Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина

– Правда? Поясни?

– Ну… – Виэльди замялся. – Я и каудихо отдали ему Данеску.

– Пф-ф! Чушь какая! Этот брак и вам был выгоден.

Да, чушь. Просто Виэльди сначала сболтнул лишнее, а потом решил, что Шираю незачем знать о горном лагере.

Рыжик. Принц. Император... Рыжик... Император...

В голове не укладывается!

– Ты знаешь, – снова заговорил Ширай, – дурного я не посоветую, мне самому это невыгодно. Тем более по морю, наверное, уже едет твой отец, и воинов у него куда больше, чем моих и твоих вместе взятых.

– Почему ты так считаешь?

Ширай осклабился.

– Не держи меня за дурня, степнячок! А то я не понимаю, что ты сразу отправил посланца к Андио. А он после таких вестей точно на месте не усидит и далеко не с дюжиной воинов в Шахензи явится. Может, даже на нескольких кораблях...

– У талмеридов нет кораблей, старая ты башка.

– Зато в Адальгаре их полно. Твоя жена, думаю, не откажет свекру? А если и откажет: у вас, степняков, серебра навалом.

– Все это верно, если мой посланец нашел каудихо. А то, может, и не нашел. Или нашел слишком поздно. Но ладно: я убью говоруна, если буду под защитой своих воинов.

– Ну конечно будешь! Неспроста же принц просил явиться не в одиночку, а с отрядом.

Ширай ошибся. Убить болтуна пришлось до того, как появились воины. Видать, в потайном ходе что-то не так пошло, вот они и запоздали. А ждать дальше было невозможно – еще чуть-чуть, и ли-нессеры растерзали бы принца.

Виэльди рискнул – и пережил несколько ужасных мгновений, когда он и пятеро соратников оказались против толпы. Спасло то, что вельможи-недруги хоть и выхватили оружие, но не спешили им воспользоваться. Да в Талмериде в подобном случае давно завязалась бы кровавая схватка! Но шепелявые то ли то ли боялись, то ли раздумывали, что выгоднее. И эти трусы владеют почти всеми равнинными землями?! Немыслимо!

Когда все наконец закончилось, Виэльди подошел к трону, преклонил колено и сказал нужные слова, но все казалось нереальным, как болезненное видение.

Он. Преклоняет колено. Целует руку. Рыжику. Бывшему Заморышу, которого постоянно избивали, которого Виэльди защищал...

Теперь Рыжик – император. Властитель Шахензи и равнинных земель! Пока он оставался принцем, было как-то легче все осмыслить и принять.

А Данеска? Она теперь императрица...

Совет, больше похожий на дворцовый переворот, закончился, и новый император двинулся к своим покоям. За ним шли все, кто был на совете и кого не убили или не уволокли в темницы. Конечно, новоявленный император не всем позволил войти к себе: этой чести удостоились только некоторые ли-нессеры и Виэльди.

Из-за спин вельмож он видел вдовствующую императрицу и... Данеску. Обе сидели за вышивкой, обе отбросили ее, как только в покои вошли люди.

Ашезир припал к руке матери и сказал:

– Благослови, отныне я император.

Мать положила руку на голову сына, затем коснулась губами его лба.

– Правь мудро, божественный.

Ашезир поднялся, отошел от императрицы, и тут Данеска подскочила к нему, обняла за плечи, засмеялась и воскликнула:

– Ты – император! – затем будто опомнилась, отступила на шаг и поцеловала его руку. – Для меня великое счастье быть супругой божественного.

За спинами вельмож Данеска вряд ли видела Виэльди, но все-таки...

Ясно, что происходящее лишь обряд, обычай, ничего не значащий… А все равно в груди так и крутит, так и жжет! Разнести бы все вокруг! Рыжика избить, Данеску отхлестать по щекам, а потом... А потом ничего...

Запретная любовь, проклятая любовь! Найти бы избавление!

* * *

Завтра Ашезиру нужно выйти к народу… Потом «найти» убийцу отца и побеседовать с Рашизом: может, военачальник что-то знает о тех, кто пытался отравить Данеску. Затем надо казнить изменников ли-нессеров, отправленных в темницу... Надо переговорить и с главным советником отца. А еще...

Да много чего еще!

