Нефрит. Огонь. Золото - Тан Джун Ч. Л.

– Как ты себя чувствуешь?

Она кладет голову мне на плечо.

– Лучше.

– А где Ан?

– Спит. Ночь была тихая.

– Это хорошо, – говорю я, но мы оба знаем, что сон вряд ли является для Ан безопасным убежищем. Ее мучают кошмары, и мы постоянно слышим ее крики, которые ночь от ночи становится все страшнее. Экипажу от нее не по себе, но вопросов нам не задают. Капитан Ян держит своих людей в узде.

Мы молча смотрим на светлеющий горизонт и слушаем, как волны бьются о борт корабля.

– Ты должен поговорить с ней, – резко припечатывает Тан Вэй.

Мы не разговаривали с той короткой встречи в «Алой бабочке». Ан никак не прокомментировала мое появление на борту корабля. Полагаю, она лишь терпит мое присутствие, поэтому не удостаивает ни единым словом. Если молчание – это ее способ наказать меня, то оно работает. Меня по-настоящему терзает это отчуждение. Мне небезразлично, что она обо мне думает, хоть я и ненавижу себя за это. А еще за то, что беспокоюсь о ней. Больше, чем сам предполагал.

– Она не хочет со мной разговаривать.

– Еще как хочет, уж поверь мне! Просто ты недостаточно старался. – Тан Вэй толкает меня локтем. – Советую извиниться, желательно стоя на коленях.

Я ухмыляюсь, а потом со вздохом задумываюсь о том, что именно так и стоит поступить.

– Упрямый водяной буйвол, – хмурится она. – Как считаешь, Ан будет готова, когда придет время? Чем ближе она подбирается к мечу, тем сильнее он ее изматывает.

Я предпочитаю держать свои сомнения при себе.

– Верь в нее.

– Я не из тех, кому не хватает веры. – Резкий тон Тан Вэй застает меня врасплох. – Я понимаю, почему ты не рассказал Ан о себе. Но если хочешь, чтобы она снова тебе доверяла, то прежде сам должен довериться ей. Вспомни, кем она не является. Я же не считаю тебя ответственным за злодеяния Юнь Луна, хоть у вас и одна кровь. И все же твой прадед заварил знатную кашу. Он сделал священников теми, кто они сейчас, и все разрушил.

Ошеломленный внезапной вспышкой подруги, я забываю о необходимости следить за языком.

– По-твоему, я не в курсе? Я думаю об этом каждый день. Мне приходится жить с осознанием, что та самая кровь, которая течет в моих жилах, и есть причина всех наших бед.

Тан Вэй кладет руку мне на плечо, и ее взгляд становится мягче.

– Тогда перестань вести себя как самодовольный, эгоистичный ребенок и хоть раз подумай об Ан. Как ты считаешь, каково это – быть Похитителем Жизни? Знать, что человек, которого ты любишь, считает тебя чудовищем?

«Человек, которого… неужели Тан Вэй сказала… нет! Скорее всего, я ослышался».

Уголки ее рта подергиваются в странной, какой-то задумчивой улыбке.

– Да, именно это я и сказала. – Я бросаю на нее хмурый взгляд. – А еще я заметила, что ты предсказуем. – Она качает головой. – Вы оба.

Я отказываюсь открывать рот или даже смотреть на нее. Мгновение спустя подруга, дразня, дергает меня за рукав.

– Брось, Алтан, тебе меня не одурачить. Никому из вас это не по силам. Все эти ваши грустные, задумчивые взгляды, мучительное молчание означает лишь одно: вы тоскуете друг по другу. Но оба слишком упрямы и глупы, чтобы сделать первый шаг.

– Я не тоскую и не мучаюсь, – продолжаю стоять на своем, точно упрямый ребенок.

– Отрицай все, что хочешь, но я не слепая и Ан тоже.

В моем сознании мелькает воспоминание об Ан, стоящей над Тан Вэй в лесу.

– Доверие нужно заслужить, – тихо говорю я.

– Доверие должно быть оказано. Что, по-твоему, Ан сделать, чтобы заслужить твое доверие, если ты первым не откроешь ей своих мыслей?

Я не отвечаю. В конечном итоге Тан Вэй громко фыркает и покидает меня. Через несколько минут доски снова скрипят под более тяжелыми шагами. Нельзя не отметить впечатляющего роста капитана Яна, когда мы обмениваемся поклонами в знак приветствия. На вид ему лет сорок, у мужчины бочкообразная грудь, заросшее щетиной лицо и легкая улыбка. Он отдает команду первому помощнику Мину, тонкому, словно тростник, парню, и столь же высокому.

