Смерть айдола (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич

- Чёрт! – ругаюсь я и, перестав тереть, пытаюсь проморгаться.

- Что? – несколько встревожено спрашивает ЧжуВон.

- Что-то в глаз попало!

- Не три! Дай я посмотрю!

Время действия: тот же день, вечер

Место действия: дом семьи ЧжуВона. МуРан и ИнХе сидят перед телевизором, смотрят новости, ожидая, когда скажут о ЧжуВоне. Диктор, коротко рассказав о делегации, переходит к тому, ради чего женщины собрались перед телевизором, - начинает знакомить телезрителей с составом её участников.

« … включены двое молодых военнослужащих, недавно представленные правительством Республики Корея к военным наградам, за личную доблесть и мужество, проявленные под вражеским артиллерийским обстрелом. Это – сангса Пак ЮнМи и старший ефрейтор Ким ЧжуВон…»

ИнХе испуганно вскрикивает, с хлопком закрывает рот ладонью и поворачивается к МуРан, смотря на неё широко распахнутыми глазами. Та же, несколько секунд сидит неподвижно, подняв брови и смотря на экран телевизора.

- Что это? – убрав ото рта руку, дрожащим голосом спрашивает ИнХе.

- Ты о чём? – поворачивает МуРан к ней голову.

- ЮнМи… - указывает в сторону телевизора та. – Она снова рядом с моим сыном… Вон там.

- А, об этом… - как-то слегка небрежно произносит МуРан. – Предопределение. Это твоя невестка.

- Как, - невестка? – озадаченно спрашивает ИнХе, вновь переводя округлившиеся глаза на МуРан.

- Вот так. – отвечает та. – Всё решено без нас.

- Как, - без нас? – удивляется ИнХе. – Почему, - без нас? Меня не спросили. Я – не согласна!

МуРан насмешливо хмыкает в ответ на это негодование.

Конец одиннадцатой главы

Жизнь двенадцатая

Время действия: двадцать первое сентября, вечер

Место действия: воинская часть, столовая. ЮнМи ужинает со своими сослуживицами, с которыми познакомилась ещё в первое своё прибытие в часть. Вид у неё задумчивый и соседки, после нескольких неудачных попыток втянуть её в разговор, общаются между собой.

Сижу, рис жую… Прихожу в себя после строевой и «подготовки к рукопашному бою солдата морской пехоты». Первой была шагистика. С ней ничего интересного. Тыгдым-тыгдым, тыгдым-тыгдым, пока время не закончится и – «свободны!». Но подустал от непривычных движений. А вот на рукопашной я сразу заявил капитану, назначенному вести занятия – мол, я пианистка экстра-класса. Со дня на день в часть прибывает рояль известных мастеров средневековья, сделанный специально для того, чтобы я исполнил на нём гениальное произведение, которое поразит Францию и весь мир прямо в сердце. Так что руки мне нужно беречь по-любому, что бы там не происходило. Хоть вторжение маленьких зелёных человечков. Сначала мои руки, потом уже они.

Конечно, не дословно именно так сказал, но близко, цветасто и со «словесными наворотами», чтобы капитан проникся. Но, к сожалению, тот оказался тёртым калачом. Возможно, - принимал участие в работе призывных комиссий. Хоть и говорят, что для корейца поход в армию – самое главное в жизни, нона больших массивах цифр появляются интервалы нормального математического распределения. Мир так устроен, по-другому не бывает. Так вот, капитан вполне мог насмотреться в этих «интервалах» всякого. Точнее, всяких. И удивить его поэтому непросто…

В ответ на мой спич он меня внимательно оглядел, посмотрел на стоящего рядом ЧжуВона, оглядел меня ещё раз и начал с теории. Сказал, что знание рукопашного боя - это оружие, которое всегда с собой. Но, как всякое оружие, оно может быть разным. И в данный момент мои руки ему, собственно, не нужны. Потому что при моих текущих физических кондициях толку с них будет не много. Ноги мои, как у всякого нормального нетренированного человека, должны быть гораздо сильнее рук. Раз я занимаюсь танцами на регулярной основе, то с «растяжкой» проблем, гипотетически, нет. Поэтому упор в занятиях будет сделан на дрыганье нижними конечностями. Плюс «ногомашество», в женском исполнении, выглядит зрелищней.

