Волчий мир. Трилогия (СИ) - Даль Дмитрий

– Это хорошо, – пробормотал Одинцов.

– Повезло нам с тобой, командир. Светлая у тебя голова да охочая до всяких авантюр. Но ты везунчик. Твои авантюры удаются. И это радует, – поблагодарил Дорин.

– Сейчас с едой покончу. И надо бы прогуляться. Ребят посмотреть, – сказал Сергей.

– Посмотришь. Посмотришь. К тому же тебя воевода Глухарь видеть хочет. Так и сказал, когда, мол, очнется ваш Волк приведите его ко мне. Вон на веранде порученец воеводы уже третий день ошивается. Не знаем, как спровадить, – как ни в чем не бывало произнес Шустрик.

От такой новости Серега чуть кашей не подавился. Он отложил ложку, оставил в сторону поднос, посмотрел на ребят и спросил с укоризной:

– Чего же вы раньше, гады, не сказали?

– Тебе подкрепиться следовало да сил набраться. Куда в таком состоянии к воеводе идти? Ты на измученное привидение был похож, тебя даже гниль‑зверек погнушался бы есть, – тут же нашелся Шустрик.

– Да, Волк, начальство начальством, а кормежка по расписанию, – согласился с Лехом Дорин.

– Тем более воевода в лес не убежит, – поддержал их Черноус.

– Сговорились вы что ли? – возмутился Серега. – Принесите мне одежду, чтобы перед воеводой не стыдно было появиться.

– Сейчас сделаем, не извольте беспокоиться, – пообещал Шустрик и выскользнул из комнаты.

Вернулся он так же быстро со стопкой свежего белья и в сопровождении Вихря, который нес доспехи и прочее железо.

– Командир, рад видеть вас в добром здравии, – расцвел Вихрь.

– Взаимно, – ответил Серега.

Одежду и обмундирование сгрузили на кровать.

Ребята направились на выход, но Серега их окликнул:

– Шустрик, ты останься. Дорин и Черноус подождите меня снаружи. Один я к воеводе не пойду.

Они послушно кивнули и вышли, вынося под руки Вихря, который так растрогался, что, казалось, совсем забыл нормы приличия. Готов был в любимом командире дырку взглядом прожечь.

– Как думаешь, зачем меня воевода зовет? Наказать хочет за самовольное оставление поля боя? – спросил Серега, натягивая портки.

– Издеваться изволишь, чудак‑человек, или мозги от встречи с фартером совсем спеклись? Ты захватил замок. Ты герой, а героев не судят, – возмутился Шустрик.

– Считаешь? – с сомнением в голосе переспросил Одинцов.

В его родном мире героев порой не просто судили, но и казнили без суда и следствия только из чувства зависти и страха.

– Не сомневайся, Одинец. Не удивлюсь, если ждет тебя награда за доблесть и смекалку.

Шустрик помог Сергею надеть доспех, зашнуроваться. Пояс с ножнами Одинцов повязал сам. Придирчиво осмотрев себя, он остался доволен. Только очень устал и присел на край кровати передохнуть.

– Может, на завтра отложим. Все‑таки первый день на ногах? – неуверенно спросил Шустрик.

– Нельзя заставлять начальство ждать, – ответил Сергей.

Вдвоем они покинули спальню.

Дорин и Черноус дожидались во дворе, сидели на большом бревне и смотрели на внутренний двор замка, заполненный повседневной суетой. Одинцов удивился. Он помнил это место залитым кровью, напоенным ужасом и болью. Ничто сейчас не напоминало об этом. Все было чисто и прибрано. Сновали по своим делам мужчины и женщины в простых одеждах. Кто торопился в кладовые, кто на кухню. Каждый был занят своим делом.

– Проводите Волка к воеводе, – попросил Шустрик.

Дорин согласно склонил голову.

– Что значит проводите? – обернулся к другу Сергей. – Мы вместе начинали этот путь. Вместе его и продолжим. Вы втроем идете со мной.

Лех довольно улыбнулся.

– Чего лыбишься, веди давай. Где наш воевода засел?

– А он кабинет покойного владетеля занял, – доложил Дорин.

У дверей донжона их остановил караул из четырех рыцарей и десяти солдат, вооруженных копьями. Узнав, кто это идет, рыцари расцвели и без вопросов открыли двери. Слава Волка шла впереди него. Каждый норовил пожать руку отважному командиру, усмирившему кровожадных фартеров.

