Обитель чародеев - Эддингс Дэвид

– Это не опасно… вот так переходить из одного обличья в другое?

– Практически нет. Наше обличье остается… и в то же время будто его нет.

– Хотелось бы верить, – засомневался Силк.

– Попробуй еще раз, Гарион, – предложил Белгарат. Гарион несколько раз превращался в волка, пока наконец старик не остался доволен.

– Побудь с лошадьми, – попросил Белгарат Силка. – Мы скоро вернемся. – Он застыл на мгновение и затем снова стал большим серым волком. – Давай немного побегаем, – предложил он Гариону. Значение сказанного передалось Гариону прямо в сознание, дополненное едва заметными движениями головы и ушей да отрывистым лаем. Гарион вдруг понял, почему волки в стае так хорошо понимают друг друга: они в буквальном смысле проникают в мозг своих сородичей. То, что видит один, видят все.

– Куда побежим? – спросил Гарион, почти не удивляясь тому, как легко ему дался язык волков.

– Куда угодно. Мне просто захотелось размяться. – И Белгарат, серый волк, устремился вперед.

На первых порах хвост доставлял много неудобств. Гарион забывал о его существовании, и болтающийся из стороны в сторону хвост сбивал его с хода. Пока он догадался, в чем дело, старый волк был уже далеко, резво несясь по серо-зеленоватым болотам. Но вскоре юноша ощутил радость полета, когда, едва касаясь лапами земли, сжимался и вытягивался во всю длину тела при каждом прыжке. Как легок и естествен бег волка, в котором участвуют не только ноги, но и все тело. Если потребуется, он мог бы бежать так днями, не уставая.

Местность вокруг постепенно начала меняться. Унылая и пустынная, как мертвое небо над головой, внезапно она наполнилась жизнью. Появились мыши и белки; в буром кустарнике зайцы, застывшие от ужаса, следили за тем, как его когти вонзаются в мягкую упругую почву. Ликуя от ощущения силы и свободы нового тела, Гарион мчался вслед за Белгаратом. Он был хозяином равнины, и все живое трепетало перед ним!

Но потом он оказался не один. Откуда ни возьмись рядом с ним очутился еще один волк, вернее, странная и неприметная на вид волчица с голубоватым переливающимся мехом.

– И далеко ты намерен бежать? – спросила она по-волчьи.

– Можно остановиться, если хочешь, – вежливо ответил Гарион, сбавляя бег и переходя на рысь.

– Когда бежишь, трудно разговаривать, – согласилась она, останавливаясь и садясь на задние лапы. Гарион остановился.

– Ты – Полидра, признайся? – спросил он напрямую, не привыкнув еще к тонкостям языка волков.

– Волки обходятся без имен, – фыркнула она. – Он тоже придавал этому слишком большое значение. – Это был не совсем тот голос, который с детства звучал в его голове. Конечно, он её не слышал, зато все понимал, что она хотела сказать.

– Ты имеешь в виду дедушку?

– А кого же? Люди склонны раскладывать все по полочкам и навешивать ярлыки, упуская из виду очень важные вещи.

– Как ты очутилась здесь? Разве ты…

– Не мертва, ты хочешь сказать? Не бойся этого слова Оно только слово и больше ничего. По крайней мере, так мне кажется. Впрочем, какая разница?

– Разве для этого не нужно, чтобы кто то вызвал тебя? – спросил он. – Подобно тому, что сделала тетя Пол, когда мы сражались с Грулом в горах Алголанда?

– А зачем? Меня можно вызвать таким образом, но я могу и сама появиться, если нужно. – Она с интересом взглянула на него. – У тебя закружилась голова, правда?

– От чего?

– От происходящего… кто ты… кто мы… что тебе предстоит сделать…

– Немного, – признался он.

– Попробую тебе объяснить. Возьмем, к примеру, его. Я никогда не видела его как человека, ты знаешь. В нем что-то есть… определенно волчье. Я почти уверена, что, родившись в человеческом облике, он совершил ошибку… Видать, так было предначертано судьбой. Впрочем, внешний вид мало что значит.

– Правда?

– Ты так не считаешь? – насмешливо спросила она. – Смотри. Сейчас я тебе кое-что покажу. Давай изменим облик. – Она растаяла в воздухе, и тут же перед ним предстала женщина с золотистыми волосами и смеющимися глазами, одетая в простое коричневое платье.

Гарион тоже принял облик человека.

