Страстные сказки средневековья Книга 1. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна

Легаты в ожидании королевского внимания замерли в почтительном молчании, заметив, что государь, кажется, не в духе. Впрочем, их это не удивило. Людовик итак был не доволен папским престолом, считая, что его святейшество мог бы оказать более действенную поддержку в борьбе против Карла Смелого, а тут ещё возникли дополнительные сложности.

Де ла Верде никогда не нравился этот представитель дома Валуа. Герцог Бургундский, не смотря на все недостатки, хотя бы держал себя как настоящий сеньор, государь! А Людовик? Тьфу! Дона Мигеля - знатного арагонского гранда коробила и эта темная, почти купеческая одежда из дешевого сукна, и маленький рост в сочетании с какой-то, чуть ли не мужичьей повадкой, и острые лисьи глаза. Но, разумеется, он всегда демонстрировал королю восхищение, весьма далекое от истинных чувств.

- Святой престол, ваше величество,- между тем задушевно вещал епископ,- очень беспокоят слухи, что между вами и герцогом Бургундским скоро вновь вспыхнет война. Франция, любимая дочь нашей матери-церкви и её очень волнует судьба вашего прекрасного королевства.

- Ах, ваше преосвященство,- скупо усмехнулся король,- какой из меня воин? Я проиграл почти все битвы, в которых участвовал, не то, что мой неверный вассал - Карл Бургундский! Вот кто настоящий полководец без страха и упрека, а я всего лишь, в меру скромных умений, защищаю свои владения от его свирепого натиска. Вспомните, прошло всего два года как меня, загнав в хитроумную ловушку, подвергли оскорбительному аресту и заставили отдать Шампань брату. Плохо быть королем, даже родной брат становится врагом!

Скорбный голос мог выдавить слезу даже из камня, но не из таких изощрившихся в интригах людей, как папские легаты. Впрочем, они без особого труда изобразили сочувствующую гримасу, а его преосвященство даже прочитал молитву, скорбно сжав в руках распятие. Но легаты здесь собрались не для того, чтобы выслушивать жалобы Валуа на неверного вассала.

- Мы, ваше величество, недавно вели переговоры с Карлом Смелым по династическим вопросам, и он наоборот жаловался, что это вы нарушаете свои обязательства. Сначала соглашение между Лигой Общего блага, теперь хотите нарушить Перронское соглашение,- почтительно заметил де ла Верда,- наверное, герцога неверно информировали ваши общие враги?

Людовик пренебрежительно фыркнул, смерив испанца весьма нелюбезным взглядом.

- На меня все жалуются, всем нехорош их король! Даже виллан имеет в своем доме больше власти, чем я в дарованном мне Богом королевстве. Вот, например, в Париже целых три недели инквизиция ищет каких-то ведьм, арестовываются именитые горожанки, допрашивают всех подряд, хватают людей прямо на улицах, а я - их главный сеньор и защитник лишь только развожу руками! Только сегодня у меня был прево Парижа Робер де Эстутвиль с жалобой на превышение полномочий инквизиции. И что я мог ему сказать?

Дон Мигель нервно вздрогнул, настолько много в голосе короля было яда и нескрываемого гнева.

- Говорят, что вы, граф, ищите, какую-то женщину? Что же она сделала?

- Ваше величество,- вкрадчиво заговорил епископ,- вина этой женщины огромна. Её обвиняют в покушении на жизнь одной очень высокопоставленной особы при помощи черной магии. Она бежала из лотарингских земель, и неизвестно что будет делать в Париже! От колдовства не спрячешься за стенами дворца!

Епископ знал, насколько суеверен и подозрителен король, поэтому не удивился, увидев, как тот побледнел от страха. Но Людовик не сдавался.

- А чем вам помешала парфюмерша Катрин Прель? Она составляла для королевы ароматические масла, однако вы её схватили и подвергли допросу. Свояченица покойного барона де Ла Рош мадам Маргарита недавно на аудиенции так же жаловалась на ваш произвол в его владениях.

Дон Мигель заинтересовано глянул на короля. Он и не подозревал, что сумел взбаламутить такую тину. Кто такая мадам Маргарита? Какое отношение имела к его жене свояченица покойного барона?

