Последний экипаж "Белого кролика" (СИ) - Цыганков Михаил

Я лежал на грязном каменном полу. Связанные руки и ноги сильно затекли, но шевелиться все же не хотелось. Ведь положение лежащего на полу легко могло смениться на положение висящего на крюке. Как говориться, от бобра бобра не ищут…

И тут я услышал голос лейтенанта Крюгера:

- Какой же это Гектор? Это ведь сука!

- Сам знаю что сука, - проворчал Генрих, - но это собака погибшего вчера барона Шульца. А он часто путал баб с мужиками, и наоборот. Вот взял к себе на память о старом боевом товарище. Шульц ее сначала Эммой назвал, а потом, перед самой смертью, переименовал в Гектора, уж и не знаю почему. – Мне показалось, что Педро всхлипнул.

- Уйди, говорю! – гаркнул он еще раз на собаку,- ядовитый он очень, и живучий, гад. Я ему вчера столько яда скормил – двухлетний запас! А яд, какой был, экстра класса! Сейчас такой делать никто не умеет. – герцог горестно вздохнул. – Может кровь у него слить и яд выпарить, методом обратной возгонки?

- Какой еще возгонки? Я разве приказывал ТРАВИТЬ русского царевича? Разболтались совсем… Почему до сих пор волынщики не готовы? – ледяным тоном, абсолютно лишенным сочувствия к судьбе Шульца и его осиротевшей собаки, продолжил он видимо недавно начатый разговор .

- Э…, никто не умеет играть на волынках! – начал оправдываться Генрих.

- Я разве говорил, что волынщики должны УМЕТЬ играть на волынках? Я говорил, что должны быть волынщики! – по каменному столу ударили, чем-то тяжелым, что-то упало и мне за шиворот стало капать. – К завтрашнему утру в замке должна быть рота волынщиков. Музыку я обеспечу сам!

- Но солдаты категорически отказываются надевать юбки! И от виски у них изжога, сильная. А это уже - потеря боеспособности. - осторожно вставил герцог.

- Потеря боеспособности? – взревел (именно взревел) Крюгер. – Потеря боеспособности - это когда вражеские агенты спокойно проникают на строго охраняемую территорию и играючи пускают под откос начальную фазу операции! – опять что-то стукнуло, что-то зазвенело и что-то упало.

- Они не агенты - оборотни, настоящие головорезы с Большой Дороги. Охрана даже пикнуть не успела. Всех бритвой по горлу! Только утром нашли в колодце нашли. – совсем тихо проворчал Генрих.

- Они - головорезы? – меня больно пнули носком сапога под ребра. – Настоящие оборотни? Ты хоть раз сам Большую Дорогу видел?

- Нет… - голос Генриха был очень подавленным.

- Будь они оттуда, - здесь не то, что диплодоков, ни одной живой души бы уже не осталось. Одни тепленькие мертвяки, бери и грузи на борт…

- Куда грузить мертвяков? – не понял герцог.

Что-то большое и деревянное вдребезги разлетелось от удара о столешницу. Сверху дождем посыпались щепки.

- Мертвяком будешь ты, если не выполнишь приказ магистра.- прошипел Крюгер. – Почему до сих пор не выдал всем новое оружие? Зажать решил?

- Рано еще, - начал оправдываться герцог, - если сейчас раздать, половину войска потом не соберешь, по замкам разбегутся. А форму уже выдали, красивая, всем понравилась, вот только нашивки – флаги на них не наши. Рыцари сомневаются, вдруг это знаки дьявольские?

Крюгер засмеялся:

- Скажи им, что это защитные обереги наших великих союзников и покровителей.

- Ну, если обереги… - с сомнением протянул Генрих, - кстати, а кто будет заговаривать броню?

Кто эти таинственные покровители я так и не узнал, потому, что разговор сразу перешел в сугубо специфическое военное русло. Генрих и Крюгер начали обсуждать вооружение и численность передовых ударных колонн, количество драконьих эскадрилий, поименный состав бригад магической поддержки, количество заряженных амулетов силовой защиты и еще много такого, что для меня человека в военной стратегии не очень продвинутого было малопонятным.

Герцог постоянно жаловался, что людей мало, обещанных Крюгером непобедимых солдат все нет и нет, а он уже и так поставил под ружье все мужское население герцогства, включая косых, хромых и одноногих, теперь подумывает о создании ударных молодежных батальонов, только какой от них толк, им в бирюльки играть и не воевать.

