат, пишет, что он сожалеет. - Безразлично сказал колдун и принялся одеваться. Майорин дернул дверь, и следующий ворон тут же ворвался в комнату, мазнул крылом по лицу опешившего колдуна, ринулся к девушке и уселся к ней на плечо.

Колдун остановился, дожидаясь, когда Айрин раскроет послание.

- Что?

- Это от твоего брата.

- Я думал, ты хорошо сыграла в собственную смерть?

- Поэтому оно начинается со слов, "Сударыня, если вы получили это письмо, значит вы живы, что меня равно радует и огорчает... ... с прискорбием сообщаю... ... если вам дорога ваша жизнь и наше государство... ... настоятельно рекомендую... ... никогда не пересекать границы Велмании и сопредельных княжеств...". Он запрещает мне находиться на территории Велмании?

- Жаль, что он опоздал. Мы с Орником рассматривали такую возможность, хотели запретить тебе возвращаться.

Колдун ушел, сгорбившись. Она ничем не может ему помочь, не в ее силах вернуть ему друга, не в ее силах помирить его с братом, она даже не смогла остановить свою собственную безумную идею тайно пробраться в Цитадель.

И теперь он пойдет туда с Ивеном, считая, что ему некуда возвращаться.

- Гордец проклятый! Чтоб ты выжил! Выжил назло всему, назло себе, чтоб ты выжил, и тебе потом было стыдно! - Рыкнула Айрин, комкая в руках угол одеяла.

Майорин медленно глотнул из кружки и сказал:

- Выйди.

- Не могу. - Валья неторопливо прошелся по комнате и уселся на колченогую скамеечку. - Люта просил привести Ивена.

- Брешешь. - Колдун отхлебнул еще и ладонью утер рот.

- Пошли с нами. - Предложил Валья.

- Выйди менестрель. Не то приколочу твою шкуру рядом с его. - Пригрозил Майорин, указывая на мага. - Хотите висеть рядом?

- Ты его не убьешь! - возразил Валья, заметив, мертвенную бледность лица Ивена. Похоже, маг считал, что колдун будет к истине поближе нежели Валья.

- Отчего же? Мочи нет смотреть на его рожу.

- Но еще вчера ты...

- Вчера был жив Мадера, для меня был жив.

- И что изменилось?

- Завтра он убьет моего брата? - прорычал колдун. - Ну, говори, гад! Говори, когда кинжал дойдет до моего брата? Ты же разрабатывал эту операцию, когда?

- Не знаю. - Процедил Ивен. - Я ничего не знаю о смерти Орника Мадеры! И...

- Брешешь. - Прервал его Майорин. Плеснул в кружку рябиновки из кувшина с узким горлышком.

Валья пошарил взглядом по столу, подошел, взял себе какой-то туесок, с сомнением понюхал, счел годным и поставил перед колдуном.

- Налей и мне. Помянем архимага.

Майорин задрал голову, и только тут до менестреля дошло. Колдун был совершенно пьян. Но мимо туеска он не промахнулся.

- Давай, Ивен пойдет к Люте, а мы пока...

- Сидеть! - рявкнул Майорин на мага, перебив Валью. - Живым он отсюда не выйдет. Надо было прибить тебя сразу... Жаль я пошел на поводу...

- Отпусти ты его! - взбесился менестрель. - Ничего ты не сделаешь! Потому как сразу не прибил и не сделаешь! Только измотаешь парню всю душу.

- У них нет души. - Уверил менестреля Майорин. - Ни-ка-кой! Нету! Хочешь покажу? Вскрою ему грудь и покажу, что души там нет?

Краска окончательно сползла с мага.

Валья всегда гордился своим чутьем. Сейчас чутье говорило, что, несмотря на бессознательный взгляд и видимую ярость, в эту минуту Майорин не опасен. Вторая кружка стояла почему-то на полу у лежанки мага. Менестрель подобрал и наполнил ее.

