Башня Полной Луны - Гурова Анна Евгеньевна

— Значит, здесь из него сделали демона?

— Тут и делать-то не надо, — усмехнулся Альва. — Он мог таким родиться. Мы не знаем, кто был его отец.

— Что вы там про меня? — навострил уши Хассим.

— Кто был твой отец? — спросил Альва.

— Понятия не имею! У нас говорили — наверняка какой-нибудь бес!

— Вот видишь?

Башня все приближалась, закрывая все небо, словно каменная туча, — казалось, вот-вот рухнет на голову! Мне было не по себе. Не люблю с разбегу кидаться прямо в драконье логово, не проведя даже разведки. Чем ближе к башне, тем сильнее я чувствовала себя беспомощной и почему-то обманутой. Только непонятно — в какой момент, кем и как.

Широкий каменный мост привел нас к воротам. В черной стене виднелась низкая арка, похожая на печное устье. Шествие кое-как просочилось в нее. Нас стиснули со всех сторон. В низком проходе было нечем дышать, голова закружилась от запаха пота и чада факелов. Толпа несла нас вперед по низкому душному коридору, словно сквозь чье-то смрадное чрево. Наконец впереди мелькнул яркий свет и раздался ровный, многоголосый шум. Давка прекратилась — нас вынесло на открытое пространство. Я жадно глотнула воздуха, подняла взгляд и увидела над собой небо. 

А вокруг...

Крыши у башни не было. Зато имелась просторная, посыпанная песком арена. И каменные скамьи, ступенями восходящие к краю стен. Мы оказались в амфитеатре — древнем, ровеснике того акведука над пропастью. Сейчас таких уже много сотен лет не строили — и не смогли бы, и за ненадобностью. Однако жители Ронги явно пользовались своим амфитеатром по прямому назначению. Арена, погруженная в землю на глубину полутора человеческих ростов, была ярко освещена по кругу факелами. Выше, на скамьях, кипел шумный и пестрый муравейник — бесчисленные зрители рассаживались по местам. Не так уж мало народу обитало в Ронге!

Шествие растеклось на множество ручейков и устремилось на трибуны.

— Сюда, дорогие гости, сюда!

Алькальд потянул нас в первый ряд. Арена оказалась прямо под нами.

— Лучшие места! Все видно будет! Ничего не пропустите!

— Кто-нибудь объяснит мне, что это? — спросил Хассим.

— Во времена Илиберры в таких амфитеатрах устраивались бои и звериная травля, — объяснила я. — Сейчас разве что в деревнях стравливают собак или быков, а в древности дело было поставлено широко и с глубоким смыслом. То, что первоначально было формой жертвоприношения, сейчас стало просто дикой забавой, кровавым зрелищем...

— Ну вы скажете — просто зрелище! — хмыкнул алькальд. — Да такого зрелища нигде не то что в Мураби — и во всем мире не найти!

— Это уж точно! Издевательство над животными с таким размахом...

— Эй, лоточник, сюда! — завопил алькальд в толпу, не слушая меня. — Мне пива и соленых оливок!

Я покачала головой, глядя на беса-двойника. «Добрая память» градоправителя хихикала, потирала когтистые ручки и даже приплясывала на месте. Что мне весьма не понравилось.

Взгляд выхватывал из толпы знакомые лица. Я узнала ту даму, которая пролетела над нами вечером. Она сидела в первом ряду с королевским видом, одинокая и надменная, трагически красивая и в то же время жуткая. Даже я, с моей квалификацией, не могла понять, демон она или человек. От нее веяло злым роком. Казалось, тот, кто встретится с ней взглядом, — погибнет.

Я отвернулась и поймала взгляд давешней шумной красотки из таверны. Она сидела немного выше нас, разряженная в пух и прах. Заметив, что я на нее смотрю, злорадно улыбнулась.

— Эй, ты, — обратилась я к демону-двойнику. — Ты мне кажешься немного умнее своего работодателя. Не введешь нас в курс дела?

— Лесть не поможет, чародейка, — хихикнул двойник. — Впрочем, почему бы не рассказать? Ты совершенно права — звериная травля обладает глубоким смыслом. Ну и конечно, дает возможность порадоваться нашим смертным рабам. Но главное, она угодна Господину Бед. Все звери, что появляются на арене, — его создания. Прежде чем выпустить их в мир, он дает им возможность в первый раз убить и вкусить свою первую добычу. А пролитая кровь радует сердце Господина!

По моей спине пробежали мурашки. Мы не ошиблись — это оно! То место, где создают монстров.

