Ненаследный князь - Демина Карина

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99

Панна Клементина развернулась и, подхватив серые юбки, направилась в глубь дома. Она не сказала ни слова, однако девушки гуськом устремились за той, от мнения которой будет зависеть многое.

— …и кристально чистая репутация — важнейшее из условий…

— Лицемерка, — прошептала Иоланта, глядя в спину женщины с откровенной ненавистью.

— Почему?

— У самой любовник, а нам мораль читает…

— Откуда ты…

— Оттуда. Думаешь, я не знаю, к кому мой папаша ездит? Ладно, не бери в голову. — Она вдруг спохватилась и, остановившись перед очередным зеркалом, которых в Цветочном павильоне было как-то слишком уж много, заправила за ухо темную прядку. — Она незаконнорожденная дочь короля… не нынешнего, конечно, предыдущего…

Иоланта от зеркала отвернулась, а отражение ее в нем вдруг замерло и, показалось, подмигнуло Себастьяну… нет, определенно с этим местом неладно.

— Ее и замуж не выдали, чтобы не плодить претендентов на престол. Она и притворяется этакой… поборницей приличий. А на самом деле давно уже с моим папенькой… он хотел на ней жениться, а не… и маме обидно.

Иоланта вздохнула.

А отражение скривилось и подернулось мутноватою пленкой. Запах гнили стал отчетливей, и панночка Белопольска, схватив красавицу за руку, дернула:

— Идем, а то отстанем…

— Ну да, конечно… нам прямо. Знаешь, она меня ненавидит и попытается выжить… и если вдруг, то… мне как-то не по себе здесь. Зябко.

— Из-за сквозняков. — Себастьян крепко держал девицу за руку, а та не делала попыток вырваться, шла покорно, только оглядывалась на зеркала. — Дом старый. Вот у нас в Подкозельске старых домов не так и много… у мэра есть, но я там бывать не люблю, вечно дует. И дядечка мой так и говорит, что старость никого не красит… а еще у него в доме одну красавицу до смерти заморили…

— Невинную?

Иоланта улыбнулась робкою вымученной улыбкой.

— Почему невинную?

— Не знаю, но во всех легендах если кого и убивают, то только невинных дев… невинность — опасная штука…

Панночка Белопольска захихикала, и от смеха ее зеркала помутнели.

…Аврелий Яковлевич должен знать, что с этим местом не так…

…и если знал, то отчего не предупредил?

…или не счел возможным, решив, что давнее зло спит? Если и так, то сон его стал тревожен. Себастьян чувствовал интерес дома, пока слабый, отдаленный, будто бы кто-то присматривается к гостям сквозь пелену многолетнего тумана…

— Невинную, точно. — Тиана говорила нарочито громко. Себастьян слушал суматошный пульс Иоланты, подмечая и внезапную бледность ее, и синеватую кайму вокруг губ. — И теперь, значит, призрак ее бродит по дому, пугая людей…

— Вы заставляете себя ждать. — Панна Клементина в зеркалах отражалась… иной?

Моложе.

Суше… а с чего они решили, будто колдовку надобно искать непременно среди конкурсанток? Чем она, женщина в сером бязевом платье, отделанном гишпанским кружевом, не кандидатура? Ей и подбираться-то к королю надобности нет, чай, сестра единокровная, пусть и по батюшке. Аесли живет в Гданьске, а не в какой-нибудь отдаленной безымянной крепостице, то и любимая.

Или терпимая, правильнее было бы сказать?

Ее терпят, о ней помнят, за ней признали право на эту жизнь, но притом посадили на поводок, лишив иных, сугубо женских надежд, сделав не то экономкой, не то распорядительницей королевского имущества. Обидно?

И сколько лет понадобилось, чтобы обида переросла в откровенную ненависть?

— Простите, панна Клементина. — Тиана старательно смущалась, но смущение выходило ненатуральным, однако вполне образу соответствующим. — Мы заблудились! Тут столько зеркал! И такие большие! А рамы роскошные совершенно… я никогда не видела, чтобы зеркала золотом обрамляли…

— Позолотой.

— …и еще мне кажется, что оттуда смотрят…

— Кажется.

Сухие слова и взгляд, внимательный, предупреждающий. Губы поджала, точно запирая то, что должно было быть сказано.

