Посох для чародея - Джевага Сергей

Я замолчал. Как же пусто внутри. Я успел привыкнуть к рыцарю, проникся к нему уважением. Он был хорошим человеком. Жаль, что все так получилось. Если по справедливости, на его месте должен был быть я.

— Эскер, — позвала меня Мия.

— Да? — откликнулся я.

— Ты мне расскажешь, что произошло?

Я посмотрел на нее. Она не отшатнулась, не закрылась рукой, хотя взгляд у меня, наверное, был не самый приятный. В зеленых глазах я увидел печаль, сочувствие, беспокойство. Свет, исходящий из их глубин, проник в меня, смягчил и притупил боль.

— Как-нибудь в другой раз, — вздохнул я.

— Обещаешь?

— Обещаю, — сдался я.

Мия улыбнулась, принимая сказанное мной, потянулась к подносу. Стала расставлять на столике тарелки, налила в чашку черный и ароматный кофе. Я принюхался, рот сразу же наполнился слюной. Есть хотелось очень сильно.

— Я думаю, легкий завтрак, не помешает, — сказала девушка.

— Еще бы, — с воодушевлением воскликнул я.

Боль не покинула меня. Да и покинет ли когда-нибудь? Но я крепился, напустил на себя веселый вид, улыбался, пытался вспомнить шутки. Получалось, конечно, немного неестественно, даже как-то деревянно, но с каждой секундой становилось легче, кусок льда в груди таял, таял. Я постарался отвлечься, растормошить себя.

Хотел вскочить с постели, но лишь сейчас заметил, что лежу под простыней абсолютно голый. Я поискал взглядом одежду, но не нашел, беспомощно посмотрел на Мию и покраснел. Она поняла, улыбнулась краешком губ.

— Ты ешь, а я пока принесу тебе что-нибудь из одежды. Твоя превратилась в тряпки.

Она быстро вышла из комнаты, оставив после себя ощущение свежести и легкости. Я проводил ее долгим взглядом, вздохнул. Тут же одернул себя — Эскер, тут столько вкусного, а ты на девушек заглядываешься! Я завернулся в простыню на манер тоги, сел у столика. Что тут у нас? Холодные ломтики нежнейшего мяса, горячая яичница-глазунья, свежее масло, сыр и душистый хлеб с ломкой хрустящей корочкой, еще теплый. Явно пекли сегодня утром. Я набросился на это богатство, как волк на барашка, ел быстро, не жуя, глотал огромные куски, запивал горячим горьковатым кофе. Желудок уже наполнился, а глаза все еще с жадностью пожирали остатки.

Мия тихонько зашла в комнату — в руках новые брюки, свежая рубашка. Смущенно улыбнулась и протянула мне.

— Не знаю, подойдет ли тебе, отец помельче, но вроде бы…

Я с благодарностью кивнул, порывисто встал и скинул покрывало. Мия отвернулась, но видно было, что даже кончики ушей у нее покраснели. Я хлопнул себя по лбу, мысленно выругался. Вот дитя природы, блин! Скромней надо, Эскер! Я быстро впрыгнул в штаны, накинул рубаху. Тесновато в плечах и талии, но сойдет.

— Спасибо большое, — сказал я.

Девушка повернулась. Лицо у нее и правда было пунцовое. Она спрятала взгляд, покраснела еще больше. Я виновато развел руками, но сказать ничего не мог, дар речи некстати оставил меня. Я лишь хлопал глазами и смущенно улыбался.

— Не за что, — сказала она. — Может, отдохнешь у нас еще?

Мне показалось, или в ее голосе действительно проскользнула надежда?

— А который сейчас час? — поинтересовался я.

— Начало восьмого, — ответила она. Я подумал, потом мотнул головой.

— Нет, леди Мия, — медленно сказал я. — Мастерская открывается в восемь. Нужно работать.

— Я попрошу отца, чтобы дал тебе отпуск, — сказала она застеснявшись.

— Нет-нет, — возразил я, замахал руками. — Не надо. Я прекрасно себя чувствую. А сегодня привезут доспехи, надо начинать работу над големом…

— Хорошо, — кивнула она, — береги себя.

Я порыскал взглядом, обнаружил свои башмаки возле кровати. Подивился: чистые, блестят новеньким лаком. Быстро обулся, одернул рубашку и оглядел себя. Вроде бы готов.

