Метка Проклятого (СИ) - Соломин Юрий Мефодьевич

— Тонкий такой намек, что идти придется до конца.

— Верно. Второй момент, оружие тебе не поможет, машиной ты ее не переедешь. Она, несмотря на внешность, стара, опытна и сильна. Заворожит, или просто лишит воли. Убить ее можно лишь специальным ритуальным клинком.

— Все страньше и страньше, продолжай…

— Итак. Давай по пунктам — Витольд наклонился к столу, и принялся чеканить фразы.

— Берешь артефакт. Приезжаешь к ней. Пока ты держишь его в руке, она не сможет воздействовать на тебя, но сможет сделать какую-нибудь пакость, например, уронить что-нибудь на голову. Поэтому выучишь одно коротенькое заклинание, что в комплекте с клинком полностью блокирует ее способности.

Миша не ответил, он медленно тянул пиво, не притрагиваясь к закуске. Аппетит, и без того плохой, пропал окончательно.

— Артефакт сделан в виде кинжала. Сам по себе оружием не является, его лезвие сделано не из металла, и я не могу объяснить из чего. Самая близкая аналогия — застывший дым. Простому человеку ты вреда не причинишь, а вот ведьму он уничтожит. Бить лучше всего в сердце. И не выпускать из рук, пока она не сдохнет, это произойдет не сразу. Суть работы «Норспеерамонуса» в том, что он рвет все связи держащие ее тут — физическую, кармическую, и еще десяток, названий которых ты никогда не слышал.

— Норпере чего? — спросил Михаил.

— «Норспеерамонуса» — это название артефакта.

— Я понял, могли бы и попроще назвать. А что за заклинание? Его что, может прочитать любой, и оно сработает? А то я с магией не дружил до сих пор.

— По сути это не заклинание, а кодовая фраза. Сама по себе — бесполезна, этакий придаток к артефакту. Сработает у того, кто держит в руках клинок.

— Давай резюмируем. — Михаил допил пиво, вытер губы, понял что вообще не чувствует хмеля.

— Я беру древний ножичек — это раз. Еду к ведьме пожирающей младенцев — это два. Читаю некое заклятие — это три. Накалываю ее на булавку и жду пока остынет — это четыре. А потом строевым шагом отправляюсь под арест за убийство — это по всей видимости пять?

— Под арест ты вряд ли попадешь. После убийства ведьмы, ты станешь проклятым. Это так сказать бонус к использованию «Норспеерамонуса».

— Заманчиво. И в чем заключается проклятие?

— В детали посвящу если согласишься. Но ничего хорошего. Считай, что станешь полностью недееспособным инвалидом. Да. И умирать тебе будет нельзя. Точно не знаю сколько, но пару лет так точно. Чтобы проклятие не перекинулось на ребенка с женой.

Вот тут Михаил неожиданно почувствовал- он начинает верить этому человеку. Так не заманивают!

— Витольд, все это звучит очень интересно, но боюсь, я тебе не верю.

— Твое право и твой ребенок.

— Но с учетом того — казалось, Михаил пропустил мимо ушей реплику собеседника, — что с самого начала, меня не покидает ощущение ирреальности происходящего, может быть ты и прав. Сколько времени у меня на подумать?

— Взрослого такое воздействие, обычно сводит в могилу за месяц-полтора. Ребенка, думаю, за полторы-две недели. Сколько дней прошло? Вот и считай.

Витольд поднялся и кинул на стол деньги:

— Если надумаешь, мой номер у тебя есть.

Михаил посидел еще некоторое время, допил пиво. В голове медленно созревал план ближайших действий.

***

— Привет, — Ирина обнимает его с радостной улыбкой. — Ты задержался сегодня. Из комнаты доносится агуканье младенца, жена быстро убегает. Немного удивленный Миша заходит в комнату.

— У нас все нормально?

— Да, — теперь удивлена она — а что, что-то случилось?

— Да нет, просто…

Он понимает что забыл нечто важное, что-то ускользает из памяти, не дается в руки. А уже через некоторое время становится и неважным. Сын улыбается ему из кроватки, протягивает руки. Миша с радостью подбрасывает хохочущего младенца, кружит его, разговаривает:

— Игорек ты мой, как же я по тебе за день соскучился, какой ты становишься взрослый.

