Защитница веры (СИ) - "Тэсса Северная"

— Подай воду, завтрак пока не нужно, будить тоже никого не надо.

— Слушаюсь, госпожа. — Женщина скрылась за дверью, притворив ее за собой. А я выдохнула — первый контакт успешно состоялся. Очевидно, что с новым телом мне передались какие-то знания-умения, потому как у меня не возникло проблем с речью и ее пониманием. Более того, постаравшись вдруг определить, на каком языке я думаю и отличается ли он от моего родного, я поняла, что не могу. Ради интереса я попыталась прокрутить пару фраз на английском и с легкой оторопью поняла, что вслух произношу совсем не его. Видимо, предыдущая обладательница этого тела знала еще какой-то язык, который и заменил его собой.

Пока я предавалась размышлениям о своих лингвистических способностях, дверь в комнату снова отворилась и уже виденная мною женщина вошла внутрь, неся в руках охапку полотенец и какие-то склянки, а за ней сама, своим ходом и без всяких видимых дополнительных приспособлений, плыла по воздуху огромная бадья с водой.

Приплыли. Или это какой-то супер развитый мир, жители которого по собственной прихоти маскируются под предания былой старины, или тут есть магия. И почему мне упорно кажется, что вероятнее второй вариант?

Служанка прикрыла за бадьей дверь, а затем коснулась невзрачного кулона, висевшего поверх простенького суконного платья цвета дубовой коры. Бадья плавно начала опускаться вниз, и только когда ее основание коснулось пола, женщина убрала от украшения руку.

— Извольте, госпожа. — Я, встав, подметила, что служанка ведет себя спокойно, сдержанно, уверенно и доброжелательно. Очевидно, что она давно «меня» знала. Подойдя ко мне, служанка помогла мне избавиться от ночной рубашки, а потом — ступить в исходящуюся паром воду.

Женщина со знанием дела всыпала в воду какие-то цветные порошки, заставив меня флегматично задуматься о своем возможном бесславном конце, если в одной из склянок вдруг окажется яд, но порошки, растворяясь в воде буквально на глазах, лишь наполнили воздух сладковатой пряностью, а меня — умиротворением. Однако молча млеть в горячей воде было сейчас никак нельзя, и потому, позволив женщине пару раз облить мою голову водой и приняться за мытье волос с помощью местной вариации шампуня, я, лениво приоткрыв один глаз, задала свой первый вопрос:

— А что нового произошло, пока я спала?

Движения пальцев в моих волосах на мгновение замедлились, а потом возобновились.

— Даже рассказать нечего, госпожа. Вы как ушли в опочивальню, Его Величество еще немного ммм.... поругался, запустил пару кувшинов в стену и тоже ушел в свои покои. Вы бы смилостивились над отцом, Ваше Высочество... — От одной простой вроде бы фразы я почувствовала переизбыток информации. Мало того, что, судя по всему, я была принцессой, так еще и у меня был здесь отец, которого я же, вроде как, довожу до разбивания посуды о стену.

Я снова прикрыла глаза, размышляя над этим, и вдруг в голове всплыл голос подруги. «Отправная точка в новую жизнь», кажется так она говорила. Ну что же... из бухгалтера в принцессы методом переселения в новое тело — вполне подходит под описание. Я спустилась в воде чуть ниже, чтобы она покрыла плечи, и задумчиво уставилась на свои ноги у противоположного края бадьи.

Судя по тому, какую ремарку себе позволила служанка, она или была очень близка бывшей обладательнице этого тела, или очень любила моего «батюшку». Попробуем прощупать первый вариант.

— Знаешь, мне приснился сегодня странный сон... И я хочу спросить тебя, только отвечай честно, хорошо? — Увидев в воде кивающее отражение женщины, я продолжила. — Я не права во всех этих ссорах с отцом?

Служанка вздохнула, помрачнела лицом, закусила губу. Я молчала, рассматривая ее отражение. Наконец она заговорила.

