Кровь дракона. Пламя на двоих - Ярошинская Ольга

Я вздохнула – вот они, мои перспективы: от живописца – к зонтику. Но это при условии, что я сложу руки и не стану развивать полученный дар. А я стану! Что там сказал Рони? Надо попадать в сложные ситуации? Что ж, это моя суперспособность, которая появилась задолго до инициации.

– Давайте каждый назовет свой знак и определит его тип, – предложил профессор Денфорд. – По порядку от Вивианы. Вот ты, сосед справа…

– Лед, – сказал Иней. – Термомагия. Физический тип, направление боевое. Но чисто теоретически мной можно заморозить небольшую деревню. А потом отогреть, – он многозначительно ухмыльнулся.

– Наши великие предки дышали огнем, и некоторые их потомки унаследовали способность управлять температурой пространства, – прокомментировал профессор. – Следующий.

– Коготь, – сказал парень, сидящий после Инея, и побарабанил ногтями по парте.

– Имущество не порти, будь любезен, – попросил профессор. – Хильда нам спасибо не скажет. А подробнее?

– Трансформационная магия, боевое направление. Куда мне еще свои когти девать?

– Было бы желание, – хмыкнул профессор. – И когти, и шипы, и даже хвост можно использовать в мирных целях.

– Искра, – подала голос Берта. – Термомагия.

– Вы прямо пара с Инеем, – присвистнул когтистый парень и повернулся к нему. – Может, пойдешь к невесте, да освободишь место рядом с кудряшкой. Уж я найду брешь в ее обороне.

– Так, тихо, – строго приказал профессор. – Следующий.

Толстяки оказались носителями знака дыхания дракона, и их способность выделять вонючий и ядовитый газ жестоко обсмеяли. Большинство парней носили знаки атаки вроде меча или стрелы, которые повышали силу и скорость. Был еще глас дракона, позволяющий очень громко орать, а один парень назвал хвост и наотрез отказался демонстрировать свои способности к трансформации.

– Потом опять штаны зашивать, – проворчал он.

– Иллюзия, – ответил Рони последним.

– Довольно редкий знак, – заметил профессор Денфорд. – На стыке ментального и творческого, но никак не физический. Как вы здесь оказались?

– Повезло, – скромно ответил он.

Повезло? Рони считает Драхас везением?!

– Интересно, очень интересно, – пробормотал профессор.

– А у вас какой знак? – полюбопытствовала Берта.

– Сердце, – после паузы ответил он, и все охнули.

– И вы говорите, что иллюзия – редкий знак? – не сдержался Рони. – Сердце – это же один из трех легендарных арканов! Чешуя, крылья, сердце – великая тройка настоящего дракона!

– У меня лишь один из трех, так что не надо восторгов, – попытался унять его Денфорд.

– Этот знак появляется только при истинной любви, – с придыханием добавила Берта. – Как романтично… Кто она?

– Берем двойные листочки! – рявкнул профессор, и все дружно заныли. – Сочинение на тему – как я могу применять свой знак в различных сферах жизни.

– Это издевательство, а не тема, – буркнул парень с гласом дракона. – Что мне еще своими воплями делать? Рыбу глушить? Боевой знак он и есть боевой!

– Включите фантазию, – посоветовал профессор, садясь за кафедру.

Все стихли, и я уставилась на чистый лист, который взяла в ящике под партой вместе с огрызком карандаша. Здесь, в Драхасе, к обеспечению студентов относились куда проще, чем в моей академии. Нам даже не раздали учебники. А расписание, которое я нашла у лестницы, было весьма скудным. По сути у нас было только два предмета – теория драконьей крови и практика с куратором группы. Ингрид и Туч, как старшекурсники, вовсе посещали лекции профессора Денфорда раз в неделю – видимо, чтобы не забыли, как держать в руках карандаш.

Я написала в уголке свое имя, затем по центру – тему сочинения, задумчиво постучала кончиком карандаша по зубам. Итак, я щит. Но все не так уж плохо. По крайней мере, мне не досталось вонючее дыхание дракона или хвост. Но что я буду со щитом делать – вот в чем вопрос. Защищать грядки от непогоды? Или найду ему лучшее применение?

А после урока мое подсознание, видимо, решило помочь в прокачке щита, потому что ситуация, в которую я влипла, очень к этому располагала.

Все как-то быстро случилось. Мы вышли во внутренний дворик, узкий точно колодец. А там она, ворона, маленькая и перепуганная. И два высоких блондина, швыряющих в птицу камни. Она истошно вопила и металась в прозрачной сфере, похожей на сувенирный стеклянный шар. Только вместо снега в нем летали черные перья, похожие на хлопья сажи.

