Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
— Это она, верно?
— Она самая.
— Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, — покачал головой унтер. — Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?
Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооружёнными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колёса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.
От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Весёлая долина», стояли два жандармских АТЛ-Т, размалёванных зелёно-жёлто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя «копейка», но в комплектации военного двенадцатиместного транспорта. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидело ещё несколько жандармов в полном полевом снаряжении, а возле них стояли ещё двое ополченцев и староста в форме старшего урядника [75], с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьёзно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит — на что ему зря глаза мозолить?
Я завёл машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твёрдую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходит.
— Чем здесь кормят? — задала Маша самый естественный для себя вопрос.
Было бы странно, если она поинтересовалась в первую очередь чем-то другим. Я бы, по крайней мере, удивился. А так — всё в порядке, всё та же Маша, ничто не изменилось.
— Хм… Традиционная кухня — это тебе о чём-нибудь говорит?
— О больших порциях, — вздохнула Маша мечтательно. — О вот такущих!
Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать.
— Ну да, так тоже можно сказать, — согласился я.
Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Весёлой долине» не накладывали, равно как особыми изысками в приготовлении тоже не баловали — это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.
Мы поднялись на крыльцо, я толкнул деревянную дверь, со скрипом отворившуюся, и мы вошли в полутёмное помещение, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, — здесь в целях сбережения тепла зимой считали все методы хорошими, включая проделывание таких дверных проёмов, что в них впору разве что на четвереньках входить. Технологии энерго-, но вовсе не головосбережения. Ну и для оборонительных целей такие окошки да тесные дверные проёмы тоже поудобней будут. Иная тварь ночная и не протиснется. В каких ещё краях принято окна разве что под кошку делать, да и те с загнутыми наружу шипами?
Небольшой зал трактира плотно был заставлен длинными столами, каждый человек на десять, с лавками по бокам, сейчас задвинутыми под стол. С торцов стояли массивные табуреты. Свет не горел, в зале никого не было, но с кухни, куда вело окошко в стене, доносился звон кастрюль.
— Давайте к окну, там светлее, — пригласил я спутниц.
Мы выбрали стол у дальней стены и расселись лицом ко входу, обойдя его или придвинув табурет. Тоже привычка, и полезная — не сидеть ко входу спиной, и она меня пару раз выручала уже.
С кухни вышел невысокий толстяк, вытирающий на ходу мокрые руки передником. Увидел нас, разулыбался, спросил:
— Чем могу?
— Пообедать бы нам, — сказала Маша.
— Барышня, так ничего проще нет, — совсем расплылся в улыбке хозяин. — Борщ у меня есть, жаркое из свинины, морс брусничный и клюквенный. Это могу сразу подавать. Если чего другого хотите — придётся подождать: не готовили.
— И это нормально, — сказал я. — А жаркое с чем?
— Ну с чем у нас может быть? — даже удивился хозяин. — С картошкой, грибами да луком.
Действительно, ни с чем другим и быть не может. Местная публика вообще удивляется, если ты пытаешься заказать что-то помимо того, что у них в меню имеется. Чудаком тебя полагают, если не сказать хуже. Мясо есть, картошка есть — какого рожна тебе ещё надо?
— Тогда всё подавайте. И борщ, и жаркое. И морс.
— Водочки-с? Настоечек каких?
— Нет, водочки не надо, — с сожалением вздохнул я. — Ехать ещё. Пиво есть?
По пустынной дороге руль крутить можно и пьяному, ничего страшного, но вот случись вроде драки что — стрелять придётся. А стрелять под градусом, когда тебя, скажем, сожрать решили — распоследнее дело.
— Есть, но только царицынское тёмное осталось, — ответил хозяин. — Нового не завезли, по последним проблемам нашим.
— Это каким проблемам? — удивился я. — Война вроде до вас не дошла…
— Война не дошла, — согласился трактирщик. — А тварь какая-то дошла. Жрёт, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.
— Погоди… — поразился я. — Прямо в селе жрёт? И не один раз?
— Пятерых уже, — вздохнул тот. — И это за две недели. Видели жандармов? Всё из-за этого.
— Да ну ладно… И до сих пор не поняли, кто это?
Так действительно не бывает. Даже если в селе завёлся вампир или оборотень, при настоящих поисках его всё равно найдут. Ну раз нападёт, ну два. А потом или поймают, или бежать придётся. Это правило. Село небольшое, все у всех на виду. К тому же здесь парочка неплохих колдунов имеется, хоть звёзд с неба и не хватают. Сделать амулет, чтобы нечисть или нежить засечь, большого труда не надо. Трудно делать такие «радары», как Васька делает, чтобы искать на расстоянии, а чтобы встать самому на площади и следить за проходящими — недоучка справится. Отсюда и истина: вся нечисть, что живёт среди людей и от людей питается, стягивается в большие города, где затеряться можно. А тут как затеряешься, где каждый с каждым знаком и половина — родня?
Если было больше трёх атак, то мы имеем дело со случаем исключительным. Народ здесь жизнью тёртый, если уж не справляется с бедой, то пахнет не вампиром и не оборотнем, а чем-то… хм, даже предполагать пока не хочется. Редким и плохим пахнет.
— А скажи, любезный… — спросил я кабатчика. — Кто у вас поимкой твари сейчас командует?
— Староста. Бирюков Сергий.
— Староста, говоришь… — задумался я. — А где его найти можно?
— А что, хотите в облаве поучаствовать? — вопросом на вопрос ответил трактирщик.
Я сунул руку за ворот свитера, вытащил оттуда свою серебряную бляху охотника с изображением драконьей головы в профиль, проткнутой мечом сверху вниз, показал трактирщику.
— Вот как… — протянул тот, поразившись. — Так я его сюда позову. Пошлю мальчишку за ним. А вы пока откушайте, что день послал, нечего на голодное брюхо разговоры разговаривать. Я мигом!
Трактирщик умчался, а Лари посмотрела на меня и спросила несколько удивлённо:
— Решили отвлечься от основной работы? Подзаработать?
— Хм… Лари… А вы про кодекс охотничий слышали?
— Нет, — покачала она головой. — Просветите, будьте любезны.
— Правило у нас такое: если ты слышишь, что завелась нечисть, или нежить, или иная тварь, на счету коей имеются человеческие жертвы, притом там, где ты сейчас находишься, ты обязан свои услуги предложить в обязательном порядке. За разумную цену.
— А если не захотят платить?
— Тогда уже твоё личное дело, ехать дальше или взяться бесплатно, — объяснил я. — Но не предложить права не имеешь, как бы ты ни спешил. И если не наймут, то ты обязан хотя бы советом помочь. Если не сделаешь этого и кто-то узнает — сдавай бляху пожизненно. Это как лекарю мимо умирающего пройти. Лечить бесплатно до выздоровления он, может, и не будет, но первую помощь оказать обязан и к бесплатному лекарю доставить должен.