Далее я продемонстрировал, что на самом деле у меня с растяжкой, получил скупое одобрение, а потом, с перерывами, до самого конца занятия махал ногами, иногда задирая их выше головы,. Как говорится – «ох, чё ж я маленьким не сдох»? С такими тренировками в страуса превратиться недолго…

Сейчас, по причине усталости, меланхолично двигаю челюстью, пережёвывая пищу и пытаюсь вспомнить какую-то упущенную песню «T-ara». Список их песен составил, но прямо копчиком чувствую – что-то потерял. Что-то хорошее, но вот что – никак не вспомню.

(там же. Взгляд со стороны)

Кто-то из ужинающих проявляет неловкость и роняет на пол одну из металлических палочек для еды, которая упав, со звоном катится по полу. ЮнМи, до этого утомлённо-расслаблено сидевшая за столом, внезапно выпрямляется и, вытянув шею, смотрит в сторону звука, пока тот не затихает. Посидев так пару секунд, она обмякает обратно, но не возвращается к еде, а задумывается. Неожиданно, протянув руку быстрым движением, берёт одну из палочек, которыми ела и, крутанув её пару раз в пальцах, словно форсящий барабанщик, бросает на пол. Соседки за столом, увидев это действо, испуганно замирают, глядя как ЮнМи, наклонив голову к плечу, внимательно слушает звук катящегося чоккарака.

(чоккорак – корейское название палочек для еды. прим. автора)

За соседними столиками тоже поворачиваются на шум. Дождавшись, пока палочка остановится, ЮнМи некоторое время сидит неподвижно, разочарованно цыкает зубом и собирается продолжить ужин. Однако, увидев, что у неё остался лишь половина столового прибора, снова задумывается. Через пару секунд раздумий она решительно, резким кистевым движением, отправляет оставшийся чоккорак в полёт. Теперь уже два ряда столов, слева и справа, прекратив принимать пищу, поворачивают головы и смотрят, - что же такое происходит? ЮнМи же, дослушав звук и, по-видимому вновь не получив желаемого, с появившимся на лице выражением азарта, вынимает из чайной чашки ложечку. Секунда - и она летит на пол. Сидящие за дальними столами в зале начинают подниматься на ноги и вытягивать шеи, чтобы увидеть, кто там хулиганит.

В это время ЮнМи, «прослушав ложку», поворачивает голову к столу и окидывает его содержимое оценивающим взглядом. Девушка, сидящая за столом напротив неё, плавно кладёт ладонь на поднос, пряча под ней свою ложечку. На лице ЮнМи появляется лёгкое разочарование и её взгляд возвращается к своей чайной чашке. Остановившись, он меняется и в который раз становится задумчивым.

- Сангса, нет! – догадавшись, что может быть дальше, восклицает девушка напротив, но поздно.

Быстро вылив из чашки остатки, ЮнМи пару раз подкидывает её в ладони, то ли примеряясь, то ли взвешивая и, широко размахнувшись, ахает об пол. В наступившей за этим тишине слышно лишь звук катящихся во все стороны осколков. Закончив слушать, ЮнМи поворачивается к девушкам и неожиданно довольно улыбается.

- Ён Сукчу-сонбе! – переведя взгляд на одну из них, восклицает она и делает странный жест рукою возле головы. – Роли-поли? Да? Роли-поли?

ЮнМи весело смеётся, раз за разом повторяя кувыркающееся движение ладонью у своего плеча. Онемев, окружающие смотрят на неё во все глаза.

- Чёрт, телефон забыла с зарядки забрать, после тренировки оставила! –перестав смеяться, восклицает ЮнМи, пошарив перед этим по своим карманам.

- Сонбе, найдётся у кого что-нибудь, чем и на чём можно записать? - подняв голову, обращается она за помощью.

- У меня маркер есть. – отмерев, сообщает одна из девушек.

- Отлично! А бумага?

Выясняется, что бумаги нет.

- Ладно, неважно. – говорит ЮнМи, держа в руке ярко-оранжевый маркер. – Обойдусь.

Взяв свой поднос с посудой и быстро поставив его на пол, она снимает колпачок с маркера и начинает писать им прямо на столешнице, вызвав дружный удивлённый вздох окружающих.