Пророчица (СИ) - Ангел Ксюша

Плохое решительно отметала, оставляла лишь бытовое, человеческое. За страхами и магическими влечениями я совершенно забыла о не так давно планируемом спокойном быте с Матвеем, подготовке к новой для меня роли. Понятно, что сейчас это уже потеряло актуальность, но мысли упорно возвращались к известию, которое тогда я так и не успела осмыслить. И когда это происходило, в груди начинало невыносимо щемить, а необъяснимая грусть не отпускала до вечера.

Мама ведь смогла построить семью. Пусть ненадолго, пусть это за версту разило фальшью, но я родилась, и отец любил меня…

А потом я понимала, что так не смогу. Не после того, что узнала об атли, не после того, что пережила. Связать жизнь с обычным человеком, скрывать свою истинную сущность и болезненную тягу к другому…

Влад, и правда, восстановился быстро. Никто не успел опомниться, как в доме уже звучал его проникновенный голос, а жизнь завертелась в прежнем ритме. Впрочем, спустя неделю после приезда из больницы, он отправился в Лос Анжелес, и стало спокойнее дышать. Во всяком случае, мне. Мы не возвращались к прежним разговорам о венчании, он никак не намекал на нас и вообще мало со мной разговаривал. Обиду я прогнала сразу, отругав себя за ненужные переживания, а потом долго собой гордилась.

После хельзы внутри поселился страх, напоминающий о злосчастном ритуале.

Может, я и правда наивная дура, если считаю, что проклятие остановит Влада? Глеб убежден, что я в опасности. А ведь он знает Влада с детства, не то, что я.

Жертва.

Это слово совершенно не нравилось, особенно когда примеряла на себя. Если Влад и правда решится, смогу ли дать отпор? Похоже, пора всерьез об этом задуматься. В хельзе на счету у него было шесть нали. Два — не так много. Возможно, он пропустил через себя и их. А это значит…

Холодок страха пробежал по позвоночнику. Пробежал и исчез.

Я не буду подозревать его! Лучше сразу отречься и уйти, чем не доверять тому, кто призван меня защищать. Бояться уснуть, потому что Влад может войти и взять ночью мою кровь.

Но даже не это самое страшное. У меня было время подумать и решить для себя. Нельзя оставаться слабовольной, списывая собственные ощущения на последствия мести давно почившей ведьмы. Ведь они во многом настоящие. Реальные. Мои.

Мне нравится в нем все. То, как он смотрит, как двигается, говорит. Как идет ему стрижка, какие удивительные у него глаза. Как бешено стучит сердце, когда он приближается с полуулыбкой — немного хищной, но в то же время ласковой.

Я не могу отбросить это и списать на проклятие. Потому что тягучую, невыносимую тоску нельзя подделать. Потому что хочу видеть его счастливым независимо от того, будем ли мы вместе.

Если Влад действительно решится провести ритуал, у меня просто ничего не останется. Поэтому нельзя верить. Просто нельзя.

И я не верила. Жила себе, пока другая, более реальная и осязаемая опасность не появилась в жизни атли.

Яркая вспышка заставляет вздрогнуть, зажмуриться, но уже через секунду помещение погружается в темноту. Я продвигаюсь на ощупь, примерно знаю направление. Ощущение опасности — дикое, рождающее дрожь по телу — не отпускает ни на секунду. Но я иду, потому что нужно узнать, где Глеб.

Впереди дверь — она закрыта, но в щель у пола проникает свет. Я осторожно приоткрываю ее…

Глеб сидит на стуле, его голова опущена. То ли без сознания, то ли спит. Темные волосы спутанными космами падают на лицо. А склонившись над моим другом, стоит охотник…

В голове кавардак, я уже готова переступить порог, но охотник вскидывается, улыбается, и я узнаю его. Это тот, коренастый из подворотни. Тот, что чуть не убил Кирилла, а затем меня, вселившись в Славика.

Первая мысль: он выследил атли, несмотря на то, что я сбила его со следа. Оно и немудрено, город‑то маленький. Но размышлять об этом некогда. Глеб там один на один с ним.

А потом понимаю, что это не так…

Охотник смотрит налево и улыбается. Туда, где стоят Рита с Владом. А потом я буквально слышу, ощущаю физически, как рвется жила хищного.