Завтра, все завтра. Сейчас из-за усталости ноги едва держат, голова тяжелая, а в душе опустошение, безразличие ко всему. Вроде ничего сложного он не делал, а тело ослабло так, будто всю ночь махал мечом. Ясно, что из-за напряжения и волнения, да только от понимания этого не легче.

Как назло, вместе с ним в покои вошли и некоторые из вельмож: чествовали, уверяли в преданности, предлагали помощь в делах... И всем надо что-то отвечать... Нет, это невозможно, только не сейчас!

Ашезир окинул взглядом подданных и улыбнулся.

– Я ценю вашу верность и не забуду ее. Завтра соберу совет, и мы поговорим о делах. А сейчас оставьте меня с вдовствующей императрицей и с моей царственной супругой.

Когда все удалились, Ашезир шумно вздохнул и плюхнулся на диван. Мать – в белых траурных одеждах, с покрытыми волосами – подошла, положила руку ему на лоб и, приятно надавливая, несколько раз провела кончиками пальцев по коже головы. Ашезир застонал от удовольствия.

– Устал, милый? – она скорее утверждала, чем спрашивала.

Он кивнул.

– Да. Но ничего, до завтра еще есть время. Отдохну. Я вот о чем хотел тебя попросить... – он помолчал, затем покосился на Данеску: ее первая радость, похоже, схлынула, теперь жена выглядела безучастной. – Раз моя супруга стала императрицей, она должна знать, как ей теперь себя вести... ну и все такое. Расскажешь?

– Конечно, а как иначе? Я и сама собиралась, – мать повернулась к невестке. – Милая, ты не против, если я посещу тебя на закате?

– Я буду рада.

– Чудесно! А теперь... деточка, ты не обидишься, если я попрошу тебя нас оставить? Я хотела бы поговорить с сы... с божественным.

Данеска без слов поднялась со скамьи и ушла в свои покои.

Как только дверь за ней закрылась, мать присела рядом с Ашезиром.

– Хочу кое о чем спросить, божественный. Меня...

– Матушка! – прервал он. – Если и ты будешь называть меня божественным, я скоро собственное имя забуду!

– Вообще-то именно это и полагается: забыть свое имя, – она по-доброму усмехнулась. – Но я понимаю… Конечно, если ты желаешь, то останешься для меня Ашезиром.

– Желаю. Так о чем ты хотела спросить?

– Меня удивили намеки в твоем письме... Словно ты опасался, что не станешь императором... И еще ты заточил в темницу самого Цаура Саанхиса! Невзирая на силы, которые за ним стоят! За что? Повод должен быть очень серьезным, – улыбка с ее лица исчезла, оно стало сосредоточенным.

– Он изменник, этого достаточно.

– В чем же его измена? Я неплохо знаю Цаура... Он властолюбив, но неглуп, он не посмел бы в открытую выступить против тебя... если бы ты сам не дал повод.

– Что ты хочешь от меня услышать? – Ашезир вскочил с дивана и прошелся по комнате. Мать осталась сидеть, теребя в руках кончик головной накидки. – Я... ну… Я думаю, что он убил императора.

А что – хорошая мысль! Ведь убийца нужен, а опальный ли-нессер как раз годится на эту роль. А уж доказательства Ашезир и придумает, и найдет.

– Но ведь это... не так?.. – прошептала мать и поднялась. – Скажи мне все, не скрывай, умоляю! Скажи: это ты? Ты сделал?

Ашезир растерялся на несколько мгновений. Видимо, матушке этого оказалось достаточно, чтобы понять. Она прижала ладони к побледневшим щекам, ее губы задрожали.

– Как ты мог?.. Ты... мой сын. Как ты мог убить собственного отца?

Сердце сковала холодная злость и растаяла, переплавившись в жгучую ярость. Удивительно: император мертв, а ненависть жива... Будет ли у нее своя могила? Или, сжившись с душой Ашезира, сплетясь с ней, она и погибнет только с ним вместе?

– Я жалею, – прохрипел он, – что не убил его раньше.

– Что такое ты говоришь? Он же твой отец!

– С таким отцом и врагов не надо! Если бы я от него не избавился, он бы избавился от меня. Хорошо, что я успел прежде….

– Нет, – мать замотала головой. – Нет-нет-нет! Он не желал тебе зла. Он... ты не поверишь, но… он тебя любил!