— Хотела бы предупредить, панночки, — голос королевской сестры дрогнул, — не стоит разгуливать по этому дому в одиночестве… он очень старый. И заблудиться легко.

Не то она хотела сказать.

А что?

— Если вам что-то понадобится, вызовите горничную. — Панна Клементина остановилась перед глухой, какой-то слишком уж тяжелой с виду дверью. — А теперь, панночки, нас ждут. Надеюсь, вас поставили в известность, что все конкурсантки обязаны носить те наряды, которые для них выберут…

Дверь поддалась не сразу.

Комната.

Огромная, показавшаяся сперва необъятной.

Белые стены. И белый потолок куполом. Белый мраморный пол, белая мебель, пожалуй излишне вычурная, белые вазы и букеты белых же роз. Огромные окна, задернутые полупрозрачной белой кисеей, и зеркала, в которых отражается все та же невыносимая белизна…

— Прошу вас. — Панна Клементина вошла, единственное серое пятно на белом полотне комнаты. — Сейчас вам помогут раздеться…

— Что, совсем? — не удержалась панночка Белопольска, испытывавшая преогромное желание спрятаться. Себастьян ей не позволил.

— Совсем.

— Но…

— Вы стесняетесь?

— Да…

— Позвольте вам напомнить, что в Цветочном павильоне нет мужчин. А мерки удобней снимать на голое тело…

…голое тело — это несколько экстравагантно и, мягко говоря, подозрительно. Зато хороший шанс рассмотреть кандидаток.

— В любом случае вам выдадут другое белье… и не только.

— Меня и собственное устраивает, — подала голос Эржбета, проведя рукой по стене.

— А я не конкурсантка… — Евдокия попятилась к двери, но была остановлена панной Клементиной.

— Это не имеет значения. Вы живете в Цветочном павильоне, а значит, подчиняетесь его правилам. Девушки, я понижаю ваше смятение и смущение. Возможно, вам многое здесь покажется странным, неправильным… неприемлемым… но помните, что правила эти придуманы не мною.

А кем? Себастьяна все больше занимал этот вопрос.

— И у вас есть выбор. Уйти сейчас или принять заботу о вас…

Забота? Интересная у них здесь выходит забота. С хорошим таким запашком…

— …как данность.

Евдокия вздохнула и от двери отступила.

— В конце концов, — Клементине удалось изобразить улыбку, — вам ли друг друга стесняться?

И красавицы, переглянувшись, пожали плечами. Карезмийка же, прислонив топор между двумя золочеными рамами, сказала:

— Нет в наготе стыда.

И потянулась к ремешкам доспеха…

…а вот ширмочку могли бы и поставить. С ширмочкой Себастьяну было бы уютней. Да и не только ему, это карезмийке просто. Доспех сняла, сапоги стянула, сбросила штаны и поддоспешник, оставшись в простой полотняной рубахе. Под мышками расплылись круги пота, да и на груди ткань потемнела, пропитавшись испариной, но карезмийка на этакие мелочи внимания не обращала.

Поднявшись на цыпочки, она потянулась, смачно, до хруста в костях…

И Себастьян очнулся.

Что делать?

Раздеваться. Красавицы, кажется, пришли к подобному же выводу. Богуслава, уставившись в зеркало, точно зачарованная собственным отражением, расстегивала пуговицу за пуговицей. Эржбета уже избавилась от цветастого жакетика и возилась с юбками. Эльфийка, облюбовавшая дальний угол, что-то тихо говорила Евдокии, и та кивала, соглашалась, но упрямо поджатые губы говорили, что согласие это — временная мера, и происходящее Евдокии очень не по вкусу.

— Панночка, вам особое приглашение требуется? — сухо поинтересовалась Клементина.

И отобрала ридикюль.

Ничего-то там важного не было, кроме, пожалуй, семечек и пирожков с печенкой, купленных у лоточницы на площади исключительно из врожденной Себастьяна предусмотрительности.

И подсказывала интуиция, что пирожки не вернут.

— Позже ваши вещи подвергнутся досмотру…

…не Цветочный павильон, а тюрьма какая-то. И решетки на окнах сходство усиливают.

— …список предметов, запрещенных к хранению, вы получите позже…

…очаровательно.

Себастьян потрогал витую цепочку, полученную от Аврелия Яковлевича, надеясь, что украшения в список запрещенных предметов не входят, и решительно расстегнул первую из сорока шести муслиновых пуговиц…

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99