Пол в коридоре на поверку оказался невероятно твердым, и ушибленная рука болела. Или же твердой оказалась стена, о которую меня с силой швырнуло? Я мало помнила, но знала одно: есть два человека, которым я должна позвонить. Осторожно пошевелив рукой, убедилась, что она не сломана. Телефон нашла в нескольких метрах от себя — видимо, выронила при падении. Батарея лежала отдельно, чуть поодаль. Нужно было покупать какую‑нибудь противоударную модель, с моим‑то даром. Что ж, рано или поздно придется — не думаю, что эта выдержит многочисленные падения.

Время на перезагрузку показалось вечностью, длинные гудки раздражали — я потеряла им счет, и когда Глеб взял трубку, громко выдохнула:

— Где тебя носит?

— Фига се, приветствие!

— У меня было видение. Плохое. Охотник засек тебя, так что где бы ты ни был, Измайлов, дуй домой!

— Хочешь сказать, я на крючке? — совершенно безэмоционально поинтересовался мой друг.

— Не знаю…

— Если это так, мне нельзя домой.

— Плевать мне на всякие нельзя! — выкрикнула я, а потом добавила умоляюще: — Глеб, пожалуйста…

— Не дрейфь, Полевая. Прорвемся! — выдал он и повесил трубку.

Такого я точно не ожидала. Застыла, уставившись на потемневший экран и часто моргая. Шок медленно уходил, и я понимала, что Глеб не вернется домой. Во всяком случае, пока не будет уверен, что атли в безопасности. И я знала об этой его черте, могла предположить… Вот и что теперь делать?

Набрала его еще раз, но приятный женский голос вежливо оповестил о недоступности абонента — Глеб выключил телефон.

Думай, Полина, думай. Я рванула назад в комнату, схватила куртку.

Он может прятаться от охотника, но я‑то его знаю: где бывает, чем живет. Не раз ездила с ним на эти байкерские сборища, внушавшие непонятный ужас и трепет. Я найду его и заставлю вернуться домой!

Со скоростью звука спустилась вниз, пробежала мимо застывшей в недоумении Риты и вальяжно раскинувшейся на диване Лары.

У выхода обернулась, посмотрела на сестру.

— Звони Владу, — бросила, наспех натягивая куртку и открывая дверь. — Скажи, у меня было видение. Охотник. Глеб на крючке.

— Постой, а ты куда? — испугано спросила Рита.

— Как куда? Искать его, разумеется! — ответила я и выбежала в ночь.

Пришла домой под утро, утомленная и в отчаянии. Либо Глеб знал, что я брошусь на розыски, либо затаился где‑то, чтобы не нашел охотник. Он ведь мог вселиться в любого из знакомых Глеба, а если тот будет один… Впрочем, охотник всегда найдет способ выследить хищного. Вопрос времени, а его у нас не так много.

— Не нашла? — Сестра встретила в гостиной. Бледная, с мешками под глазами. Видно, что провела бессонную ночь.

Я покачала головой.

— Филипп тоже ищет, Полина. И Кирилл. Фил просил передать, чтобы ты не выходила из дома.

— Пусть катится! Глеб мой друг.

— Влад так и сказал. Что ты не будешь сидеть на месте. — Она осуждающе нахмурилась. — Он скоро приедет.

— Это радует.

— Поспи. На тебя смотреть жалко. — Рита взяла меня за руку, ободрительно сжала. — Вот увидишь, найдем мы его.

До вечера я маялась в доме, обзванивая тех из друзей Глеба, кого не успела навестить ночью. Тщетно — никто его не видел или не признавался, что видел. Я злилась на себя за то, что сказала о видении, на него — за то, что такой упрямый. На охотника, который вновь вернулся запугивать нас. Как же надоело бояться!

Под вечер полностью выбилась из сил. Прилегла и задремала в свете закатного солнца, расплескавшего золото по светлому покрывалу. Снилась какая‑то муть — я бежала, падала, поднималась. Снова бежала. Страх проник и в сны, заполнив их тревогой и отчаянием. Проснулась, когда уже стемнело. Наспех приняла душ и спустилась в гостиную.

Дом, казалось, опустел. То ли все настолько боялись охотника, что попрятались, то ли наоборот дружно отправились на поиски Глеба.