– Разве я стала другой, Белгарион? – спросила она. – Разве я не та, кем была, будь то волчица, сова или женщина?

Он понял и смущенно спросил:

– Можно я буду называть тебя бабушкой?

– Называй, если тебе так хочется, – ответила она, – хотя это не совсем точно.

– Я знаю, – сказал он, – но так мне легче.

– Ты, наконец, осознал, кем являешься?

– У меня небогатый выбор.

– Но ты боишься этого и того, что тебе предстоит совершить, ведь так? Гарион молча кивнул.

– Запомни, ты будешь не один. Он с удивлением взглянул на нее:

– Но в Кодексе говорится…

– Кодекс объясняет не все. Ваша встреча с Тораком означает противостояние двух громадных армий. Вы двое – представители этих армий. И только. В ваш поединок с Тораком будут вовлечены такие могущественные силы, что от вас зависит очень мало.

– Почему тогда кто-то другой не может сделать это? – быстро спросил Гарион. – Тот, кто более подготовлен к такой встрече?

– Я сказала, что от вас мало что зависит, – повторила твердо она. – Тебе выпал жребий, а Торак был всегда. Вы укажете путь, по которому пойдут и столкнутся эти силы. Когда это произойдет, я думаю, ты сам удивишься, как все легко.

– Мне суждено победить?

– Не знаю. Никто во всей вселенной не ведает этого. Вот почему тебя выбрали для битвы с ним. Если бы мы знали, чем кончится дело, необходимость в вашей встрече отпала бы. – Она огляделась. – Белгарат возвращается. Я должна тебя покинуть

– Почему?

– Мое присутствие причиняет ему боль… ты даже не догадываешься, как ему больно.

– Потому что… – Он замолчал, не зная, как лучше сказать.

– Мы были ближе, чем другие, и мы были вместе очень долго. Порой я хочу, чтобы он понял, что мы так и не расставались… но, вероятно, слишком рано.

– Прошло три тысячи лет, бабушка.

– Что значит время для волка? – загадочно спросила она. – Волки соединяются на всю жизнь, и горе, вызванное разлукой, остается навсегда. Когда-нибудь… – Она печально замолчала и затем вздохнула. – Как только я скроюсь, ты снова переменись. Белгарат захочет поохотиться с тобой. Так принято. Ты поймешь, когда станешь волком.

Гарион чуть склонил голову и принялся создавать образ волка.

– Да, вот еще что, Белгарион.

– Да, бабушка?

– Знаешь, я тебя очень люблю.

– Я тоже люблю тебя, бабушка.

В следующую минуту её не стало. Гарион вздохнул и превратился в волка. А затем выбежал навстречу Белгарату, и они занялись охотой.

Часть 4

Глава 22

Принцесса Се'Недра пребывала в задумчивом, даже меланхолическом настроении. Как ни нравились ей бури, вызываемые периодическими вспышками её темперамента, она с сожалением констатировала, что наступило время мириться с Гарионом. Как-никак им предстояло пожениться, и нельзя расстраивать жениха больше, чем это необходимо. Такие вспышки объяснялись тем фактом, что он занимал более высокое положение, а ей не хотелось чувствовать себя ущемленной, находясь рядом с ним. Вот и все. В целом перспектива выйти замуж за Гариона представлялась не такой уж неприятной, но такова была принцесса – без притворства она просто не могла жить, хотя очень любила Гариона. Теперь, после того, как он понял, что от него требуется, дело пойдет как маслу. Се'Недра решила отыскать его в тот же день и наладить отношения.

Все утро она провела за изучением «Книги Королей» и схемы, которую сама тщательно вычертила. Как принцесса империи и королева Райве, она, без сомнения, превосходила любую великую герцогиню любого дома империи. И конечно, она была выше по званию, чем королева Чирека Ислена и королева Олгарии Сайлар. Статус Мейязераны как соправительницы Арендии, однако, вызывал определенные сомнения. Скорее всего, она и Мейязерана занимают равное положение. Се'Недра пометила у себя в пергаменте, чтобы через посла Вальгона направить запрос заведующему протокольным отделом в Тол Хонете относительно данного вопроса. С торжествующим видом она еще раз взглянула на схему. За исключением леди Полгары и маленькой королевы Лейлы из Сендарии, которую всё так называли, поскольку это была очень милая женщина, Се'Недра с удовлетворением отметила, что она фактически превосходит или, по крайней мере, не уступает любой благородной леди на Западе.