– Вчера вечером я разговаривал с Ан. Она уверяет, что мы по-прежнему идем верным курсом.

– Хорошо, – отвечаю я. С тех пор, как мы вошли в Изумрудное море, притяжение меча, кажется, усилилось. Его зов напоминает стрелку компаса, указывая Ан на его местоположение.

Капитан поглаживает бороду, пристально глядя на воду.

– Мы направляемся в Треугольник Дракона. Я рассчитываю прибыть туда на закате через два дня, и это единственное подходящее время, чтобы оказаться в этих водах.

– Почему?

– Потому что тогда, и только тогда, корабль может безопасно проскользнуть по нему и доставить нас к перешейку под названием Зубы Дракона. Поспеши мы, и пропустим попутное течение. Ветер изменится, и корабль отклонится от курса.

– А что будет, если мы опоздаем?

Его седеющие брови сходятся в суровую линию на переносице.

– Тогда, мой мальчик, тебе останется только молиться за наши души.

– Боги мало заботятся о человеческой жизни, – сетую, вспоминая все те разы, когда в детстве просил небеса о помощи и не получал отклика. – Сомневаюсь, что молитвы спасут нас или наши души, капитан. Пожалуйста, скажите, что произойдет, если мы войдем туда после захода солнца?

– Мы окажемся в ловушке между нашим миром и царством душ, между жизнью и Адским Чертогом, и у нас не останется иного выбора, кроме как плыть по Водам Нежити.

Собираюсь отмахнуться от столь нелепой мысли, но выражение лица капитана отрезвляет меня. Ян встревожен, совсем не похож на того уверенного в себе человека, который стоит у руля судна.

– Вы знакомы с Водами Нежити?

– Да, хотя этот факт не доставляет мне особой радости. Видишь ли, я, возможно, единственный, кто выжил.

Я почтительно склоняю голову.

– Сочту за честь, капитан, если вы поделитесь со мной своей историей.

– Эта история не из тех, которую с удовольствием повторяешь снова и снова, но, возможно, тебе лучше все же ее услышать. – На его лице появляется выражение печали, граничащее с чем-то более темным. – После окончания первых войн я мечтал исследовать мир, и меня позвало море. Еще мальчишкой я слышал старые легенды о Треугольнике Дракона и в конце концов набрал команду, такую же безрассудную, как и сам. План состоял в том, чтобы оказаться там на закате и отыскать мистическое течение, которое благополучно нас вынесет. Но в последний момент ветер переменился, и мы опоздали. – Капитан отпрянул, и по его лицу пробежала тень. – Когда появились духи и воцарилось всеобщее безумие, это было похоже… похоже на смерть. Как будто смерть проходила сквозь нас, поглощая одного за другим. Некоторые члены команды избавились от веревок, которыми были привязаны. Другие кричали, пока не потеряли голос. Один переломал себе запястья и стал грызть узлы, чтобы освободиться от пут.

Дрожь пробегает у меня по спине.

– А вы сами?

– Духи искушают человека многими способами, с помощью его глубочайших страхов или желаний сердца. Жадность, месть, любовь – все, что только можно придумать. Они вскрывают грехи прошлого и показывают, кем человек является на самом деле. Я был военным и в молодости более десяти лет участвовал в войнах. Мне довелось стать свидетелем кровопролитий и бесчисленных смертей, когда люди голыми руками рвали друг другу глотки, чтобы выжить. – Он смотрит на меня глазами, которые видели слишком много. Глазами, которые напоминают мне глаза Шифу. – Но я примирился с собой и не поддался.

Его описание напоминает мне о духах, которые преследовали меня в пещере в горах Удин. Насколько вероятно, что второй сверхъестественный портал находится далеко в море? Будет ли его охранять еще один Духовный Зверь?

– Надеюсь, вы с вашей командой сочли плату за это сопровождение достаточной, – замечаю я нарочито легкомысленным тоном, стараясь стряхнуть напряжение, повисшее после его рассказа.

Капитан Ян посмеивается.

– Не золото заставило нас отправиться в путешествие, мой мальчик. Я делаю это ради своей страны. Мин – мой армейский товарищ. – Он жестом указывает на коренастого мужчину на корме. – Лиши служил в имперском флоте. Все мы здесь так или иначе сражались и понимаем цену войны. Мы знаем, что стоит за этой миссией и что люди страдают, когда пустыня захватывает нашу землю. – Он твердо кладет руку мне на плечо. – В наследии твоего отца есть сила, Цзынь Лун. Он был хорошим человеком и слишком рано покинул этот мир.