Ничейный час (СИ) - Некрасова Наталия Владимировна

Майвэ вздохнула, снова почувствовав себя виноватой.

— Меня хотели выдать замуж за моего двоюродного брата. Сына короля, с которым заключал уговор твой отец. Потом короля Ночи, моего дядю, убили.

— Как и моего отца, — тихо сказал Деанта.

— Мой отец дал клятву, что посадит на престол сына брата. И все очень хотели нас сосватать, чтобы обе линии сошлись. А мы с братом не хотели.

— Ты любишь отца? — словно не слушая ее сказал Деанта.

Майвэ даже поперхнулась.

— Глупый вопрос, — вздохнул Андеанта. — Извини. Просто я никогда не знал отца. У меня дядья, великие оба. Я преклоняюсь перед ними, но это же не сыновняя любовь… Расскажи мне о твоем отце. О короле. Понимаешь, сестра, прежде я думал, что мне надо просто встать на Камень, и все свершится само собой. А теперь я вижу, что все совсем не так просто. Они ждут короля. А я не знаю, что значит быть королем. Скажи мне, пожалуйста!

Майвэ медленно села. А что сказать? Она задумалась, вспоминая отца. Долго молчала. Потом посмотрела на Деанту.

— Отца любят. В него верят и идут за ним. Мне кажется, у тебя получится…братик.

Воины, уважая скоромность Майвэ и девушек, покинули зал. Майвэ потянулась к воде — живой здешней воде — нагревая ее.

"Если я завтра умру, то я умру чистой и красивой, — думала она. — Но я не умру. Потому, что тогда Арнайя не сдержит слово перед отцом. А он должен. Мы должны вернуться, оба".

…Прекрасна была дочь королевы, бела как снег, румяна как кровь и волосы ее были черны, как вороново крыло…

И глаза ее были как вешняя листва…

Она достала из седельной сумы завернутый в льняную ткань черный длинный кафтан, расшитый серебром, крохотными гранеными хрустальными бусинками и круглыми жемчужинками. Луны дома ее отца, лебеди дома ее матери, и звезды неба над Холмами были вышиты на нем.

И достала она свой венец из маленьких филигранных звездочек с хрустальными сердцевинками.

Когда она хлопнула в ладоши, позволяя всем вернуться, Арнайя Тэриньяльт вошел первым, и ей стало больно оттого, что он не может сейчас ее видеть. А в его руках была тонкая кольчуга и черная стеганка.

— Надень завтра вот это, госпожа, — сказал он. — Она тонкая и легкая, но прочная. Надень под свой кафтан.

— И это, госпожа, — сказал, не скрывая восхищения, Орна из Королевского Холма. — Голова-то ценнее всего. — Он протянул ей маленький круглый шлем с кожаным подвесом и кольчужной бармицей. — А венчик мы сейчас приладим, все будут видеть, что вы принцесса.

Вода собиралась, стекая из желоба, в каменном углублении. Светильные камни давали и небольшое тепло, дивно это было Иште и Сиэнде. Деанта, раздетый до пояса, мылся в холодной воде. Девушки смотрели на его спину — мускулистую, жилистую, без капли жира. Пустыня не позволяла нагулять лишнего. Сиэнде лила воду, Иште мыла ему длинные темные волосы. Это была великая честь — готовить короля к походу.

Рубаха, сшитая из белого шелка и вышитая несчастной Анье Тианаль, лежала на руках у Майвэ. Мужчины стояли в стороне, ибо этот обряд — облачение и омовение уходящего на смерть, принадлежит лишь женщинам.

Майвэ взяла гребень, и Андеанта опустился на колени, чтобы она могла расчесать ему чистые волосы. Затем уже мужчины облачили его в белый, расшитый золотом дублет с множеством золотых пуговиц на рукавах и опоясали золотым поясом, опустили на плечи белый плащ и застегнули у горла золотой фибулой.

Король должен блистать как солнце.

— Ала Аларинья, — завороженно прошептала Сиэнде. — Ала Аларинья! Лучший из всех!

Деанта положил руку девочке на голову и поцеловал ее в темя.

— Нет, милая, я другой. Я не умру. Но я буду любить тебя и всех, кто пойдет за мной, и жизнь за вас положу.

Иште потянула девочку к себе.

— Не мешай королю готовиться к бою, — прошептала она.

Перстень королей он снял с шнурка на шее и надел на палец.

— Я готов, — негромко сказал он.

— Готовы ли вы? — обратился Тэриньяльт к Майвэ, Науринье, Сатье и Нельруну.

