— А я-то думал, ты так и не догадаешься, — сказал Миротворец гному, а потом повернулся к Кьюлаэре. — Тебе нельзя ходить по этому миру без защиты.
— Похоже на то, — ответил потрясенный Кьюлаэра мудрецу, а потом повернулся к гному. — Спасибо, друг.
— На здоровье, — сухо ответил Йокот. — Давай-ка посчитаем: ты спас мне жизнь дважды, и я тебе дважды.
— Мне придется постараться, чтобы обогнать тебя, — хмыкнул воин, посмотрел на Луа, потом — на Китишейн и добавил:
— И вам тоже спасибо, друзья.
— Но мы ничего не делали, — возразила Китишейн.
— Ничего, — подтвердила Луа.
— Ничего. Только помешали напасть на меня уйме вооруженных головорезов, пока Йокот готовил заклинание, способное их остановить, — сказал Кьюлаэра. — Честное слово, вы очень мне помогли, хотя бы тем, что я знал, что вы прикрываете меня.
— Примите его благодарность, — посоветовал Миротворец, — ведь вы все действовали отменно, намного лучше, чем сами думаете. — Он обвел всех взглядом, улыбка его была так широка, что борода разделилась пополам. — Да, вы молодцы.
Китишейн почувствовала, как часто забилось ее сердце от похвалы, и выругала себя за то, что для нее такую большую роль играет чужое мнение. Чтобы скрыть свои чувства, она резко проговорила:
— А ты, Миротворец? Почему ты ничего не делал, только поговорил с королем и дворецким и ударил Мэлконсэя?
— Потому что справиться со всем остальным вам вполне было по силам, что вы и доказали, — объяснил мудрец. — А чтобы справиться с Мэлконсэем, у вас пока не было должного умения, но теперь, когда вы увидели, как надо это делать, оно у вас появилось, и вы справитесь, если Китишейн будет говорить, а Йокот — колдовать.
Китишейн неожиданно почувствовала себя гораздо менее уверенной, а Йокот сказал:
— Ты так веришь в нас, Миротворец?
— Ну да, — сказал Миротворец. — Я в вас верю.
Ему не удалось скрыть гордость за товарищей.
Кьюлаэра дышал все тяжелее, он сгибался под тяжестью сундука с золотом, лицо его побледнело.
— Давай нести по очереди, Кьюлаэра, — не в первый раз принялась уговаривать его Китишейн. — Мы с Миротворцем могли бы...
— Нет! — Голос Кьюлаэры прозвучал намного злее, чем ему хотелось бы ноша явно его не радовала. — Это мой груз, и мне его тащить!
Глаза Луа под маской наполнились слезами, она подняла руку, но вмешался Миротворец:
— Что бы мы ни говорили, он все равно понесет сундук, девица-гном. Не бойся, идти осталось не так много.
— Почему? — спросил Кьюлаэра.
— Увидите, когда поднимемся вон на тот холм.
Чтобы избежать дальнейших расспросов, Миротворец зашагал быстрее. Кьюлаэра сердито посмотрел ему в спину, на его легкую походку.
Старик оказался на вершине холма чуть раньше остальных и остановился подождать их, опершись о посох. Когда друзья догнали его, он показал им, в какую сторону смотреть. Они посмотрели и изумились, ибо ни один из них никогда в жизни не видел столько воды, сколько ее оказалось по другую сторону от холма.
— Насколько же велико это озеро? — спросила ошеломленная Китишейн.
— В тысячу миль шириной, и вода в нем соленая, — сказал Миротворец. — Это море, а не озеро.
Йокот наморщил нос:
— Что это за запах?
— Пахнет солью, попадающей в воздух и развеиваемой ветром, — ответил мудрец. — Но нам не придется шагать тысячу миль. Этот залив, что перед нами, — шириной всего в сотню миль.
— Мне придется тащить этот сундук в такую даль? — закричал Кьюлаэра.
— Нет, Кьюлаэра, тебе придется дотащить его только до корабля. — Мудрец показал пальцем, и они увидели корабли с высокими мачтами и скопление домов на берегу. — Мы доплывем до города, за которым поднимаются горы. Нам нужно только пройти десяток миль по противоположному берегу, но девять из них по горам.
Услышав это, Кьюлаэра застонал, но заявил решительно.
— Ладно, хоть на корабле передохну.
— Нам там сундук придется охранять, — заметила Китишейн.
— Верно, — согласился Миротворец. — Йокот, настало время тебе поучиться обходиться без сна.
— Похоже на то, — ответил гном. — А Кьюлаэре уже давным-давно надо было этому выучиться.
Воин бросил на него взбешенный взгляд, но гном этого не заметил: он уже шагал вниз по тропе.
Миротворец нашел постоялый двор, оставил там Кьюлаэру с Китишейн и Луа, и они с Йокотом пошли искать корабль. Кьюлаэра все время мрачно оглядывался по сторонам, как будто ждал, что из стен выскочат воры или в дверь ворвется дюжина разбойников. Женщины, как могли, старались отвлечь его легкой беседой, но это было без толку, поэтому они только обрадовались, когда Миротворец и Йокот вернулись.
— Нам надо поспешить. Корабль отправляется с отливом, когда бы он ни начался, — сказал Миротворец и вытащил из-под плаща огромный пустой кожаный мешок. — Достаточно велик. Ящик в нем поместится, Кьюлаэра и еще мы положим сюда нашу запасную одежду, чтобы было непонятно, что лежит в мешке.
— Здорово придумано!
Кьюлаэра поднял ящик, Луа быстро засунула часть запас ной одежды на дно мешка, Кьюлаэра поставил сверху ящик. Распрямился он с заметным облегчением.
— Так будет легче нести.
— Да, и спрятан ящик хорошо, — заметила Китишейн. Кьюлаэра кивнул и взвалил мешок на спину.
— Ага. Вряд ли стоит показывать всякому, что у нас с собой маленький, но очень тяжелый ящик с золотом, верно? — Когда мешок лег на спину, на лице Кьюлаэры появилось изумление. — Он стал легче.
— Всего лишь простенькое заклинание, — неуверенно сказал Йокот. — Может, вдруг опять потяжелеет — я все-таки пока новичок.
— И на том спасибо, — успокоил его Кьюлаэра. — Передохнуть так приятно.
Но всю дорогу до пристани он шел мрачный как туча. Высокие мачты маячили впереди. Китишейн не сводила с Кьюлаэры тревожного взгляда и наконец спросила:
— Что тревожит тебя, друг?
— Ваша забывчивость! — выпалил Кьюлаэра. — Как ты могла забыть о том, как я пытался обойтись с тобой? Как вы все могли забыть об этом?
Китишейн вспомнила, вздрогнула и чуть-чуть отошла от него.
— Я и не думаю об этом, Кьюлаэра. Ты так изменился, что в тебе почти ничего не осталось от того мерзкого лесного бродяги, что набросился на меня.