- За Мадеру. - Он передал кружку Ивену, тот ошарашено ее принял. Колдун промолчал.

Выпили. Не говоря ни слова, менестрель опять разлил на троих.

- За Редрина Филина.

И снова выпили.

- Если бы ты не уехал из Вирицы, то Орник бы был жив... - невзначай протянул Валья, кидая пробный камешек.

- Скорее всего. - Прошептал колдун глядя на стол. Валья глазами показал магу на дверь, но тот будто приколоченный сидел на своей лежанке. Пришлось менестрелю опять наполнять три "чарки".

- Ну, ты и придурок, колдун! Твое здоровье! - менестрель одним глотком влил в себя рябиновку и посетовал: - Даже закусить нечем.

На выпивку глотка у Вальи была луженая, за годы бродяжничества менестрель привык пить вина от грионского до деревенской смородиновки, но гномья рябиновка обжигала хуже огня.

- Договаривай.

- Что?

- Ты всегда начинаешь свои тирады с оскорблений. Это я уже понял, договаривай.

- А тебе интересно?

- Нет.

- Хорошо, тогда продолжу. - Оскалился менестрель. - Муки совести свои на других не переноси. Он, сударь Ивен, несмотря на кажущуюся жесткость, человек с высокими принципами. Потому, оскорбившись на брата, не мог его ослушаться и остаться в Вирице. А теперь страдает не от самого факта смерти Орника Мадеры, а от того, что вопреки просьбе последнего бросил архимага на произвол судьбы. И архимаг был убит. Врагами. Ты, сударь Ивен, лишь призрак Цитадели сегодня. Которая обвиняется Майорином в смерти Мадеры. А больше и сильнее всех он ненавидит себя. Верно, я говорю?

- Язык - помело! - рыкнул колдун и сам налил Валье рябиновки. - Чего застыл? Ты пить будешь? Пей маг!

Ивен оторопело протянул кружку.

- Знаешь в чем твоя проблема, Майорин? Ты...

- Пей, менестрель. Помолчи хоть недолго. Что ты хотел спросить, цитаделец?

Некоторое время маг сомневался, но рябиновка быстро разливалась по венам, расслабляя сведенные судорогой страха мышцы.

- Редрин Филин твой брат?

- Да. Тебя это удивляет?

- Конечно. - Вмешался Валья, чувствуя, что самогон подозрительно быстро торит себе дорогу в голову. - Ты же исчез тридцать лет назад, его тогда и на свете не было.

- Тебя тоже. - Напомнил Майорин. - А Орник Мадера был моим другом, маг! И даже занял то место по моей просьбе! Я! Я попросил Орника стать на пост Верховного Архимага! Хотя Владычица упорно отправляла меня в Вирицу. А теперь он мертв!

- Муки совести гораздо старше, чем я думал. - Философски заключил менестрель. - Ивен, как думаешь, ты можешь быть виноват в том, что произошло больше двадцати лет назад?

- Заткни хайло, менестрель. Конечно этот мажонок тут не причем. Я понимаю.

- И кто начинает тирады с оскорблений? - Валья деланно обиделся. - Ты, тут самый крупный, матерый хам, Майорин!

- Я - хам? - Колдун задумчиво пощипал бороду. - Пожалуй. Налей еще, менестрель. Да, и ему тоже.

Через час в ход пошел второй кувшин, менестрель достал лютню и теперь тихо наигрывал какую-то переливчатую несуразицу, а совсем осмелевший Ивен, рисовал в воздухе светящимися линиями структуру сложного заклинания. Майорин изредка кивал, делая вид что слушает.

А спустя два часа колдун тихонечко вышел из комнаты, лежаки в которой заняли спящие маг с менестрелем. Проклятый исток, как всегда не давал толком напиться. В зале догорал очаг, колдун подбросил дров и устроился рядом с огнем на коротконогую, но монументальную гномью скамеечку.