На этот раз в башню им пришлось подниматься по парадной лестнице. Что было очень необычно. Перед дверями кабинета их встретил личный порученец воеводы, который, услышав, что десятник Волк очнулся, поспешил обрадовать этой новостью начальство.

– Воевода ждет вас. Проходите.

Он поклонился и отворил перед Одинцовым двери. Серега в сопровождении друзей вошел внутрь.

Здесь все осталось, как было при прежнем владельце. Только навели порядок, убрали порушенную мебель, стерли с пола кровь. В кресле возле горящего камина сидел воевода Глухарь с большим железным кубком, наполненным вином. В соседнем кресле сидел сотник Джеро. По его строгой посадке и напряженному лицу было видно, что чувствует он себя очень неуверенно. Вот и вина ему никто не предложил.

На звук шагов воевода обернулся, ухватил цепким взглядом фигуру Волка, прищурился и поднялся из кресла.

– А вот и наш герой. Приветствую тебя, Волк. Ключ, вина гостям!

Порученец воеводы тут же появился в кабинете с подносом, на котором стояли три металлических кубка, наполненных ароматным вином. Ребята разобрали кубки. Серега взял свой, поднял к носу, принюхался и довольно цыкнул языком.

– Одобряешь? – заинтересовался воевода.

Одинцов кивнул.

– Вино, спору нет, хорошее, хотя мне доводилось пивать и получше. В моих подвалах есть настоящие жемчужины. Будем живы, ты попробуешь. Обещаю.

Серега насторожился. С чего бы это воевода так расщедрился, что своим коллекционным вином намерен поить простого десятника, пускай и героя последней битвы.

– Выпьем за победу, – поднял кубок Глухарь.

Ребята последовали его примеру.

– За победу!!!! – в четыре глотки слаженно рявкнули они.

Опустошая кубок, Серега скосил взгляд на сотника Джеро. Он не пил. У него не было кубка. Сотник с неприкрытой злобой смотрел на Волка и его окружение, героев этого праздника. Почему воевода не удостоил его права пить наравне с остальными? Чем провинился сотник?

– В этом сражении за замок вы проявили себя как отчаянные наглецы и храбрецы, – начал разговор воевода, возвращаясь в кресло. Им он присесть не предложил. – Вы самовольно покинули поле боя. Вам стали известны обходные пути в замок, но вы не доложили об этом своему командиру, почтенному сотнику Джеро.

– Это моя вина, – приложив правую руку к груди, признался Одинцов. – Бойцы слушались моего приказа. Я хотел сам все разведать.

– Не перебивайте меня, – потребовал воевода, презрительно скривившись. – За эти проступки положена смертная казнь через повешенье. Но! Ваше самовольство принесло благие плоды. Вам удалось убить владетеля замка, безусловно, очень опасного соперника, открыть ворота, чтобы впустить армию внутрь, и расправиться с псами фартерами. По сути, твой десяток, Волк, сумел захватить замок. Это перечеркивает все предыдущие прегрешения и делает тебя и твоих людей героями. А героев надо всячески поощрять и награждать. Поэтому…

Воевода выдержал многозначительную пазу, во время которой Ключ наполнил его бокал, а также остальные бокалы.

– Я принял решение. О чем вскоре будет оповещено все войско.

Глухарь протянул руку, в кожаной перчатке, в которую услужливый порученец вложил свернутый в трубочку лист бумаги.

– Возьмите. Это назначение. С этой минуты ты больше не десятник, Волк. Теперь ты командир сотни.

От неожиданности Сергей поперхнулся. Такого поворота событий он, надо признаться, не ожидал. Бумагу из рук воеводы принял.

– Под твое командование поступает сотня, формируемая из остатков армии воеводы Скороватского. Окончательно мы заполним сотню дня через три. Ты волен назначить своих десятников. Думаю, у тебя есть уже кандидатуры на примете, – воевода покосился на стоящих за спиной Сергея друзей. – До конца недели все управленческие вопросы необходимо уладить. Также ты должен будешь навести строгую дисциплину в сотне, потому что в начале следующей недели нам придется выступать.

– Будет исполнено, – поклонился Сергей.

– И еще. Теперь ты сотник и имеешь право на собственный стяг с родовым знаком. Так что я пришлю к тебе специалиста, который поможет тебе с составлением своего герба. Патент сотника автоматически делает тебя дворянином. Не посрами. Кажется, все.