- Ах, ваше величество,- между тем немедля кинулся на защиту своего протеже епископ,- никто не любит инквизицию, и все оскорбляются, когда им задают неприятные вопросы! Но мы - служители церкви, тоже люди и можем ошибаться. Зато, как только на страну обрушится мор, то сразу же все кричат: Спасите нас от бича Божия! Вспомните, как четыре года назад эпидемия чумы поразила ваш город! Разве это не признак того, что Создатель разгневался на Париж? В городе проводятся черные мессы, а прево вашей столицы реагирует так, как будто это безобидная игра в салочки!

- Покойный барон де Ла Рош был отважным воином, имеющим право распускать собственное знамя, всегда окруженный вассалами, неужели бы подобный человек позволил мне бесчинствовать в своих владениях?- хмуро подхватил граф.

Но короля отнюдь не смутили эти оправдания, он предпочел их вообще проигнорировать.

- Не знаю, граф, - язвительно заявил он,- я ведь не знаком с методами работы инквизиции! Но настоятельно прошу вас оставить в покое семью покойного барона! Его сын, в силу небезызвестных вам обстоятельств, сейчас вассал моего брата, но мне неприятно это беспрецедентное давление на уважаемую семью, из-за какой-то никому неведомой ведьмы!

Слово было сказано. И дон Мигель с замершим сердцем впервые убедился, что находится на правильном пути. Значит, на него пожаловался сам Рауль, и, следовательно, у того были причины бояться деятельности графа.

Между тем король ещё не закончил.

- Мы не в первый раз с вами встречаемся, граф! Благодаря именно таким людям как вы, папский престол может проводить свою политику с виртуозным блеском, но дела моего королевства не нуждаются в постороннем вмешательстве! Ведьмы ли, или ещё что..., я как-нибудь разберусь сам!

Де ла Верда даже не мог вспомнить, когда его ещё так оскорбительно ставили на место, да вдобавок король, который слыл изощренным дипломатом.

- Разрешение на розыск я получил от епископа Парижского Гильома Шартье,- наконец, счел нужным объяснить он.

- Я не сомневаюсь, что все ваши действия были согласованы с властями, но в данном случае, епископ превысил свои полномочия, потому что розыск велся не только в Сите, но и в других частях города! - отрезал король.

После этого заявления оправдываться было бесполезно - с королями не спорят! Поэтому, покорно проглотив обиду, они с епископом опять заговорили об угрозе войны, умоляя Людовика не разрывать Перронских соглашений. Но тот даже слушать ничего не захотел, твердо заявив, что документ был подписан под страшным давлением, и он не считает нужным его соблюдать, так как его статьи оскорбительны для королевской чести.

- Но против вас в таком случае соберется довольно сильный блок противников - от собственных вассалов до извечного противника короля Англии, хотя видит Бог, у этой страны проблем не меньше, чем у Франции! - взывал к его благоразумию взволнованный епископ.

Но видимо сегодня был не их с графом день.

- Я согласен не прерывать соглашений, если Карл явится на суд парижского парламента, - с апломбом заявил король,- они уже давно его вызывают!

Легаты обреченно переглянулись. Конечно, если бы они имели дело с сумасшедшим, тот, может быть, и появился в Париже, чтобы добровольно сложить голову на плахе по приговору кучки науськанных королем горожан. Но Карл Смелый таковым не являлся, и его знаменитая отвага не имела ничего общего с безумством!

- Мы передадим герцогу ваше предложение! - наконец, устало согласился де ла Верда.

Возвращались они с епископом домой подавленными, не зная, как поступить в этой непростой ситуации. Как привести к миру две стороны, каждая из которых меньше всего на свете желает примирения?

- Как только мы передадим герцогу предложение явиться в суд, состоящий из каких-то жалких лавочников, которых король ради собственных целей так возвеличил, оскорбленный Карл сразу же начнет войн! - граф угрюмо подвел итог разговора.

Он был настолько расстроен, что епископ даже счел нужным его успокоить.

- Не надо впадать в грех уныния, сын мой, из-за дел, на которые вы не в силах повлиять! Война в этом королевстве, по-видимому, дело решенное, поэтому наше вмешательство имело чисто формальный характер. Святая церковь сделала все возможное, чтобы война не началась, но не получилось! Значит, мы умываем руки и теперь уже в виде посторонних наблюдателей смотрим на то, что из всего этого выйдет!