Айшет. Магия разума (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Город. И больше тут ничего не добавишь. Все новое, все другое… ничего. Справимся. Мы же вместе с братом! Еще бы родителей дождаться.

А потом к нам во двор заглянула тетушка Лана.

– День добрый, Шани, Корс. Освоились?

– Добрый, – отозвалась я. – Осваиваемся. Я тут пирожков напекла, и взвар есть. Посидите с нами?

– Что ж не посидеть, – не отказалась женщина.

Слово за слово, разговор у нас зашел и о том, как мы жить будем.

Я могла бы просто жить. Того, что я забрала из тайника у дядюшки Шайны хватило бы мне, Корсу, нашим детям и еще немного осталось бы внукам. Но жить не работая?

Фактически, подписать себе приговор.

Рано или поздно кто-то да заинтересуется происхождением моих денег. Не власть, так бандиты. И спросят.

Я, конечно, отобьюсь, но из Алетара придется удирать, а этого я не хочу. Мне здесь нравится, именно этот город я назвала родителям, если те появятся в Дилайне. Надо зарабатывать.

И я приступила к расспросам.

Алетар – это город у моря. Что это означает?

Во-первых, красиво. Во-вторых, постоянные ветры с моря, сырость, зябкость… то есть – алетарцы носят плащи. Кто подешевле – из парусины. Кто побогаче – предпочитают другие материалы, в том числе и кожу. Кожаный плащ удобен, потому что не продувается, да и если дождь – не промокает. Накинул капюшон на голову, и идешь себе. Холодновато, конечно, ну так подкладка разная бывает. Вот чего в Алетаре не любят, это меха. Плохо он переносит соседство с морем.

А кожу уважают.

Сапоги, сумки, перчатки, шляпы, пояса, плащи, жилеты, даже брюки, юбки и передники – всего не перечислить. Удобно. Можно красить кожу в разные цвета, выделывать по-разному, а можно и расшивать, как я это сделала. Но расшивают тут почему-то мало.

Почему?

Кто ж знает, так исторически сложилось.

Я намерена расшивать кожаные изделия, это хорошо. Но как именно я буду работать?

Возможно два пути. Первый – я заключаю договор с владельцем лавки. Беру у него кожаные изделия, расшиваю, возвращаю. Ну и под заказ работаю. Он мне отдает процент с продажи.

Могу сама искать клиентов. Повесить вывеску, открыть мастерскую.

Проблема в том, что меня никто не знает. Вряд ли ко мне пойдет много народа, так что первый путь лучше. Если сил хватит – можно не с одной лавкой поработать, а с двумя-тремя.

Я подумала пару минут.

– Тетушка Лана, вы ведь не просто так говорите? Есть у вас кто-то на примете?

Угадала.

Женщина чуть смутилась, но в грязные тона не окрасилась, значит, не хотела обмануть. А взаимная выгода – разве это плохо?

– Тут неподалеку купец есть, у него лавка. Вот он кожаными изделиями торгует.

– Купец? Не портной, не скорняк, не кожевник?

– Нет, Шани. У нас ведь в городе скота нет, поэтому организовано все немного иначе. Едет человек, закупает шкуры, потом отдает их в работу, их выделывают, раскраивают… ты же понимаешь, никто шкуру на плащ не купит.

Я фыркнула.

Да уж, вряд ли кто-то придет на пастбище, чтобы полюбоваться на животное, с которого снимут кожу ради его интересов.

– Но ведь готовые изделия могут не подойти?

– А они не до конца готовы. Те же плащи – ты их видела?

Видела.

Удобные, кстати. Без рукавов, с прорезями, чтобы вытащить руку, и карманами, сделанные «куполом», с капюшонами, одинаково подходящие и для мужчины, и для женщины.

– Кому-то нужно покороче, поуже, пошире… понимаешь? Можно всегда чуток да подправить.

С этим я была согласна, для хорошего портного таких проблем нет, а если уж вовсе туго, можно и на заказ пошить.

– Ага. А я могу расшивать на заказ, к примеру.

– А еще остаются обрезки кожи. Их хорошо бы на пояса, кошельки, сумки – и вот тут я могу поговорить со своим знакомым купцом.

Проблески желтого в ауре были. Но не лживые, а в сочетании с коричневым. Этаким теплым, не грязным.

