Хозяин - Лисина Александра

Гончая вздрогнула, внезапно не услышав дыхания истекающего кровью напарника, быстро обернулась и побелела — темный не шевелился.

— Таррэн! — Она стремглав кинулась обратно, обняла его, подняла безвольно качнувшуюся голову, страшно боясь опоздать. Наконец просто прильнула всем телом, торопливо отдавая ему остатки собственных сил, и замерла, встревоженно косясь на заерзавшего в своем изумрудном плену Изиара. — Ну же, бери сколько нужно. Давай, хватит ломаться! Ты ж не девица, в самом-то деле, чтобы сцену оскорбленной невинности тут устраивать! Таррэн! Да очнись же, нелюдь ушастый! Гляди, какой есть шанс поиздеваться и похвастаться перед Элиаром! Я даже ему такого не позволяла! Представляешь, какая у него морда будет, если ты проболтаешься? Рыжий же на слюни изойдет! Давай, ты не можешь ему уступить!

Эльф вяло мотнул головой и снова обмяк.

— Господи, да что ж такое-то? — в отчаянии застонала она, лихорадочно озираясь. — Почему у тебя все не как у людей, а? Где надо, так нет тебя, а где не надо — там ты первый! Сплошное недоразумение, а не эльф! Не зря тебя из леса выгнали!

— Я сам ушел… — вдруг просипел полузадушенный эльф, и она радостно вздрогнула.

— Так и знала, что не удержишься и вернешься, чтобы ляпнуть какую-нибудь бредятину в оправдание!

— Это ненадолго…

— Ничего, мы успеем. Таррэн, я разбила все изумруды, но этот урод никуда не делся! Так и зырит с той стороны. И, знаешь, он как-то странно на меня поглядывает… Влюбился, что ли? Что мне с ним делать?!

— Разбей, — прошелестел он, едва не утонув в облаке ее мягких волос. — Разбей зеркало. Это портал, и он не должен быть открыт никогда больше…

— А ты не помрешь без меня? — серьезно спросила Белка, настойчиво заглядывая в его затуманенные глаза. — Вдруг я уйду, а ты гадость-то и подстроишь? Знаю я ваше племя — никому верить нельзя. Эй, не помирай, я сказала! Таррэн, я серьезно!

— Поста…ра…юсь…

Гончая закусила губу.

— Врешь ведь, гад.

— Вру…

Она сжала губы так плотно, что они превратились в идеально прямую линию. Затем снова взглянула в быстро угасающие глаза, где почти не осталось жизни, проследила за густеющими ручейками, в которые превратилась его выцеженная по каплям кровь. Поняла, что его резервы уже на исходе, а потом зло прошептала в белое как снег, но все еще невыносимо прекрасное лицо:

— Только попробуй кому-нибудь брякнуть! Удавлю на месте, понял?

«О чем?» — хотел он спросить, но не успел: она низко наклонилась и мягко поцеловала, обдав умопомрачительным запахом меда, а потом тихонько выдохнула:

— Забирай!

Таррэн машинально вдохнул теплый воздух, дразняще пощекотавший его шумно раздувшиеся ноздри. В тот же миг его будто молния пронзила от макушки до самых пяток. Его изогнуло дугой, подбросило, буквально сорвав с металлических наконечников. По жилам бешеным ураганом пробежался жидкий огонь, наполнив тело неимоверной мощью. Все тело почти сожгло неистовым пламенем. В глазах полыхнул настоящий пожар, а с губ сорвался хриплый стон. На бесконечно долгую секунду эльф утратил собственное «я», которое так долго держал в жесткой узде, и бездумно рванулся навстречу — к ней, к подаренному ею теплу, к ее силе, на ее чарующий запах, на неслышный зов ее измененного тела, которому не мог противиться даже в таком состоянии.

Он яростно дернулся, затем еще раз, с сожалением сознавая, что какая-то сволочь не пускает и крепко держит за руки и за ноги какими-то дурацкими зажимами. Затем дернулся уже всей мощью, напрягся, едва не разрывая жилы, потому что Белка была важнее и сильнее даже боли, а потом под звонкий щелчок разорванных оков грузным мешком свалился на холодный пол.

Белка торопливо подползла и осторожно перевернула бездыханного эльфа на спину. Поспешно отерла покрытое потом лицо, погладила лоб, убрала с него мокрые волосы. Но когда увидела громадные рваные раны на груди и животе, тягучие алые разводы вокруг, окровавленные острия торчащих из пола копий, лишившиеся такой славной добычи, судорожно сглотнула.

