Констанца (СИ) - Соколина Наталья

С тех пор многое изменилось. Как-то незаметно матушка Алена в своей обычной суровой манере развеяла её страхи по поводу беременности и родов. А потом появился пожилой степенный лекарь, лорд Викториан дар Каменес. Ей было стыдно рассказывать постороннему мужчине о том, когда у неё в последний раз были месячные и как болят и набухают груди, но лорд Викториан смотрел серьёзно и внимательно и, кажется, совершенно не обращал внимания на её стыдливость.

Он осторожно помял её живот и через деревянную трубочку долго слушал, как бьётся маленькое сердечко. Наконец, выпрямившись на стуле и убирая трубочку в коробку, он неожиданно улыбнулся Констанце, отчего его лицо приобрело мягкое и доброе выражение, и смущённо сказал: — знаете, данна Констанца, всякий раз, когда я принимаю под своё наблюдение беременную женщину, в моём сердце появляется такая трепетная нежность к ней и её малышу, такое благоговение перед великим таинством зарождения новой жизни, что я не устаю благодарить Всеблагого за то, что он позволил мне помогать женщине в её тяжком труде.

Поражённая Констанца смогла лишь неуверенно улыбнуться ему в ответ и, в свою очередь, спросить: — а у вас есть дети, Ваша милость?

— О! — Лорд Викториан в шутливой гордости вздёрнул подбородок и важно надул щёки, — моя драгоценная супруга подарила мне четверых сыновей и трёх дочерей! А кроме того, — он с улыбкой подмигнул Констанце, — у меня уже имеется десяток ужасных шалунов — внуков и внучек!

Констанца и не заметила, как куда-то ушёл стыд и неловкость, и она уже внимательно слушала советы лекаря.

Потом приехала леди Эмилия и лорд Викториан, раскланявшись с дамами, отбыл по своим делам, а Её милость подробно расспросила Констанцу обо всём, что он ей сказал.

И снова та не заметила, как, видя искренний интерес и внимание Её милости, с воодушевлением рассказала всё, о чём они беседовали с лекарем, а потом задумчиво посетовала, что не знает, где брать одежду для малыша.

К её несказанному удивлению, леди Эмилия с энтузиазмом приняла на себя руководство по изготовлению детских вещичек. Констанце казалось, что портнихи лучше их справятся с шитьём крошечных рубашечек и платьиц, но Её милость категорически отвергла эту мысль. Так что отныне леди дар Бреттон взяла за правило приезжать в отцовскую резиденцию сразу после завтрака и, при участии двух служанок и Констанцы, обложившись ворохом нежнейшего батиста, шёлка, фланели всех цветов прикидывала, кроила и руководила шитьём всевозможных изделий в таком количестве, что Ален, впервые увидев и оценив размах матушкиной деятельности, громко присвистнул: — Констанца, я вижу, тут будет нашито одежды с большим запасом! Я это одобряю, — он засмеялся, — мы же не остановимся на достигнутом? — Констанца бурно вспыхнула, залилась румянцем, укоризненно посмотрела на Алена. Тот, за спиной матери, нагло подмигнул ей и скрылся за дверью. Служанки прыснули и тут же сделали постные лица под строгим взглядом леди Эмилии, но Констанца видела, что в чёрных, как у любимого, глазах мелькают насмешливые искорки.

Иногда в швейной комнате появлялся лорд Николс. Кивнув девушке, он усаживался в кресло и молча наблюдал за их работой. Так сидел он недолго, э всего несколько минут, а потом уходил. Её милость не обращала на него внимания, а Констанца робела, путалась в словах и терялась, пока однажды лорд Николс, уходя, не погладил её ласково по волосам.

С тех пор она встречала его неуверенной улыбкой, а он отвечал ей, улыбаясь лишь одними глазами.

****

Две недели назад были казнены заговорщики. Констанца с ужасом наблюдала, как на площади перед дворцом из толстых досок возводится эшафот. Они с данной Ольгией даже стали обходить площадь кружным путём, когда отправлялись в одну из многочисленных лавочек, торгующих милыми женскому сердцу вещичками: кружевами, заколками для волос, иголками, разноцветными шелками для вышивки. Они любили, также, неспешно прогуливаться по базару, шумному от криков и ругани торговцев, ржания лошадей, скрипа повозок, пронзительных воплей разносчиков, предлагающих купить сидра, пирожков со всякой всячиной, серьги с огромными фальшивыми бриллиантами, разноцветные бусы и яркие красивые платки, краска на которых не продержится и недели.