— Госпожа Эвелин, Ваш отец очень любит Вас, и та судьба, что он для Вас выбрал — не его решение. Мои сыновья служат в королевском полку, Вы, может быть, помните их. И они, и все солдаты королевства отдадут жизнь за Вас и Вашего отца... Только вот Ариман и его войско все равно сильнее. А чего стоит этот дракон, будь он проклят... Будь Вы, простите меня за дерзость, моей дочерью, я бы велела Вам бежать, но Вы же не простая девушка, Вы — принцесса. И решение выдать Вас замуж за Аримана далось Его Величеству очень тяжело.

Я молчала, сосредоточенно рассматривая свои ноги и уже отчаянно желая вернуться в свое родное тело, пусть я никогда не стану финансовым директором, пусть я умру старой девой в окружении сорока котов, но попасть в тело принцессы какого-то королевства, которую выдают замуж за соседа-завоевателя — это очень сомнительная «удача»! Тяжело вздохнув, я решительно сжала под водой кулачки: не имею понятия, что за цацей была предыдущая обладательница этого тела, но пока я в нем — никаких морганатических браков не будет, пока я не пойму, что иного выхода нет.

Мимоходом я отметила, что служанка назвала меня Эвелиной, и мои мысли сразу скакнули к дорогой подруге (а подруге ли?), которая всю жизнь величала меня Эвой. Получается, она это все предвидела что ли? Или, может быть, была знакома с настоящей принцессой? Вопросов к Ольге становилось все больше, но я, понимая, что задавать их сейчас просто некому, да и не это меня сейчас должно было волновать, задвинула их подальше, до лучших времен.

Итак. Я — принцесса. Эвелин Кто-то там. Какого-то там королевства, которое, судя по всему, настолько мало/бедно/неудачливо/подчеркните нужное, что у него под боком воинственный сосед, с которым королевство не может справиться, а он еще и имеет ручную и, подикось, огнедышащую ящерицу. И я должна выйти за него замуж, очевидно, чтобы мое королевство избежало войны. За этого Аримана, чтоб ему коты в тапки гадили. Пре-вос-ход-но! Кажется, я понимаю, почему у Эвелин не ладятся отношения с отцом — очевидно, моя предшественница была не в восторге от этого расклада так же, как и я.

Внезапно вставший перед глазами осколок кошмара заставил меня вздрогнуть. Раз уж тут есть магия и драконы, значит — и та змееглазая гостья из кошмара вполне могла существовать. Жаль, что я не видела ее лица, хотя, кто знает, может быть тут и лицо можно магией поменять, и вообще бог весть знает что сделать еще можно...

Чувствуя подступающую панику, я запустила пальцы в волосы, перехватив эстафету у служанки, и попыталась составить план действий на ближайший день.

Для начала мне надо было выяснить, как все-таки зовут мою фею пушистого полотенца и душистого мыла. Потом ознакомиться с географией моего королевства в частности и мира — в целом. Желательно также успеть перехватить где-то хотя бы совсем базовые знания о магии, а еще — об этикете, принятом в этих краях.

Я, отпустив многострадальные волосы, сползла в бадью еще глубже, опуская в воду намыленную чем-то пенистым макушку, и некоторое время созерцала «умный» светильник, который оказался не умным, а, видимо, магическим. Ловкие руки моей служанки разбирали длинные пряди, промывая их от пены, а я бездумно пялилась в потолок, пытаясь собрать мысли в кучу.

Здесь у меня есть отец. Он, конечно, и так у меня был, только вот я его почти не помнила. Только те светлые, детские воспоминания о колючей щетине, терпком запахе табака, сладостях, которые он, кадровый военный, откуда-то умел доставать, и сильных руках, подбрасывающих меня к потолку, но неизменно, раз за разом ловящих. Когда я стала старше, мама рассказала мне, что отец погиб при исполнении, когда мне было три года. Дома был альбом с фотографиями, шкатулка с его наградами. После него моя мама так и не вышла замуж, хотя я точно знала, что предложения поступали — она была статной, красивой женщиной, которую не сломили ни смерть мужа, ни мои подростковые выходки. Я почувствовала, как у меня предательски защипало в глазах, и, набрав воздуха в грудь, окунулась в воду с головой.

«Как же ты там, мамочка? Что стало со мной в моем родном мире и как это отразится на тебе? Ты же сразу поймешь, что со мной что-то не так, я же знаю».

Вынырнув, я зажмурилась, а потом глубоко вдохнула, приняв единственно верное, как мне показалось, решение.