— Найдешь ли ты дорогу в городе, государь? — спросила Иште.

Сатья положил ей руку на голову.

— Я спою ему дорогу, девушка. Я родился и вырос в Столице.

Сиэнде подбежала к Андеанте и обняла его колено.

— Возвращайся, король! Ала Аларинья!

— Выступаем утром, — сказал Адахья. — Хьярна и Юэйра, остаетесь с женщинами здесь.

— Нет! — закричал Юэйра. — Нет. Умоляю, господин… государь, я не останусь! Я…я не могу!

— Пусть идет, — на глядя на него сказал Андеанта. — Пусть идут все, кто желает. Так надо.

Иште и Саэнде обнялись. Им было страшно. Но они пойдут. Они это знали.

Майвэ и Арнайя Тэриньяльт поднялись к выходу из Ночных Врат на исходе ночи. Они стояли границе владений короля Ночи и мертвой земли.

— А я ведь тоже не помню белой луны, — сказала с каким-то трепетом Майвэ. — Или я тоже могу стать… Юной?

— А я не видел красной луны никогда, — ответил Тэриньяльт. — Но от этого я не стал ни лучше, ни хуже. Не в луне дело, дело в нас. И ты никогда не будешь неправильной, душа моя.

Майвэ осторожно шагнула черезх порог — просто попробовать. Надо же знать, как будет завтра.

Страх был настолько внезапным, что она пошатнулась.

Тэриньяльт подхватил ее.

— Ты что? — шептал он. — Что с тобой? А? Госпожа!

— Я… пустая. Оторвалось… все.

— Что?

Ее начала бить дрожь.

— Отец. Тут нет его силы. А я никогда… никогда… Я не знала, что так…

Тэриньяльт сел на корточки рядом с ней. Провел рукой по ее лицу — тихо, нежно. Обнял.

— Я не могу понять, — тихо проговорил он. — Я не маг, я просто не знаю, как это. Но я люблю тебя. Я знаю, что ты можешь взять силу у другого человека. Я так тебя люблю, что хочу, чтобы ты это сделала. Я не умру, не бойся. Я живучий.

Он улыбался, глядя слепыми глазами ей в лицо, и казалось ей — он видит.

— Я требую. Если ты хочешь меня своим мужем — слушайся. Сделай это.

— Тебе сражаться завтра. Я не могу.

Арнайя Тэриньяльт покачал головой.

— Тогда… если не будет иного выхода, сделай это там, наверху. Обещай.

Майвэ хотелось заплакать, закричать, но вместо этого она просто прижалась голвой к груди Арнайи и затихла.

Деанта стоял чуть поодаль, подойдя незаметно и не нарочно. Он смотрел на них и никогда больше он не любил ни одной женщины так, как в этот момент он любил Майвэ. Даже ее саму он больше никогда не любил так полно, самоотверженно и отчаянно, как в этот момент, понимая при этом, что она принадлежит Тэриньяльту так же полно, необратимо и неумолимо, как и Тэриньяльт — ей.

Много лет спустя, совсем в другом месте, под другой луной он поведает юному барду об этой любви. Но юный бард не сможет перенести того, что его король был отвергнут, и родится песня о прекрасной дочери короля Ночи, которая полюбила Дневного принца. Как она молила его, обещала прекрасный плащ, и золотую чашу, и корону, но юноша отверг ее. И она умерла с тоски.

Она действительно умерла за много лет до рождения этой песни. В один день со своим Тэриньяльтом, как и должно быть в правдивых сказках.

Они заметили его. Андеанта подошел к обоим и сказал:

— Благородный Тэриньяльт. Благородная моя сестра. Что бы сегодня ни случилось, я всем обязан вам. Но… если у меня не получится, ты знаешь, что делать.

Майвэ медленно улыбнулась. Подошла к Деанте, встала на цыпочки и поцеловала в губы. Коротко, легко. Он прикрыл глаза, затаив дыхание.

— Да. Я все сделаю, брат.

Утром над землей стояли и луна и солнце. Два бледных глаза в сгущающейся мгле — красный и белый.

Глава 13

ПРИНЦ БЕЗ ИМЕНИ

Мокрый снег превратился в дождь. Земля под копытами размокла, и конь, и принц были забрызганы грязью с ног до головы. Конь, милый, драгоценный конь словно понимал стремление хозяина и упорно следовал за ланью, а та неуловимо скользила вперед и вперед. Сколько дней они не ели и не спали? Сколько дней он не сходил с седла? Сколько дней конь лишь хватал пожухлую траву по пути или начавшие наливаться ранним соком ветки?