Какого Тольку он имел ввиду я не понял, но сразу вспомнил о своей невесте. Кстати, где она сейчас? Вдруг именно в этот момент ее пытают в одном из сырых замковых подвалов, может быть, даже насилуют. Впрочем, эту мысль я отмел сразу. Человека, которому удастся изнасиловать Кейси, можно смело отправлять в Тибет для установления близких сексуальных контактов с гималайскими йети, причем обоих полов. Да и пытать ее тоже не безопасно. Я напряг слух. Нигде никто не орал в предсмертных муках, не трещали ломаемые кости, не грохотали пулеметные очереди, ничего не взрывалось и не рушилось, одним словом если Кейси и была жива, то ничем себя не проявляла. Лишь вдалеке, за стенами, ревели прогреваемые танковые моторы, бряцало оружие, да кто-то ругался матом, наотрез отказываясь надевать шотландский килт.

Если Кейси не подает признаков жизни, значит, она действительно вляпалась в большие неприятности. А если моя невеста вляпалась в неприятности, то кому как не мне пришла пора начинать операцию «Спасение».

Вы думаете, я в гневе мгновенно разорвал веревки или ремни кожаные, (не знаю чем там у меня руки связаны) вскочил и опечаленный неясной судьбой своей невесты, укокошил всех, включая герцога Генриха Свирепого и подлого наймита американского империализма лейтенанта Крюгера? Скажу сразу, зря, зря так думаете. Я что, самоубийца? Настоящие герои не стремятся героически помереть при первом удобном случае, они предпочитают выжить, чтобы потом в полной мере насладиться плодами своей победы.

Поэтому я даже не стал дергаться. Единственное, что можно было сделать в данной ситуации, это попытаться повторить старый трюк – снова превратиться в Годзиллу.

Я закрыл глаза и прислушался к амулету, но он вел себя как подводная мина в засаде – тихо и незаметно. Не знаю, как его самураи включали, но принцесса Харя в спешке забыла дать инструкцию, пусть на японском языке. Теперь, кнопку «ВКЛ.» придется искать самому, причем без помощи рук. Я закрыл глаза, напряг все мозговые извилины, пытаясь представить желаемую картину…

Надоевшие веревки лопнули как паутинки. Удар могучего хвоста поставил круглый стол на ребро, и он с неумолимость сорвавшегося с ручника Белаза покатился по залу, калеча остолбеневших рыцарей. От чудовищного рыка вылетели все до одного замковые окна, прихватив в последний полет антикварные чугунные решетки вместе с дремавшими на них горгулиями. Педро я нечаянно раздавил, супернавароченные камуфлированные латы хрустнули под могучей лапой как рачий панцирь. А забившегося в дальний угол Крюгера аккуратно вытащил, сжал лапой, чтоб не задохнулся, поднес к морде и заглянул в глаза. А он… лизнул меня в нос!

Черт бы побрал эту собаку! И чем я ей так понравился? Может ей не хватает простой человеческой ласки? Наверное, покойный Шульц редко трепал ее за ушами, чесал брюхо и давал сладкие косточки. Только охотился на демронтилов и все – больше никакой ласки.

- …вручая этот жезл, Верховный магистр, надеется, что Вы с честью будете носить высокое звание фельдмаршала ордена Копьеносцев и доблестно выполните свою великую миссию. – металл в голосе Крюгера приобрел некоторую торжественность. Пока я медитировал, стараясь превратиться в гигантского персонажа японского народного эпоса, военный совет вошел в финальную стадию.

- Передайте магистру, что скорее сдохнут все диплодоки, чем я не сдержу своего слова. Клянусь шкурой Белого Дермонтила – как можно тверже отчеканил герцог и, по-моему, щелкнул каблуками.

- Оставь диплодоков и дермонтилов в покое. – брезгливо оборвал пылкую речь лейтенант. – Лучше внимательнее посмотри на жезл. Он с секретом. – раздался еле слышный, непонятный и в тоже время страшно знакомый металлический звук. - Это сюрприз для вашего самого главного фортификатора. Когда захотите согреться, немного музыки не помешает.

- Фор-ти-фи – кого? – образование герцога оставляло желать лучшего.