– Куда?! – услышала я вопль позади, но и не подумала остановиться.

Я сломала сферу, которая оказалась неожиданно хрупкой, оттолкнула парня, поймала падающего вороненка и прижала к себе. Маленькое сердечко испуганно колотилось, но птица как-то сразу притихла и даже не стала вырываться.

– Сдурела? – воскликнул один из парней. Колючие голубые глаза, волосы светлые, не такие белые, как у Инея, а с желтизной, черты вроде правильные, но рисовать его я бы не стала.

– А если б камнем в тебя? – подхватил второй, той же желтой масти, но сероглазый.

– А если в тебя, придурок? – рявкнула я. – Что эта птица тебе сделала?!

– Это наша ворона, – сказал первый.

– Теперь моя!

Она мне, конечно, сто лет не нужна, но отдавать ее садистам я не собиралась.

– Как ты прошла через щит? – полюбопытствовал второй, словно ощупывая меня холодными серыми глазами.

– Она сама щит, – пояснил Рони, подойдя следом. – Видимо, посильнее, чем ты.

– Отвалили от Вивианы оба, – добавил Иней и потрепал меня по плечу. – Если моя девочка что-то хочет, она это получает. Не беспокойся, малышка, я все улажу.

– Пусть заплатит, – предложил сероглазый.

– Не деньгами, – подхватил другой, скаля зубы. – Так что, огонечек, заглянешь к нам в гнездо вечерком?

– Она не станет спать с вами за дохлую ворону! – искренне возмутился Рони.

– Она не дохлая, – заметила я. – Но ты прав. Вы два живодера, и в гнездо ваше я не приду. А птицу забираю.

Развернувшись, я быстро пошла прочь, надеясь, что догонять меня не станут.

– Эй, рыжая! – донеслось вслед. – Я могу тебе столько ворон наловить… Только скажи!

Вороненок в моих руках слегка успокоился, и, отойдя подальше, я подбросила его вверх. Но он не взлетел, а жалко плюхнулся назад мне в ладони и юркнул под мышку точно котенок. Может, перепугался, или эти злобные дурни успели его покалечить.

Ничего, оклемается. Поживет у меня немного. Можно попросить у Хильды клетку, зерна, или что там едят вороны…

– Все будет хорошо, – пообещала я птичке, погладив мягкие перышки.

***

Вивиана ушла, но ситуация лишь накалилась. Янис и Йоргас обступили Инея с двух сторон. Рони они оттолкнули как незаслуживающую внимания помеху, и Элай решил вмешаться.

– Слышь, снежок, на кого морозишь? – разобрал он, подойдя ближе.

– Проблемы? – поинтересовался Элай.

– Сам разберусь, – буркнул Иней, стряхнув руку Йоргаса. – Просто смирись, что она тебе не достанется.

– Элайджа, – Янис старательно улыбался, демонстрируя дружелюбие, но серые глаза оставались холодными. – А может, перекинешь рыжульку к нам? Бери любого моего парня, отдам без вопросов. И с капитаном все утрясем.

В принципе, ему бы так проще: с глаз долой…

– Нет, – отказался Элай.

– Да что ты жадничаешь? – набычился Йоргас. – Тебе-то она все равно без надобности. А уж мы бы нашли ей применение, со всех сторон…

Вот и как с таким разговаривать? Кулак будто сам впечатался в челюсть, другая рука – под дых, уклониться от удара справа – Янис и соображает получше, чем кузен, и дерется ловчее. Иней тоже полез и, сцепившись с Йоргасом, они покатились по неровной брусчатке, наминая друг другу бока. Янис наотмашь ударил щитом, хотя применять силу дракона в банальной драке ой как неправильно! Элай покачнулся, а после шагнул вперед, кроша невидимую защиту. Кровь кипела восторгом, во рту пересохло, затрещина Янису вышла хлесткой и очень обидной – ухо будет болеть пару дней. Сразу трое из левого гнезда кинулись на подмогу, и Элай крутанулся, сшибая с ног первого, отбрасывая второго и встречая третьего ударом ладони. Тот тоненько завопил, опрокинувшись на спину и потирая ушибленную грудь, будто пытаясь стряхнуть невидимое пламя. Сам нарвался. Туч уже бежал на помощь, склонив лысую башку точно таран, но вдруг раздался вопль, от которого заложило уши, а птицы взмыли с крыш, торопливо уносясь подальше.