— Эк оно как… Ну хоть не пришлось вырезать по-живому. Таррэн, ты цел? Э-эй, я больше не буду! Слышишь? Ушасти-и-ик? — Она приложила ухо к его губам и на пару секунд снова застыла. — Таррэн?

Эльф судорожно вдохнул и часто задышал.

— Ну слава богу. А теперь очнись, пожалуйста, и постарайся больше не умирать, ладно? Я попробую раздолбить это проклятое зеркало, пока еще могу ползать. А ты лежи, ушастый. Переваривай и набирайся сил. Главное, раны заживи, не то мне потом придется тебя на руках нести, а я, знаешь ли, не нанималась.

Белка, бережно погладив его щеку и с нескрываемым облегчением подметив разумную искорку в широко распахнутых глазах, с трудом поднялась, а затем поковыляла в сторону портала.

Кажется, этот нелюдь забрал все, до чего смог дотянуться. Выдоил, как корову, налопался магии от пуза, а теперь спешно лечится. Гад! Она едва ходит, ноги трясутся, да тут еще сторонние наблюдатели присутствуют и молча комментируют происходящее.

— Чё уставился? — огрызнулась она на сверкающего глазами владыку, который так и висел внутри застывшего зеркала, как примороженный. Ни сюда войти, ни обратно дернуться. Просто влип, как муха в патоку, и теперь мог лишь бессильно смотреть, как какая-то паршивка портит ему все планы.

— А пошел бы ты! — измученно пошатнулась она. — Завидно стало, да, что не тебя поцеловала? Вон как зашевелился… Вот тебе, уродище! Неча на меня свои причиндалы нацеливать, я и получше видела! Наврал всем с три короба, шиш показал, обвел вокруг пальца и думаешь, тебе это с рук сойдет?

Гончая вяло размахнулась и стукнула по переливающейся огнями поверхности зеркала отравленным кинжалом. Торк, даже не поцарапала! Вот до чего довели дрянные эльфы!

Она размахнулась посильнее и ударила снова, но немного перестаралась и вместо портала едва не ткнулась носом в наполовину ожившего эльфа. Как раз возле мускулистого бедра, от которого даже тепло почти ощутила. После чего шарахнулась прочь, подметила язвительную насмешку в зеленых глазах и мгновенно рассвирепела: на зеркале снова не осталось ни единого следа.

— Думаешь, самый умный?! — зашипела Белка, от души вдарив рукояткой точнехонько в пах.

Изиар инстинктивно дрогнул, порываясь прикрыть уязвимое место, но не смог, и как-то разом сдулся. Особенно после того, как напротив указанного места пробежала тоненькая сеточка трещин. Правда, на большее Белку не хватило: слишком ослабла. В раскосых глазах эльфа проступило откровенное злорадство, но затем беспокойство в них разгорелось с новой силой, потому что Белка мстительно прищурилась и негромко зарычала. А потом от души замахнулась и…

Ее рука утонула в широкой ладони.

— Давай я попробую, — ровно сказал поднявшийся Таррэн, отобрал у нее нож, отбросил пропитанное подозрительными капельками лезвие, и, переведя тяжелый взгляд на зеркало, на мгновение встретился глазами со своим прародителем.

Белка улыбнулась, с нескрываемым облегчением оглядев остроухого напарника и найдя вместо страшных ран лишь безобразные, совсем свежие рубцы. Большего он себе не позволил, хотя кости наверняка ломило, суставы ныли, разорванные мышцы зудели и отчаянно просили об исцелении. Он был истощен, с головы до ног покрыт засохшей кровавой коркой. Невероятно уставший и очень, очень злой. Но все равно нашел в себе силы подняться, встал рядом с Гончей плечом к плечу, всмотрелся в ненавистное лицо темного владыки — свое собственное лицо, от которого его порой мутило. Покачнулся от внезапно накатившей слабости, плотно поджал губы, немного помолчал. Повторил про себя то, что увидел и сумел понять недавно. Затем перевел взгляд на пылающие тексты хроник, победно горящих его собственной кровью. Мысленно извинился перед орденом. Подцепил дрожащими от слабости пальцами тускло светящееся кольцо Изиара, перехватил прямо в воздухе… а затем со всего маха ударил им по пугливо задрожавшему отражению.

Говорят, родовой перстень эльфа непросто уничтожить. Только слово разрушения способно раздробить не просто камень, а кольцо в целом — вместилище духа перворожденного. Да и то если было произнесено эльфом не меньшей силы и только при том условии, что убийца страстно желает гибели своего собрата. Это закон, преступить который не под силу никому из живущих.