Леди Эмилии не нравились такие прогулки, и она не раз выговаривала за них Констанце. Лорд Касилис, присутствующий однажды при таком разговоре, лишь незаметно ухмылялся.

При последней прогулке Констанца заметила, что базар как-то притих, сжался. Неслышно было громкоголосых разносчиков, не шутили и не смеялись зазывалы у дверей лавок.

Немного побродив между торговых рядов, Констанца и данна Ольгия заторопились домой. Теперь и на улицах, в лицах встреченных прохожих девушка заметила некую подавленность и тревогу. Как будто тень эшафота легла на столицу, чёрным покрывалом придавила её к земле.

Вечером приехал Ален, как всегда спокойный и невозмутимый. Они втроём ужинали за небольшим столом малого обеденного зала, и Констанца внимательно слушала, а потом, как-то совершенно незаметно для себя, вначале неуверенно хихикала, а потом смеялась до колик в животе, забыв о той тревоге, что окутала столицу. Лорд Касилис, замечательный рассказчик, под большим секретом поведал ей несколько забавных историй из жизни внука и его родителей.

Сколько ни старалась, Констанца не могла без смеха представить холодного и чопорного лорда Николса, растерянно сидящего посреди большой грязной лужи, в которую он упал, спасая от такого же падения леди Эмилию, поскользнувшуюся на жидкой грязи у самого входа в свой дом.

Ален смеялся вместе с ней, а все истории были так забавны и нелепы, что, укладываясь в постель, Констанца снова улыбнулась, вспоминая весело проведённый ужин.

Проводив её до порога покоев и украдкой поцеловав на прощание, Ален вернулся в кабинет деда.

— Это что на тебя нашло сегодня? — Он удивлённо смотрел да лорда Касилиса. Тот вздохнул:

— когда уж всё кончится, наконец? Видел бы ты, в каком состоянии она вернулась сегодня с прогулки! Бледная, глаза испуганные. Ольгия сказала, что в городе царит страх, все в ожидании казней. Так что моя клоунада была вынужденной.

Ален нахмурился, сжал челюсти, потом пробурчал: — зачем ты её отпустил? Знал ведь, как чутко она улавливает чужие эмоции. Проследи, пожалуйста, чтобы эту неделю дальше твоего парка она никуда не ходила.

— Да, пожалуй, — лорд Касилис задумчиво покивал головой, пожевал губами, — мне тут прислали три фолианта. Лорд — хранитель Королевского архива откопал их в старом хранилище. Пожалуй, нам с Констанцей надо бы их попытаться прочесть…

— Дед, да ты с ума сошёл, что ли?! Она ведь беременна, ей гулять нужно, свежим воздухом дышать, а ты её за пыльные книжонки собираешься усадить! — Ален решительно встал, прошёлся по кабинету, — нет, придумай что-нибудь другое. Просто погуляй с ней по парку, сейчас ведь весна, солнышко светит, цветочки там, травка… птички, в конце концов! Она же девушка, ей это нравится… Наверное. Садовников привлеки, пусть рассказывают ей что-нибудь. В общем, я не знаю, но под любым предлогом в город её не отпускай. Вот завтра головы отрубим этим мерзавцам, а там я увезу её в “Жемчужный Ручей”. Лорд Касилис звякнул серебряным колокольчиком, стоящим на углу стола. Неслышно вошедший слуга внёс поднос с двумя высокими хрустальными бокалами и бутылкой светлого прозрачного вина.

— Поставь здесь, Мэттью, мы сами справимся, — кивнул ему лорд Касилис. Плеснув себе в бокал немного из бутылки, он отпил и спросил:

— а с дар Кремоном что? Как я понял, Констанца спасла его от плахи?

— Да что! — Ален недовольно дёрнул плечом, скривился: — Рихард отбирает у него в казну половину земель. В том числе и родную деревушку Констанцы, кстати. Я — то советовал вообще всё забрать, оставить пару деревень для прокорма и хватит с него. Но король не согласился, пожалел. Правда, страху на него нагнал. Ну и приказал на завтрашней казни быть. — Он усмехнулся, — пусть полюбуется, чего он избежал, благодаря Констанце. А, чуть не забыл: Рихард приглашает тебя на свой балкон. Её Величество не пожелала присутствовать, так что ему нужна компания.