Отверженный. Дилогия (СИ) - Опсокополос Алексис

— А когда он меня осмотрит? — поинтересовался я.

— Думаю, часов до трёх должен зайти. А через час Лиза принесёт тебе обед. Выздоравливай!

После этих слов Арина быстро покинула комнату, а я остался лежать и размышлять, что мне теперь надо сделать, чтобы княжна Зотова в меня не влюбилась. Но что-то мне подсказывало: делать что-либо уже поздно.

Как и сказала Арина, примерно через час после её ухода пришла Лиза и принесла обед. Было вкусно, но мало, наверное, до осмотра лекарем мне нельзя было наедаться от пуза.

После обеда я уснул, а разбудил меня уже Елизар Тимофеевич. Лекарь быстро осмотрел меня, убрал все ссадины с лица, извинившись, что не успел это сделать раньше, и после этого заявил, что я совершенно здоров, хотя и порекомендовал ещё несколько дней избегать сильных физических нагрузок.

На мой вопрос, когда я смогу вернуться в общежитие, Елизар Тимофеевич ответил, что в любой момент, но посоветовал дождаться князя, так как тот хотел со мной поговорить.

И сам хотел увидеться с Фёдором Сергеевичем и поблагодарить его за спасение и помощь, но лишний раз не хотел надоедать князю. А раз уж он сам желал со мной поговорить, то однозначно стоило дождаться вечера.

Вернулся Зотов раньше, чем полагал лекарь. Уже в начале шестого за мной пришёл Филипп и проводил к князю в кабинет.

Фёдор Сергеевич находился в приподнятом настроении, тепло меня поприветствовал, спросил, не хочу ли я чаю или кофе, и предложил присесть на одно из двух кресел, стоявших возле небольшого чайного столика. Я отказался от напитков и занял одно кресло. Князь почти сразу же сел во второе.

— Рад видеть тебя в хорошем здравии, Роман, — сказал хозяин кабинета.

— За это я в первую очередь должен поблагодарить вас, — ответил я.

— В первую очередь Елизара Тимофеевича и своего друга, который не дал твоей искре погаснуть, — поправил меня Фёдор Сергеевич. — А потом уже можно и меня.

— Благодарю Вас! Я очень ценю всё, что Вы для меня делали и делаете.

— Да мы с тобой уже практически свои люди, так что не стоит благодарности.

— Приятно слышать эти слова.

— А раз уж мы свои люди, — Зотов резко стал очень серьёзным, — то я хотел бы задать тебе один важный вопрос.

— Задавайте, — ответил я. — Надеюсь, что смогу на него ответить.

— А как я на это надеюсь, — сказал князь, выдержал паузу и добавил: — Этот вопрос нарушает все правила приличия, то ситуация сейчас такова, что я не могу его тебе не задать. Скажи мне, Роман, из какого ты рода?

Что-то подобное я и ожидал услышать, поэтому морально к такому вопросу был готов и не задумываясь сказал:

— Прошу прощения, но именно на этот вопрос я ответить не могу. Мне очень жаль. Я не хочу вас огорчить, но не могу. Прошу меня понять и не держать зла.

— Я тебя понимаю, — нисколько не расстроившись, сказал Зотов, видимо, ожидал такого ответа. — Но и ты меня пойми. Возможно, в ближайшее время из-за тебя начнётся война. Конечно же, ты будешь не причиной этой войны, а всего лишь поводом, но тем не менее можешь оказаться чуть ли не в её эпицентре. Я думал, мы с Левашовыми хоть и в плохом, но всё же в мире, но судя по последним событиям, это не так. Они тебя не простили и хотят наказать, а я тебя в обиду не дам.

Князь сделал небольшую паузу, чтобы я осознал смысл сказанных им слов, и продолжил:

— Но мне надо знать, кто ты и из какой семьи. Если окажется, что ты из рода наших врагов, я попаду в затруднительную ситуацию.

— И не будете больше мне помогать?

— Буду. Это дело чести и если уж на то пошло — принципа. Но я не могу просить об этом других людей. А возможно, просить придётся. После событий на турнире я затрудняюсь даже предположить, что ещё могут устроить Левашовы. Я, конечно, приму превентивные меры, возможно, даже очень скоро, но один я не справлюсь. Мне нужно будет обращаться за помощью к уважаемым людям, а они спросят про тебя.

— Мне очень жаль, но я не могу ответить на Ваш вопрос, — стоял я на своём.