Ну, тут понятно. Она и себе кусочек выгоды оговорит. Скидки, к примеру. Процент какой… это я потом разберусь, если что. Я и сама могу пойти, и меня не обманут, хотела б я на это посмотреть – обмануть мага разума, но к чему раскрываться? Не стоит проявлять слишком много самостоятельности.

– Когда мы можем сходить к вашему знакомому, тетушка Лана?

– Да хоть завтра.

Так и порешили. Завтра с утра пойдем.

– Шани, а что мы будем делать?

Я удивленно поглядела на Корса.

– А что мы можем сделать? Жить, ждать родителей, кстати – не лезть никуда. Ага?

– Просто работать? Ты будешь тряпки расшивать, я буду… а что буду делать я?

Я задумалась.

А ведь и верно – в лесу мы постоянно были при деле. Корса отец таскал с собой через два дня на третий, а если братец оставался дома, так занятие ему тут же находилось, в хорошем хозяйстве праздных рук не бывает. Огород прополоть, за козами приглядеть, починить что-нибудь…

А здесь как?

Огорода здесь нет, палисадник – с гулькин нос, домашней живности не водится, мыши не в счет… и что в результате?

Я буду работать, а брат будет гонять по улице? Э, нет, так дело не пойдет. Я, конечно, не гений, но чем это заканчивается, я отлично знаю. Если родители не рвутся воспитывать своих детей, им мгновенно найдется замена. По закону жизни – самая гадкая и подлая из возможных. Зло – оно ведь очень притягательно, такая у него особенность. А не маскировалось бы оно под повидло, давно бы закопали. Тем более – город, неизвестно какая компания, какие соблазны…

Я подумала пару минут.

– Знаешь, мы поговорим с нашей соседкой. Чем-то же дети и в городе занимаются? А там, глядишь, и в ученики тебя пристроим к кому-нибудь? Ты чем заниматься хочешь?

Настала очередь брата задуматься.

– Шань, не знаю. Я думал, как отец, лесником.

– А сейчас? – подковырнула я болячку, уловив неуверенность в голосе.

– Не знаю. Лес – он чудесный, он самое замечательное место на свете, но столько всего хочется посмотреть, повидать…

– Может, тебе караваны водить захочется?

– Не знаю. Шань, я правда пока не знаю.

– Значит, будем определяться.

На следующий день я побеседовала об этом с соседкой. Тетушка Лана подумала минут двадцать – и изрекла:

– Почему бы вашего брата и в школу не отдать?

– Куда? – искренне удивилась я.

– В школу.

– А это – как?

Тетушка Лана принялась рассказывать.

Оказывается, идея с занятостью детей, пришла первой не мне в голову. И даже не нынешнему королю Раденора. Примерно – позапрошлому.

Лет так сто назад король подумал, что править необразованным быдлом – ниже его достоинства, и организовал школы. Правда, сделал он это своеобразно.

Что такое школа?

Туда приходят дети в возрасте от пяти до десяти лет. Можно и старше, конечно, мало ли у кого какие обстоятельства. Их учат письму, чтению и счету – в обязательном порядке. Не нравится – не учись, топай, гуляй на улицу.

Никого не уговаривают, не заставляют, не упрашивают, просто у грамотных-то в жизни шансов больше. И не обманут, и не обсчитают, так что учителей уважают, а профессия достаточно почетная. И оплачивается неплохо.

Далее идет разброс.

Дело в том, что склонности у детей разные. Кому-то интересно кожевником быть, кто-то стекла лить хочет, кто-то посуду делать…

В школу приходят мастера.

Приглашают детей к себе, тех, кому это интересно, показывают свое дело, а там, постепенно и подмастерьев себе выбирают. Но это только после того, как дети обучатся основам.

В итоге, ребенок из школы уходит, но по улице без дела все равно не болтается – переходит в обучение к мастеру. Заключается договор, вот так, постепенно все и улаживается.

– А туда могут все дети прийти?

Тетушка Лана покачала головой.

– Могут все. А приходят далеко не все. К примеру, хочется человеку быть рыбаком, как его отец и дед, и прадед… ну и что ему та школа? Он с малолетства науку у моря осваивает. Или землю пахать… или те же травники – им вообще школа не нужна, они из леса и поля не вылезают, почитай, постоянно на промысле. И учеников с собой таскают.