Флаги над замками (СИ) - Фламмер Нат

Повисла тишина.

— Нифига себе... — послышался в этой тишине голос одного из парней, — вот это банкай [3]!

Такуми некоторое время постоял с растерянным видом, а потом опустился на колени.

— Вот она — сила ками! — воскликнул он и коснулся лбом пола.

«Сила ками. Так вот в чем дело!» — осенило Киёмасу. Поэтому он утратил контроль. Похоже, за четыреста лет его мощь возросла, а он не научился еще с ней справляться, не привык. Он быстро пошевелил плечами, повертел головой и похлопал глазами. Поднял руки. Вроде, ничего не болело — значит, тело эту силу выдерживает. Отлично. Он снова огляделся по сторонам и смущенно пробормотал:

— Извини. Я... я все уберу.

Мальчишки оказались чудесными. Получив все, что нужно для уборки: метлы, совки, плотные перчатки — они с энтузиазмом принялись за дело. Иногда, явно смущаясь, «случайно» оказывались рядом и задавали вопросы. Киёмаса охотно отвечал. Он ворочал тяжелые татами, тщательно вытряхивая из них осколки, — кому будет приятно наступить на них ногой? К счастью, пострадали только окна, перекосило крепления и дерево, которым были отделаны стены, слегка потрескалось в нескольких местах. Но Такуми сказал, что так и оставит — в память о столь знаменательном событии в его додзё. Сам он ушел, как только работа закипела. Старший ученик, Синдзи, самый высокий из всех, кроме самого Киёмасы, обосновался на длинной лестнице под потолком — чинил лампы. В додзё довольно быстро потеплело: этому в немалой степени поспособствовало то, что выдался погожий день. Теплый ветер проникал в пустые оконные рамы, и Киёмасе было несколько неловко, но Такуми заверил, что уже завтра привезут новые стекла и все заменят.

Начало темнеть, когда они закончили уборку. Синдзи сложил лестницу и торжественно щелкнул выключателем. Лампы загорелись. Все дружно захлопали в ладоши. Киёмаса посмотрел и тоже принялся радостно ударять ладонью о ладонь.

Когда он разберется с мононоке, обязательно перевезет сюда господина. И юного господина Хидэёри тоже сюда приведет. И будет наконец учить его как положено.

— Господин Като... — подошедший к нему Синдзи смущенно опустил голову.

— Что? Говори.

— Прошу простить меня за дерзость, но если бы вы были так добры, чтобы снизойти до такого ничтожного криворукого неумехи, как я...

— Подраться хочешь что ли? — расхохотался Киёмаса.

— Прошу прощения, господин, я не смею…

— А ты смей. Тащи сюда боккэны.

Не веря своему счастью, Синдзи кинулся к сложенным в углу и еще не развешанным по стенам деревянным мечам.

И тут из толпы учеников шагнул один, невысокий и вихрастый. Поднял голову и звонким голосом выкрикнул:

— А я? А можно я тоже?

Остальные зашикали на него, схватили за одежду и потащили назад.

— А не боишься? — Киёмаса сделал грозное лицо и шагнул вперед.

— Н-нет, — парнишка высвободил рукава своего косодэ и поклонился.

— Так, ясно. Кто еще смелый?

Возникла небольшая заминка, а потом тишину разорвал хор голосов:

— Я!

— И я!

— Я!

Киёмаса оскалился:

— Тихо! Сейчас я должен бой Синдзи. Как только мы с ним закончим — нападайте все. И пощады не ждите!

Такуми вернулся, когда уже совсем стемнело. В додзё, несмотря на вечернюю прохладу, было жарко.

— Наставник! — закричал кто-то, и все немедленно выстроились в шеренгу, вытянувшись по струнке. И также дружно опустились на колени. Стоять остался один Киёмаса.

— Я вижу, вы тут не скучали, — улыбнулся Такуми. — Что делали?

— Я продержался против господина Като две с половиной минуты, — гордо отрапортовал Синдзи.

— А мне удалось один раз задеть господина Като, когда мы нападали толпой! — выкрикнул тот самый вихрастый парнишка.

— А еще мы делились на две команды: одной руководил мастер Синдзи, а другой — господин Като. И мы действовали не силой, а тактикой!

— Отлично. Я понял, что все замечательно провели время. А теперь слушайте меня внимательно. Поклянитесь, что ничто из увиденного вами сегодня не покинет стен этого додзё.