Не знаю почему, но я был уверен: раскрывать тайну своего происхождения не стоит ни при каких обстоятельствах. Опасности от Зотова я не ощущал, и не было чувства, что он лжёт. Действительно ли это было так или князь поставил защиту, я не знал. Да и это не имело никакого значения — тайну своего происхождения я не собирался раскрывать в любом случае.

— Ты можешь мне доверять, всё же я два раза спасал твою жизнь, — не отступал Фёдор Сергеевич.

— Спасибо Вам за это. Но я не могу сказать. Извините! — не сдавался я.

— Я знаю, что ты эльф.

— Я человек!

— Хорошо, ты человек из семьи эльфов.

— Я просто человек.

Мне было страшно перечить столь влиятельному аристократу, который в любой момент мог стереть меня в порошок. Причём ему даже и не пришлось бы со мной ничего делать — лишь подождать немного в следующий раз просто не прийти на помощь. Мне почему-то казалось, что приключения мои ещё далеко не закончились. Но при всём этом ощущение, что раскрывать тайну происхождения нельзя, было настолько сильным, что я решил держаться до упора. И чем сильнее Зотов настаивал, тем больше росла моя уверенность, что делать этого нельзя.

И видимо, князь это понял. Он вздохнул, развёл руками и сказал:

— Хорошо, это твоё решение. Не буду тебя больше задерживать. Филипп отвезёт тебя, куда скажешь. Он ждёт в коридоре.

— Благодарю, — ответил я. — Спасибо Вам за всё. Прощайте!

— Ты, кажется, меня не понял, — Фёдор Сергеевич горько усмехнулся. — Я с тобой не прощаюсь. Я буду тебе помогать, как и обещал. Просто, пока я не знаю, кто ты, мне будет сложнее это делать. До свидания!

Зотов решил зайти с другой стороны и надавить на совесть. Но я был готов и к такому варианту.

— Вы благородный человек! — сказал я, после чего слегка преклонил голову, выражая таким образом безмерную благодарность, и быстро покинул кабинет.

*****

Граф Левашов стоял в своём кабинете перед большим телевизором и подключал к нему флеш-накопитель. Его супруга Анастасия Ивановна сидела на бежевом кожаном диване напротив телевизора и вопросительно смотрела на мужа.

— Сейчас, — сказал Левашов, закончив возиться с флешкой. — Подожди немного, Настенька. Придёт сынок наш непутёвый, и будем кино смотреть.

Анастасия Ивановна хотела что-то сказать, но в последний момент передумала и тяжело вздохнула. Семён Григорьевич подошёл к ней и сел рядом. Сразу же после этого открылась дверь, и в кабинет вошёл Олег.

— Ты хотел меня видеть, папа?

— Да. Проходи, садись, кино посмотрим. Мне вот буквально час назад очень интересную запись привезли.

— Какое кино?

— Интересное. Про одного идиота.

Левашов-старший пультом включил телевизор, нашёл на флешке нужный файл и запустил его. На экране появилась запись боя Левашова-младшего на турнире, вся семья молча её отсмотрела, после чего Семён Григорьевич встал с дивана, подошёл к сыну и вопросительно на него посмотрел. Олег развёл руками и пробормотал:

— Мне очень стыдно, что я проиграл. Не знаю, как так получилось.

— Да мне плевать, что ты проиграл! — взревел Левашов-старший. — Меня интересует, зачем ты это всё организовал и главное, как?

— Я ничего не организовывал, — испуганно ответил Олег.

— Не ври отцу!

— Я не вру, я ничего не организовывал.

— Семён, он не врёт, — вступила в разговор Анастасия Ивановна. — Я это вижу. Не горячись!

— Да и как бы я это сделал, папа? — продолжил оправдываться младший Левашов. — Просто так сложилась жеребьёвка. Я сам удивился, но это вышло так удачно. Ну, то есть, я думал, что удачно. Я очень хотел отомстить этому выродку. Но не смог. Простите!

— Действительно, я погорячился, — мрачно произнёс Семён Григорьевич. — Такой идиот, как ты, ты не смог бы организовать ничего стоящего.

— Но, папа, почему идиот? — искренне возмутился Олег.

— Да потому что только идиот может верить в то, что так сложилась жеребьёвка! Ты что не видел сейчас на экране, как этого Андреева чуть не убили? Я допускаю, что ты мог не заметить этого на арене, но сейчас на записи разве ты это не увидел?