Вот только не знаю, в нынешних обстоятельствах — радоваться этому или огорчаться...

— А где Господин Бед? — спросил Альва. — Он почтит присутствием это зрелище?

— Он уже среди нас.

Я, не удержавшись, оглянулась по сторонам. Демон ухмыльнулся. 

— Неужели ты думаешь, что он покажет себя вот так запросто? Смертные увидят его, когда на песок прольется кровь. Может быть. Если будут достойны.

— То есть он не смертный? — спросила я с любопытством. — А кто?

— Не суетись, чародейка. Он явит себя, когда придет срок. Может, ты даже успеешь его увидеть.

— В каком смысле успе...

Земля дрогнула. Словно тень наползла на амфитеатр. В свете трепещущих огней песок вспыхнул красным. Стало тихо, как будто порыв ветра задул все голоса. Мне почудилось, что все присутствующие одновременно затаили дыхание.

С дальнего конца послышался глухой грохот. Я прищурилась. На дальнем конце арены виднелись еще одни ворота — темная нора, забранная решеткой. Решетку как раз поднимали.

Алькальд приподнялся, впился глазами в отверстие. Недоеденные оливки выпали изо рта. Я отстранилась, и в тот же миг меня толкнули с другой стороны. Быстрое движение, сдавленный возглас; что-то мелькнуло в воздухе, и на песок мешком свалился Хассим.

Точнее, его попросту туда скинули.

Я вскочила, и меня тут же крепко схватили сзади за локти. Чья-то потная лапа зажала рот.

— Наша травля — вовсе не дикая забава, как вы изволили выразиться, а культурное мероприятие, — сообщил демон-двойник, что-то записывая в свиток. — Здесь не люди травят зверей. Здесь звери травят гостей!

Я укусила держащего за руку, дернула головой, крикнула невнятно:

— Альва!

— Спокойно, Имахена.

Альва сидел с прямой спиной, надменно подняв голову. Казалось, ему нет никакого дела до трех дюжих молодцов, заломивших ему руки и держащих у горла нож. 

— Связать вас и заткнуть рты? — спросил алькальд, кидая в рот новую горсть оливок. — Или будете сидеть тихо и не портить представление глупой возней?

— Ну ты за это поплатишься, старый хрыч! — рявкнула я, быстро прикидывая расклад сил и пути отхода. Полдюжины парней для магички — чепуха! Сейчас я их раскидаю, а потом...

Алькальд взглянул мне в лицо и рассмеялся.

— Я знаю, что вы колдуны. Но вас тут двое. А нас — несколько тысяч! Кроме того, тут, в башне, не больно-то поколдуешь! Вот твой дружок поопытнее, он знает. Потому и помалкивает, да? Вам отсюда не уйти. Ну, нести веревки?

— Не трудитесь, — ответил за меня Альва. — Мы не причиним вам беспокойства. Очень хочется досмотреть представление до конца.

— Что ты несешь? — крикнула я гневно.

— Только без ваших штучек! — предупредил алькальд. — И не надейтесь на этот злодейский меч. Ножны завязаны, клятва записана! Руки держать на виду. Не шептаться! И не вставать. Иначе сразу клинок в спину! Будете себя хорошо нести — сегодня не съедят! Точнее, съедят не сегодня, хе-хе-хе...

Альва высокомерно отвернулся и перенес внимание на встрепанного Хассима, который поднялся на ноги и дико озирался по сторонам.

Я почувствовала, что меня отпускают и довольно грубо сажают обратно на каменную скамью. Кто-то задержал пятерню у меня на плече. Я скинула ее с отвращением. Сзади сально хихикнули.

— Ублюдки!

— Не дразни их, Имахена.

— Какое редкостное самообладание! — съязвила я. — И верно, что нам с тобой беспокоиться? Нас-то они убивать не станут. Два чародея — слишком ценная добыча, чтобы просто скормить ее зверью. Пищи «господину» хватает с избытком, а вот продвинутые слуги пригодятся... 

— Помнишь наш договор? Успокойся и ни во что не вмешивайся, — настойчиво повторил Альва, бросив на меня такой странный взгляд, что я умолкла на полуслове.

В мыслях была настоящая каша. Что все это значит? Почему Альва так себя ведет? Что-то задумал? Наверняка у него есть какой-то план... Но Хассим? Неужели Альва готов пожертвовать Хассимом? А почему бы нет? Кто он ему? И вообще, с чего я решила, что мы друзья? Кто предал один раз... Во мне уже зашевелились самые черные подозрения...