— Постой! — воскликнула вдруг девушка и порывисто шагнула ко мне. — Воротник поправлю. Помялся…

Она оказалась совсем близко. Голова закружилась от взгляда волшебных зеленых глаз, запаха фиалок и сирени. Тонкие пальчики пробежались по воротнику, поправляя, зацепили шею. Теплое дыхание обласкало щеку. Меня ожгло огнем, я задрожал, но все же удержался. Безумно хотелось обнять, прижать хрупкое маленькое тело к себе, ощутить нежность кожи и обволакивающую мягкость губ. Я тихо застонал, усилием воли заставил себя сделать маленький шаг назад.

— Мия, — хрипло сказал я, — я хотел сказать…

— Что? — спросила она. Лучистый взгляд проник в мою душу, что-то задел там.

— Ты чудесная, — выдохнул я.

— Ох, Эскер… — смущенно пробормотала она. — Ты тоже!

Мгновение превратилось в вечность. Мы просто стояли в лучах солнца, льющихся из окна, и смотрели друг на друга, словно в первый раз встретились. Я жадно вглядывался в черты милого лица, в ее глаза, надеясь найти в них нечто прекрасное. И нашел. С ног до головы меня пронзила теплая молния, встряхнула, сдула пыль с той части сердца, что… Я мотнул головой. И услышал, как на улице поют птицы, где-то далеко лает мелкая собачонка, играют и кричат дети.

— Мне нужно идти, — сказал я срывающимся голосом и только сейчас понял, что руки Мии так и лежат у меня на плечах. Маленькие, легкие как перышки. Их тепло жгло меня даже сквозь одежду.

— Да, — она медленно склонила голову и печально улыбнулась. — Иди. Тебя у входа друг дожидается.

— Лек? — удивился я.

— Да, — подтвердила девушка, — уже два часа дежурит.

Она медленно убрала руки и отстранилась.

— Проводишь? — спросил я растерянно.

Я старался сделать непроницаемое лицо и не подать виду, что волнуюсь, хотя сердце почти выпрыгивало из груди. Она тоже сдерживалась, но глаза выдавали — горели дерзким лихорадочным огнем.

— Конечно, — кивнула она. — Пойдем.

Мы вышли из комнаты. Я удивленно огляделся. Дом небольшой, скромный, но просторный и светлый. Логан со своими доходами мог бы и дворец отгрохать, но то ли решил не выделяться, то ли пожадничал. Минимум мебели, правда, из дорогих сортов дерева, но все-таки без излишеств в виде резьбы и позолоты. Стены обшиты тонкими полированными дощечками, кое-где висят картины. Люстры против ожидания не с магическими светильниками, а обычные, свечные. Мия перехватила взгляд, улыбнулась.

— Папа любит живой свет, — пояснила она. — И вообще любит все настоящее. Говорит, что магия убивает очарование природной красоты. Даже дом не стал окружать магической защитой.

Я кивнул, сказал многозначительное «а-а-а», но про себя подумал, что не понимаю этой глупости. Магия удобней. А если дело касается безопасности, то вообще незаменима.

У выхода на стуле сидел Лек, сосредоточенно рассматривал ногти, зевал, глаза были сонные-сонные. Опять, наверное, всю ночь по подружкам ходил. Услышав наши шаги, сразу же вскочил, просиял.

— Жив, курилка! — завопил он, хлопнул меня по плечу и полез обниматься. — Ну и здоров же ты спать, Эскер! Я тут жду, а он в постельке развалился, отдыхает…

— И ты здравствуй, Лек, — сдержанно сказал я.

— А что вы такие красные? — хитро прищурился бесцеремонный друг. — Целовались украдкой?

Я взял его за шиворот и, распахнув дверь, вытолкнул на улицу.

— А ну топай, — рыкнул я, обернувшись к девушке, беспомощно развел руками. — Извините, леди Мия, он нахал, но перевоспитается, обещаю.

Она улыбнулась смущенно, зарделась, но сохранила самообладание.

— Ничего, Эскер, — пробормотала она. — Я знаю Лека и не обижаюсь. До встречи в мастерской.

Она помахала мне и закрыла дверь. Я окунулся в уличный гам, слепо заморгал от яркого света. Вокруг было шумно, люди сновали туда-сюда, играла ребятня. Невдалеке целая стайка воробьев купалась в уличной пыли. Они что-то откапывали, клевали, иногда дрались меж собой и галдели.

— Ты чего? — напал на меня Лек. — Я ж пошутил!

— Шутки у тебя, — покачал я головой. — Сдерживать себя надо.

— Ты какой-то не такой, — проворчал друг, глянул на меня исподлобья. — Ты что, втюрился?

Я хотел дать ему подзатыльник, даже замахнулся, но потом передумал. Пусть думает что хочет, его проблемы. Все равно не перевоспитаешь.