— Клянемся, — хором сказали ученики.

— Хорошо. Можете быть свободны.

Сам он подошел к Киёмасе:

— Благодарю вас за то, что снизошли до моих бестолковых учеников.

— Да они отличные парни, я получил море удовольствия!

— Господин Като, я бы хотел перейти к делу. Вы были правы — лучше работать сразу с металлом. Я заказал несколько образцов специального сплава, разработанного для использования при очень низких температурах. Их доставят к завтрашнему вечеру. Будет освобожден один из цехов — там и проведем дальнейшие исследования. Это не слишком долго? — Такуми выжидательно посмотрел на Киёмасу.

— Долго? Да мой кузнец тратил на одну заготовку почти месяц! — развел руками Киёмаса и, довольный, хлопнул Такуми по плечу.

— Тогда прошу пожаловать домой, господин Като. Вас ждет ужин.

— А водка? Водка будет?

— Конечно. Специально закупили самую лучшую, — Такуми отошел в сторону, пропуская Киёмасу вперед к выходу.

— А теперь встаньте боком. И снова пройдите от двери к окну. Поверните голову. Нет, в другую сторону — так, как будто что-то услышали. Хорошо. Поправьте волосы.

Укё отошел от окошка к двери, постоял немного и постучал.

— Да, уже заканчиваем, — раздался из комнаты голос Рэй.

Укё открыл дверь и вошел. Сержант Кимура стояла возле окна, замерев в нелепой позе, Рэй восседала на кровати и вертела на пальце туфлю на низком каблучке, принадлежавшую госпоже Кимуре.

— Вы можете продолжать — я не мешаю.

— Мешаете! — госпожа Кимура повернула к нему лицо: — И скажите еще, почему вы меня не отпускаете домой? Не доверяете? Мне надоело тут ночевать. В конце концов, люди обо мне беспокоятся.

— Не волнуйтесь, — Укё пожал плечами и поправил очки, — в отделении все знают, что вы в клинике из-за того, что произошло. И находитесь под наблюдением врачей. А живете вы одна, так что там точно никто беспокоиться не будет.

— Я в клинике? И известно, в какой? Так что же, вы всем сообщили, что у меня инсульт? Или шок? Это же конец моей карьере!

— Что вы. Я бы никогда не стал так поступать. Ваши коллеги думают, что вы повредили шею во время нападения на вас животного. Придется потом немного походить в бандаже.

— Вот спасибо, — Кимура скрестила на груди руки и закусила губу, — да зачем все это? Почему мне просто не выписать выходные и отпустить домой хотя бы ночевать. Еще раз спрашиваю: вы мне не верите?

Укё вздохнул и присел на край кровати рядом с Рэй.

— Знаете, не хочу вам лгать. Видите ли, речь тут не о доверии, а о безопасности. Вы жертва, недобитая жертва. Удобная и подходящая. И именно на это и расчет. Но не о вас мы волнуемся в первую очередь. А о тринадцатилетней Тиэко и семнадцатилетней Мэгуми. Вы же знаете их?

Кимура кивнула, продолжая кусать губу.

— Отлично. Тем более должны понимать. Они тоже Исиды. Значит, подходят как тела для мононоке. Мы не знаем, может ли он менять носителя, если предыдущий еще жив, и надеемся, что не может. Но если мы ошибаемся... видите ли, вероятнее всего, ваш наставник — медиум. Он может беседовать с духами, и это делает его подходящим объектом для вселения. И это же спасает его тело и разум. Он может пережить то, что его тело и душу трансформирует мононоке. Девочки же, вероятнее всего, этого не переживут. То есть, если мононоке использует, например, тело Тиэко, чтобы напасть на вас, — после того, как он его покинет, девочка умрет.

— Через два часа я сменю господина Ватару, — вклинилась в разговор Рэй, — поэтому я ухожу через двадцать минут. Мне надо еще найти и купить туфли.

— Да, я же сказал: можете продолжать.

— То есть на меня вам плевать. Тогда к чему этот театр? Боитесь упустить мононоке? — Кимура горько усмехнулась.

— Именно. Не волнуйтесь, вы не останетесь в стороне. И да, разумеется, о вас я беспокоюсь в последнюю очередь. Вы полицейский, у вас есть сила. Шокер, наконец. А у семьи Исида есть только наша внимательность.