— Папа, папа, ты поможешь мне с математикой? — это дочка, как обычно подкралась и требует внимания. Миша улыбается, приседает не отпуская младшего.

— Конечно, — он треплет ее по волосам.

— Но сначала ужин — встревает в разговор Ира, — папа голодный пришел с работы.

— Как волк! — рычит он, и все, особенно маленький Игорь, заливаются смехом.

Уже заканчивая ужин он вспоминает наконец-то, что не давало ему покоя весь этот чудесный вечер.

— А где Валик? — и по резко изменившемуся лицу Иры, понимает — ляпнул что-то не то, но вот что?

— Какой Валик? — с интересом спрашивает дочь.

— Да, дорогой? — ангельским, не предвещающим ничего хорошего голосом, интересуется жена.

— Но, я….

Он не знает как ответить, но Света, к счастью, не может сидеть молча.

— Валик это твой друг? Он должен был прийти в гости? — спрашивает она.

— Да, лапочка, именно так — ласково произносит Ира, одновременно умудряясь сверлить мужа испепеляющим взглядом.

— Да, друг, я сейчас вернусь. — Он встает и выходит в коридор, поколебавшись заходит в ванну, закрывает защелку. Он полностью дезориентирован происходящим, что не так с Валиком? В ванной большое, настенное зеркало. Открывает воду, упирается лбом в стекло. Происходящее кажется нереальным, будто нарисованным.

— Где же ты мой Валик, мой старший? — шепчет он.

— Тут! — Глухой, страшный голос возникает прямо в голове.

Это как железом по стеклу, Мишу аж передергивает. Изображение в зеркале бледнеет, вместо отражения он видит могилу. «Валик Стариков» и годы жизни. По всему выходит его старший прожил лишь год?? По зеркалу идет рябь, через секунду, вместо отражения, он видит смутно знакомую, красивую, черноглазую женщину.

— Забудь! Забудь о нем, его уже нет! Иди дальше, и вы все будете вновь счастливы. Пойдешь против меня, я сотру вас в порошок.

— Зачем ты пришла к нам, зачем?! — кричит он, но зеркало идет трещинами, и разбиваясь, осыпается осколками на пол, в рукомойник, в ванну. Звон обрушивается со всех сторон, не дает услышать ответ. Будильник. За окном рассвет, на часах пять утра. Пора вставать, день обещает быть насыщенным.

Еще вчера Михаил решил, что снова отправится к знахарке, к которой они ездили втроем. Снова на такси. Все-таки пил, пусть и не много. Да и дорога сложная. Выходные закончились, они периодически попадали в тянучки, он был рад, что они выехали в шесть утра, а не в семь как он собирался в начале. Через полтора часа такси остановилось около знакомого забора. Наверное из-за раннего времени, тут еще никого не было, и Михаил вдавил кнопку звонка, расположенную около калитки.

Минут пять ничего не происходило, он уже начал потихоньку нервничать, опасаясь что хозяйка, уехала, или вообще умерла, но тут раздались шаги, и калитка все-таки приоткрылась.

— Вам кого?

— Я к целительнице, — он так и не смог вспомнить имя бабки, а беспокоить жену не хотел.

— Она только по выходным принимает, — прозвучал ответ, и калитка скорее всего захлопнулась бы, но Миша успел вставить ногу в дверной проем

— Мы договаривались о дополнительной встрече.

Тут калитка распахнулась, в проеме возник здоровый детина лет двадцати — двадцати пяти. Крепкий, лысый, заспанный и неприветливый.

— Не знаю ни о чем таком, поэтому лучше убери ногу мил человек.

Он хотел добавить что-то еще, но заметил в руках визитера купюру в двести гривен. И моментально замолчал.

— Я бы все-таки хотел поговорить с уважаемой целительницей прямо сейчас — произнес Михаил поигрывая банкнотой.

Парень на пороге задумался, по всей видимости деньги для него были немалые, но пускать странного гостя он не хотел. В конце концов, победила алчность.

— Пойдем, только ты это, не говори ей про…. ну ты понял — замялся он, пряча деньги в карман. — Я того, тебя по доброте душевной пустил, хорошо?

— Само собой, идем.

На этот раз, в комнатушке где принимала хозяйка было чистенько. Пустой, протертый стол, ни хлеба, ни яиц, ни иной атрибутики.